кем угодно тебе будет безопаснее.
Несколько минут молодой человек молчал. Он только шагал, стараясь не
отставать от Мэта. И когда он заговорил, то сказал следующее:
- Пожалуй, мне стоит заново подумать о будущем.
- Верно, - согласился Мэт. - Это было бы очень мудро.
- Адово проклятие! - выругался Ребозо. - Неужели ты не можешь отыскать хоть
одного убийцу, знающего свое дело?!
Секретарь вжал голову в плечи: он не знал, куда деться от гнева хозяина,
ведь Ребозо в конце концов был колдуном, и к тому же могущественным колдуном.
Не время напоминать ему сейчас о том, что, между прочим, всех убийц он
подбирал самолично.
- Сначала этот рыцаришка в Меровенсе, потом этот недоразвитый мантикор,
потом призрак, которого, оказалось, так же легко подкупить, как любого
чиновника, а теперь еще этот! Две потасовки в трактирах подряд - и ни один из
наемников не покончил с ним! Неужели все твои убийцы тупицы и ослы, или этот
меровенсский маг заговоренный?
За последнюю фразу секретарь решил ухватиться.
- А что? Может, и так, лорд-канцлер! Он ведь, как ни крути, верховный маг
королевы Алисанды и ее муж в придачу. Может, на него можно подействовать
только самыми могущественными заклинаниями?
- Да, может быть, - проговорил Ребозо, вдруг чуть ли не мгновенно остыв и
устремив задумчивый взгляд в пространство. - Ее маг и ее муж! Ага, и если мы
сумеем схватить его, то мы сумеем заставить эту гордую королеву встать на
колени, а вместе с ней и весь Меровенс, и они все будут взывать к нашей
милости!
От такой наглости и от страха у секретаря перехватило дыхание.
- Но как же мы одолеем такого могущественного чародея?
- Колдовством, - ответил Ребозо. - Самым хитрым колдовством. Если мне этот
чародей окажется не по зубам, может быть, сам король не откажется
присоединиться ко
мне, но мы попробуем одолеть его! Передай этому тупоголовому шерифу, что он
судил не того, кого нужно. Прикажи ему арестовать чародея за убийство твоего
агента!
- Будет сделано, лорд-канцлер, - поспешно кивнул ЛоКлеркки, быстро написал
записку на пергаменте и подал ее Ребозо.
Тот скрепил записку печатью (подписывать благоразумно не стал), а потом
принялся выделывать над клочком пергамента пассы, покуда тот не исчез. Тогда
Ребозо откинулся на спинку стула и довольно проговорил:
- Эта записка появится перед ним, где бы он теперь ни находился. Он
отправит своих людей в погоню, и они схватят чародея! Если все пойдет как
- $., к рассвету он уже будет в наших руках!
Однако секретарь всей душой желал, чтобы все пошло не как надо - если,
конечно, менестрель на самом деле Мэтью Мэнтрел, верховный маг Меровенса. А
если менестрель на самом деле тот самый маг, лучше бы его не трогать, потому
что королева Алисанда вряд ли станет предлагать за него выкуп - нет, скорее,
она отправится к южной границе своего королевства, прихватив с собой все свои
войска. И секретарь задумался, а готов ли король Бонкорро к войне...
Алисанда к войне была готова и с каждой минутой становилась готова к ней
больше. Только вот беда - пока что ей было решительно не с кем сражаться. И
это вполне естественно, ведь ее рать пока что шла по ее землям...
Войско шло по дорогам, а крестьяне, работавшие в полях, разгибали спины и
смотрели на воинство и на серебристую фигурку во главе, на блеск короны,
освещаемой ярким солнцем. Поняв, что к чему, крестьяне что-то кричали друг
дружке и бежали что есть мочи к дороге, чтобы приветствовать свою королеву и
поклониться ей. Никто не звал крестьян, никто, не давал им приказа, они
спешили взглянуть на свою владычицу по доброй воле. Сердце Алисанды радостно
билось при виде такой искренней преданности ее подданных. В конце концов,
может быть, она и вправду правит ими, как подобает? Королева обернулась,
чтобы проводить взглядом возвращающихся на поле крестьян...
