Держись подальше от меня,
Любая тварь, любая тварь!
Иду, пою, себя храня, -
Меня попробуй кто ударь!
И только его голова показалась над краем ложбинки, как раздался победный
вопль, и в небе засверкало два лишних полумесяца.
- Эй, не торопись, успеешь! - крикнул Мэт, удирая во все лопатки. - Иди
тихонько, послушайся моего совета!
Он на полной скорости рванул к Меровенсу, не оглядываясь, пока не
почувствовал себя в безопасности. Оглянулся он только тогда, когда чудище,
изрыгая проклятия, рухнуло на землю - в который раз. Мантикор, правда, тут же
взял разбег и снова ринулся вслед за Мэтом. Он подпрыгнул и крикнул:
- За меня отомстят! Скоро и страшно! Моему повелителю ничего не стоит
отменить это паршивое заклинание!
- Рад, что этого не произойдет при мне, - дрожащим голосом проговорил Мэт,
развернулся и зашагал прочь, в то время как мантикор, подпрыгнув, еще не при
землился.
Пройдя футов двадцать, Мэт услышал топот и победный вопль, потом ужасный
удар и визг ярости. Мэту казалось, будто он воочию видит, как мантикор снова
и снова разбегается и бьется об Октройскую стену. И он не стал оборачиваться.
Он прибавил шагу. Если уж король Бонкорро такой упрямый и так решительно
отказывается принимать у себя собратьев-волшебников, пусть себе подыхает от
тоски в одиночестве - ну то есть в интеллектуальном одиночестве, без
возможности время от времени перекинуться парой слов с коллегой.
Однако Мэт пока окончательно не сдался. В нем опять заговорило то жуткое
упрямство, из-за которого он в свое время и угодил в Меровенс. Тогда он ни за
что не хотел отказываться от попыток перевести непереводимый пергамент. Он
твердил и твердил по слогам то, что там было написано, и в конце концов
бессмысленные слоги обрели смысл... и он оказался в чужом городе и стал
понимать на слух язык, на котором никто никогда не говорил в его мире - мире
университетов и агентств для безработных актеров. Теперь по этой же самой
причине он пытался прорваться через границу. Он шел и шел вдоль нее,
чувствуя, как с каждым шагом все сильнее наваливается усталость. Но всякий
раз, когда он прятался за очередным камнем, а потом выглядывал из-за него и
смотрел на юг, там стоял мантикор, жадно пожиравший его голодными глазами и
сверкавший острыми зубищами. Небо чуть-чуть посветлело. У Мэта от усталости
набрякли веки. Он уже не смотрел, куда ступает, не старался ступать легко и
бесшумно, именно поэтому он и зацепился ногой за что-то, что вскочило и
подняло ужасный крик. Мэт не удержал равновесие и грохнулся оземь.
- Простите, простите! - смущенно забормотал Мэт, картинно прижав руки к
груди. - Я вовсе не хотел будить вас, не собирался натыкаться на вас...
Паскаль!
- Ба, да это же Рыцарь из Ванны! - Паскаль отбросил одеяло, протер глаза. -
Как вы сюда попали, дружище?
- Пытался прорваться в Латрурию, нанести... гм-м-м... визит, но мне
подставили подножку.
- Ясно. Это я, значит?
- Ну, я уже попросил прощения. Теперь ваша очередь.
- Чего - моя очередь? Прощения просить? - Паскаль лупал глазами, гадая, то
ли обидеться, то ли не стоит.
- Да нет! Сказать мне, что вы тут делаете!
- А-а-а! - наконец догадался Паскаль. - А я того, тоже пытаюсь прорваться в
Латрурию и... нанести визит.
Мэт улыбнулся. Ему стало забавно.
- Что ж, получается, что нам по пути. А что же это вы устроились ночевать
по эту сторону границы?
Интересно, видел ли молодой человек мантикора?
- Да вроде не с чего торопиться-то, а тут ручеек рядышком, - объяснял
Паскаль. - А вы что же еще в Меровенсе? Вы ведь на день раньше меня отбыли.
- Да так, возникли кое-какие трудности, - уклончиво ответил Мэт. - А вы что
же тронулись в путь прямо из замка графа, даже домой не заглянули?
- Угу, - буркнул Паскаль сердито. - Тоже трудности. В общем, я повздорил с
/ / h%).
-О...-Мэт нарисовал в уме картину перебранки, заканчивающейся смачным
ударом по уху и звучным хлопаньем дверью. - Это из-за Шарлотты?
- Да. Папашу не порадовало, когда я сказал ему, что сказал ей, что не хочу
на ней жениться. - Ну а ее папаша тоже взбеленился и наговорил на меня моему
папаше.
- А он не смог понять, что не любить - это вполне достаточная причина,
чтобы не хотеть жениться?
- Угу. Он такого не желает понимать, если это не ему самому надо без любви
под венец идти, - с горечью в голосе ответил Паскаль. - Он сказал, что
никакой любви на самом деле нет, что они с мамашей друг дружку полюбили уже
когда поженились. А я сдуру у него и спросил, с чего же тогда они живут всю
жизнь так невесело. Ну, вот тогда-то он меня и стукнул, а я ушел.
- Побоялся, что сам его стукнешь, верно?
- Точно, - кивнул Паскаль и тоже перешел на "ты". - Ты, видать, тоже со
своим отцом когда-то вот так же поругался?
- И не раз. Только мой отец не понимал, зачем мне понадобилось изучать
литературу. Но, признаться, в одном твой отец прав. Шарлотта - красивая
девушка, и характер у нее, похоже, просто золотой.
- Это правда! - быстро подхватил Паскаль. - Я и не надеялся, что у меня
будет такой верный друг, как она. Вот только люблю я не ее.
- О... - Мэт запрокинул голову и прикусил нижнюю губу. - Да, ну что тут
поделаешь, тогда Шарлотта поневоле покажется менее привлекательной. Значит,
твоя возлюбленная живет в Латрурии, и ты идешь на юг, чтобы повидаться с нею.
А как ее зовут, я запамятовал?
- Она - дама редчайшей красоты и изящества, - нараспев проговорил Паскаль,
с глупой улыбкой глядя в одну точку. - Волосы у нее золотые, глаза синие, как
море, а лицо свежее и прекрасное.
- Да, похоже, ты действительно влюблен.
На самом деле Мэту показалось, что если девушка действительно так хороша,
как описывал ее Паскаль, то у него мало шансов на взаимность. Внешность у
сына сквайра была самая заурядная. Лицо длинное, губы тонкие, щеки впалые.
Единственной привлекательной чертой этого лица были глаза Паскаля - большие,
темные, выразительные. Мэт еще подумал: и чего в нем такого нашла Шарлотта?
Ну, с другой стороны, приказы отца и всякое такое...
- А как ты с этой красавицей познакомился?
- Прошлым летом наши латрурийские родственники приехали погостить у нас, и
я увидел Панегиру! Только глянул на нее - и голову потерял!
- Стало быть, любовь с первого взглядя?
- Вот-вот. А поговорить с ней с глазу на глаз мне ну никак не удавалось.
Все она то с сестрами, то с дуэньями, то с тетками. Но я дождался удобного
момента, когда другие были далеко. Я сказал ей, как меня зовут, и восхвалил
ее красоту. Она засмеялась, сказала, что я ей льщу, но я-то увидел, как
сверкнули в ответ ее глаза!
- Влюбленные знают много такого, что на самом деле неправда, - медленно
проговорил Мэт. - Пожалуй, я помню что-то насчет того, что вы двоюродные...
- Да нет, троюродные, наверное, а то и пяти- или шестиюродные. Дальние-
предальние родственники. Это не имеет никакого значения.
- Для влюбленного ничто не имеет значения -и начинает иметь значение только
после свадьбы. Значит, она не сказала тебе, что любит, а ты не сделал ей
предложения?
- Нет, но я не сомневаюсь, что она точно меня любит! И я непременно попрошу
ее стать моей женой!
- Все-таки мне кажется, это очень легкомысленно - бросить все: родных, дом
и топать к ней на юг!
- Но я должен! - Паскаль устремил на Мэта взгляд лихорадочно блестящих
глаз. - Потому что вчера один из моих южных кузенов сказал, что мою милую
Панегиру просватали. И что еще того хуже - через месяц свадьба. Я должен
остановить ее! Я должен сказать ей о своей жгучей любви, чтобы она
отвернулась от этого старого козла, которого ей прочит в мужья ее отец! Я
должен спасти ее от такой ужасной участи!
- О! Так он старше нее?