...И услышала трепетание крыльев, и увидела птицу, стрелой взмывшую в небо.
Неужели она взлетела сама! Ну нет. И до сих пор не расправила крылья? Может
быть, какой-то верноподданный крестьянин выпустил на радость королеве ручного
голубя?
Но к голубю устремилась стрела, выпущенная королевским арбалетчиком,
который тут же и бросился на поле, чтобы поймать окровавленный комочек
перьев.
Алисанда несколько мгновений смотрела на это зрелище, не мигая и утратив
дар речи. Но вот ее гнев вырвался наружу:
- Привести мне этого человека!
Воины обернулись к королевой испугались ее гнева. Покрасней она от
возмущения - это бы они еще поняли. Но она побледнела от ярости - и из-за
чего? Из-за какого-то голубка!
Несколько воинов поймали бедолагу арбалетчика на поле и подвели к королеве.
Он встал возле коня Алисанды, напоминая видом старого Морехода, уныло
глядящего на малюсенького альбатроса8.
- Стыд тебе и позор! - гневно вскричала королева. - Неужто ты так
изголодался, что тебе надо бежать за каждым крошечным кусочком мяса? Из
одного голубка пирога не испечешь! Неужто я так плохо вас кормлю, что ты
вынужден бросаться за каждой пролетающей мимо пташкой? Неужели у нас в обозе
мало пищи, что тебе понадобилось искать пропитания на стороне?
Главное, конечно, было не в словах, а в том тоне, с которым они
произносились. Эта-то ледяная ярость и поразила несчастного арбалетчика,
заставила его задрожать с головы до ног. Он пытался было открыть рот, чтобы
оправдаться, но тут же закрывал его. "Королевский гнев" - нет, сейчас это
были не просто слова!
- Да, в этом крошечном тельце мяса немного, но жизни в нем было ровно
столько же, сколько в тебе и во мне! Так по какому же праву ты лишил своего
младшего собрата жизни? Какая нужда была убивать эту птицу?
В ответ лучник протянул Алисанде трупик птицы, держа ее за лапку двумя
пальцами, чтобы Алисанда хорошо разглядела привязанную к лапке маленькую
торбочку.
Алисанда растерялась. Затем перевела взгляд на сержанта и кивнула ему. Тот
отцепил торбочку от лапки птицы и передал ее королеве. Алисанда открыла
торбочку, вынула из нее клочок пергамента и прочла. Черты лица ее стали
строги и суровы.
Она сердито посмотрела на лучника.
- Ты не мог знать про это.
- Не знал, ваше величество, - отвечал лучник и поспешно сглотнул слюну. - Я
родом из деревни, и просто мне стало жалко, что улетает дичь, которой можно
было бы накормить крестьянское семейство.
- Вот и отдашь птицу первому же крестьянину, какой нам повстречается, -
распорядилась Алисанда. -А теперь возвращайся к своему сержанту. Тебя спасла
случайность - но смотри, впредь без дела птиц не стреляй!
- Хорошо, ваше величество! Благодарю вас, ваше величество!
Лучник поклонился и, довольный, что легко отделался, побежал в строй.
Алисанда задумчиво проводила его взглядом, размышляя над тем, почему она
так разгневалась. Почему гибель какого-то голубя произвела на нее такое
впечатление? Ведь она сама убивала зайцев и даже оленей на ужин и никогда не
задумывалась об этом! Она запускала ловчих соколов, чтобы те ловили для нее
точно таких же голубков, и не задумывалась об этом! Откуда у нее взялась эта
забота о самых крошечных живых существах? И как это может сказаться на ее
отваге полководца?
- Что это, ваше величество? - спросила леди Констанс.
А ведь она была права - следовало уделить больше внимания записке, нежели
тому, кто ее доставил.
- Это шпионское донесение канцлеру Латрурии, - ответила Алисанда. - Кто-то
из моих крестьян научился читать и писать и принимает плату от другого
сюзерена!
- А может, он и вообще не ваш подданный? - предложила другой вариант леди
Констанс.
- Если это так, то он очень храбрый человек, - мрачно проговорила Алисанда.
- Сержант! Отправьте отряд на поиски крестьянина, который держит голубей и
умеет читать и писать!
Сержант поклонился и побежал вдоль строя.
- А что там написано? - спросила леди Констанс.
- Только то, что королева Меровенса идет на юг со своей ратью.
- О. ну это еще не так страшно! - с облегчением воскликнула леди Констанс.
- Тут нет никакой тайны. Это известно каждому крестьянину в округе, а уж
слухи бегут впереди нас так быстро, как летают голуби.
- Вы правы, - согласилась Алисанда, - но меня тревожит не сама новость, а
то, что так близко от моего замка обитает шпион.
- Нечего удивляться, - иронично проговорила леди Констанс.
- И это верно: вокруг всякого монарха всегда вьются шпионы, и порой это те,
кого мы считаем своими друзьями. Но как подумаешь, что за каждым нашим шагом
следят и что канцлер Латрурии знает не только о том, что мы движемся на юг, а
целиком и полностью оповещен о нашей численности и боевой силе... Ну а уж что
известно канцлеру, про то знает и король Бонкорро!
- Видимо, нам нечего и надеяться застигнуть его врасплох, - сказала леди
Констанс.
- Нет, нечего, - вздохнула Алисанда. - Полагаю, это означает всего-навсего
то, что король Бонкорро - умелый правитель, или то, что его окружают мудрые
советники. А для меня это знак - надо готовиться к настоящей битве. -
Королева обернулась к адъютанту. - Отдайте приказ подстреливать всех голубей,
каких только заметим на пути.
Адъютант кивнул и отвернулся, но тут Алисанду вновь охватила волна жалости
ко всему живому, и она крикнула:
- Нет, не надо! Глупо даже пытаться! На каждую птицу, которую мы заметим,
будет пять, нами не замеченных. Пусть летят, мой адъютант. Лучше уж мы будем
знать, что королю Бонкорро известно все, чем думать, что он ничего не
знает... И королева устремила суровый взор на юг, не обращая внимания на
замешательство адъютанта, которое тот, впрочем, быстро скрыл.
ГЛАВА 12
Через пять миль сумерки сгустились настолько, что Мэту пришлось
остановиться.
- Если мы пойдем дальше ночью, - сказал он, - это будет все равно что
блуждать между деревьев. Даже на открытой местности сейчас не видно ни зги.
Паскаль поежился.
- Только не надо в лес, умоляю тебя, друг Мэтью! Тут до сих пор так много
разбойников, что, речи нет, ограбят ли тебя, весь вопрос лишь в том когда.
- Да, звучит невесело, - согласился Мэт. - Но дорога идет через лес, не так
ли?
- Да, но мои родственники говорили, что дорога сама по себе безопасна.
Королевские лесничие и шерифы позаботились, чтобы на семь ярдов от дороги в
обе стороны деревья были спилены, к тому же тут часто проезжает шерифова
стража.
- Значит, путников теперь на дороге не грабят?
- Почти никогда.
Мэту не понравилось слово "почти", но он напомнил себе, что у них имеется
надежное прикрытие.
- Ладно, Манни! Выходи!
Последовала краткая пауза, в течение которой Паскаль успел спрятаться за
Мэта, ну а мантикор, конечно, преспокойненько вышел из-за камня у него за
спиной.
- Хотел я пойти с вами открыто по дороге, смертные, да больно много с вами
народа тащилось.
- Ии-и-и! - взвизгнул Паскаль, и, казалось, его голова подскочила на целый
фут вверх, хотя ноги при этом не оторвались от земли. Он качнулся вперед,
потом назад и обрел нормальный рост.
- Да, Манни у нас умеет ходить бесшумно, - согласился Мэт. - Кстати, Манни,
тебе спасибо, что не высовывался. По большим дорогам теперь половина
населения северной Латрурии шагает к югу.
- А вторая половина торчит дома, и при этом одни соблазняют других, -
проворчал пришедший в себя Паскаль.
Мэт заметил, что Паскаль, похоже, уже сомневался в верности Панегиры - и
ведь это еще до того, как она вышла замуж! Конечно, ее муж слишком стар для
нее, и, на взгляд Мэта, Паскаль прав: кокетка, вероятно, задумала свою первую
интрижку уже на тот день, когда будет идти к алтарю! Если не задумала и