- Да! Лет на двадцать, не меньше! Урод с гнилыми зубами, с пузом, и изо рта
у него несет, как из помойки, - это уж наверняка! А Панегире всего
восемнадцать - разве ж можно такой чудесный первоцвет обрекать на такую ужас
ную судьбу?
- А ты всерьез считаешь, что она способна порвать со своим семейством и
соединиться с тобой? Плечи Паскаля горестно поникли.
- Нет. Боюсь, что нет. Что мне ей такого предложить? Ну, стишки я
придумывать мастак. Разве что сердце свое готов ей отдать без оглядки?
- И любовь, - мягко добавил Мэт.
- И ведь какую любовь! - подхватил Паскаль. - Да от такой любви весь мир бы
загорелся! От такой любви она на крылышках будет летать всю свою жизнь!
Мэт почувствовал в словах Паскаля поэтичность, и это не было преувеличением
- он ощутил, как рядом собираются магические силы в ответ всего лишь на
несколько красочных слов. Мэту стало зябко: он повстречал поэта, который не
может держать себя в руках и наверняка способен выпалить стихи в самый
неподходящий момент и, соответственно, вызвать всякие странные вещи.
- Скажи-ка, ты писать умеешь?
- Умею, - ответил Паскаль и недоуменно поинтересовался: -А почему ты
спрашиваешь?
- Да так, просто... хочу попросить тебя, если тебе на язык просятся стихи,
ты их лучше записывай, а вслух не говори, ладно? Насчет того, что стихи для
женитьбы - не самое лучшее оружие, это ты, по-моему, уже и сам уяснил?
- Уяснил, - пробормотал Паскаль и опустил голову. - Конечно, что и
говорить, кто за меня пойдет? Я беден, лицом и фигурой не вышел, а теперь,
когда взбунтовался из-за папашиных притеснений, то и дома в наследство мне не
видать как своих ушей, и земли тоже! Только я все равно пробьюсь в люди,
завоюю и. славу, и богатство! Вот если бы только мне удалось уговорить
Панегиру подождать годик-другой, я бы ей доказал, что достоин ее любви!
Мэт решил, что скорее всего девушке пришлось бы ждать этого доказательства
лет этак пять-шесть, и то если парень будет трудиться не покладая рук и если
ему крупно повезет.
- Но тебе непременно надо добраться к ней до свадьбы.
- Да! - Паскаль вскочил на ноги и лихорадочно скомкал свое одеяло. - Нельзя
тратить ни минуты! Вот спасибо, что вы разбудили меня, сэр Мэтью. -
Неизвестно почему Паскаль вдруг вернулся к обращению на "вы". - Мне пора!
Мэт совсем не рассчитывал на такой оборот.
- Погоди немного, дружище! - И он протянул руку, загораживая дорогу Паскалю
и как бы призывая его к осторожности. - На пустой желудок далеко не убежишь.
Давай сначала позавтракаем, а? И потом знаешь еще что? Между прочим,
проникнуть в Латрурию не так-то легко.
- У меня-то еще как легко получится. Тут неподалеку есть тайная тропка - ее
знает всего несколько семейств. Ну, не сказать, чтобы она прямо-таки уж
совсем тайная, но, если про нее и знают воины тамошнего короля, они на нее
даже не смотрят.
- Вот как? Ну, надо же! - Мэт навострил уши. - Послушай, у меня тут
припасов - одному не съесть. Как насчет тот, чтобы вместе перекусить, а потом
я бы с тобой пошел, а?
- Почему не перекусить, раз приглашаешь, - удивленно вымолвил Паскаль. - Я-
то так спешил, что только каравай хлеба прихватил с собой. Хорошо, я
согласен, пошли вместе!
- Отлично! - воскликнул Мэт, однако ему все-таки было немного совестно. -
Понимаешь, у меня тут кое-какие сложности. Тут одно чудовище... словом, оно
почему-то охотится за мной, решило, что я ему очень гожусь на закуску. Где бы
я ни пытался перейти границу - оно тут как тут, и- главное, все время знает,
дрянь такая, где я появлюсь.
- Чудовище? - Паскаль встрепенулся. - Это мантикор, что ли?
Мэт изумленно уставился на него.
- А ты откуда знаешь?
- Да про него давно рассказы ходят в нашем семействе. Не бойся, друг, я
знаю старое фамильное заклинание, с помощью которого мы быстренько приручим
mb.#. зверюгу.
- Семейное заклинание? - И тут Мэт вспомнил. -- Ах да, ты же говорил, что
