А ангел улыбался, и притом довольно-таки ехидно.
- То, Савл, был глас ее демона-искусителя. Ты исцелил ее разум, а она спасла свою душу.
Я таращил на ангела глаза, не в силах вымолвить ни слова.
Потом я покачал головой. Если это сон, то я уже вполне вписался в рамки законов, этим сном управляющих.
- Это ладно, - кивнул я. - Но не лучше ли нам теперь поторопиться и спасти заодно ее жизнь?
- А стоит ли? Ибо чем дольше проживет она, тем скорее скатится обратно в бездну греха.
Я возмущенно воззрился на ангела, а тот даже не смотрел на меня - он обращался, по-моему, к воздуху по другую сторону от ямы. Я почувствовал, как покрываюсь гусиной кожей.
- Истинно говорю, ты прав, - сказал ангел не без сожаления. - Ежели Господь желал бы прибрать Ягу, нам ни за что не удалось бы спасти ее.
- Стало быть, раз мы можем ее спасти, - уточнил я, - ее время еще не настало.
Ангел устремил на меня изумленный взгляд.
- Ты прав, Савл. Как хорошо ты все усвоил!
Его похвала оставила меня равнодушным. На самом деле я это понял давным-давно.
- Ну и как же мы будем ее извлекать из-под земли?
- Испробуй стих, - посоветовал ангел.
- Чушь! - возмутился я. - Нельзя чего-то добиваться пустой болтовней!
- Чья бы корова мычала! - воскликнул ангел, спохватился и перешел на высокопарную речь: - Не ты ли водворил ее под землю?
Что тут ответишь. Я зыркнул на него. Всю жизнь ненавидел признавать чужую правоту.
Тем не менее ангел был прав. Я вздохнул и, наклонившись над ямой, изрек:
Как славно травка зеленеет,
Сколь бесподобен вид окрест!
Так пусть бабусей овладеет
Охота к перемене мест!
И вот уже Баба-Яга стоит около ямы, изумленно оглядывается, но изумление ее тут же сменяется жутким страхом.
- Это... как же... Как ты это шотворил? - Стихами, - нетерпеливо отозвался я. - Немножко переделанными классическими стихами. Погоди, ты что, разве не знакома с законами, правящими в вашей вселенной?
Она покачала головой, потом затрясла ею, все быстрее, быстрее - стала пятиться задом, заслоняться от меня руками.
- Я жнаю только жаконы добра и жла, и вше! Вот еще новости!
- А ты-то сама как чудеса творила?
- Да я-то... прошто говорила жаклинания, какие мне давал мой пове... ишкушитель.
Ясно. Зубрежка. Попугайское повторение. Совпадения и ассоциации. Она ничегошеньки не понимала в том что творит. Чего же удивляться тому, что она тут была мелкой бюрократической сошкой.
- Есть другие законы, - сказал я. Потом спохватился и добавил: - Но тебе они теперь ни к чему.
- Вот и шлавно. - Ведьма опустила руки. - Мне теперь нужна лишь правда Божия и вера в него.
Ни с того ни с сего Яга упала на колени и вцепилась костлявыми пальцами в мои джинсы.
- А ведь это ты, мил человек, вожвернул мне веру! Ты ижлечил душеньку мою от того жла, што в ней накопилошь, от которого она уже лопнуть была готова! Ты меня ошвободил, и теперь я могу поштрадать ж? правду и помогать ближним! Ой, ну как же я тебе благодарштвую-то, молодой чародей, и как же я тебя, мил человек, благошловляю. - Тут у нее опустились руки, и она сдавленным голосом пробормотала: - Ешли только тебе помогут благошловления такой ужасной грешницы...
Я очень обрадовался, когда старуха отцепилась. Понимаете, терпеть не могу, когда в меня вцепляются, - ну разве что кто-нибудь молоденький женского пола и с приятными формами. Да и то мне бывает не по себе. Пола ведьма была женского, но уж красавицей ее никак нельзя было назвать, к тому же она старилась буквально на глазах.
- "Твоя душа сияет ярче серебра", - подсказал мне ангел.
Я испуганно глянул на него. Комплименты - это одно дело, а чтобы вот так...
Тут я понял: он меня поторапливает.
- Сам и говори! - огрызнулся я. - Я ни за какие коврижки не разражусь такой строчкой.
- Ш кем это ты, мил человек, ражговариваешь? - поинтересовалась Яга.
Я посмотрел на нее, быстро перевел взгляд на ангела. На месте.
- С ним, - ответил я. - Разве ты его не видишь? Старуха посмотрела туда, куда я показывал. Гримаса страха перекосила ее морщинистое лицо. Правда, страшнее его уже вряд ли могло что-то сделать.
- Нет, - ответила она. - Там нету никого.
- Есть, есть, - проговорил я со вздохом. - Только он для тебя невидим.
- Фамилиар!8 - испуганно каркнула Яга.
- Нет, ангел, - быстро ответил я и принялся импровизировать, стремясь закрепить достигнутые позиции. - У тебя тоже есть свой ангел, и он...
- "Она", - поправил меня мой ангел.
- "Она", - согласился я. Может быть, квакеры правы? - Она не спускает с тебя глаз.
Яга принялась вертеть головой, всматриваться. Страх на ее физиономии сменился изумлением.
- И ты видишь ее?
- Нет, - ответил я. - Но она здесь.
- И она сейчас очень счастлива, - оповестил меня мой ангел.
- И сейчас она очень счастлива, - сказал я Яге. - И ты ее больше не огорчай, хорошо?
- О, я не буду, не буду ее огорчать! - Бывшая ведьма отвернулась и, сделав шаг, прокричала: - Будь благошловен, невидимый ангел, я тебя никогда не огорчу, не ражочарую! Не покидай меня, дай мне шилушки, потому што предштоят мне тяжкие ишпытания! - Она обернулась и обратилась ко мне: - А тебя, мил человек и могучий чародей, штану я поминать в молитвах, потому что ижлечил ты мою душу!
Я поежился, но сумел-таки изобразить на лице улыбку.
- Отплати благодарностью другим людям, - посоветовал я Яге. - Не так уж много времени у тебя осталось. Поспеши.
- Пошпешу! Ох, пошпешу! - спохватилась она и вприпрыжку помчалась вниз по склону холма, что-то напевая.
Я поморщился. Певица из нее была никудышная.
- Учитывая скорость, с которой она старится, - пробормотал я, - боюсь, ей и до подножия холма не добежать.
- Даже если она умрет, она останется на пути в Небеса, - сказал мой ангел. - И ее ангел-хранительница также благодарит тебя.
- Передай ей, что благодарить меня не за что. - Я обернулся к ангелу и нахмурился. - Значит, у ангелов тоже существует понятие пола?
- О нет, - ответствовал ангел. - Но вам, людям, так проще представлять нас. Вы называете это "идентификацией" и "воображением". Лучше назовите это "родом".
- Ах, идентификация! - Я взглянул на ангела, и до меня дошло то, что до сих пор не давало мне покоя. -
Так вот почему ты все время упорно избегал говорить "ты" и "тебя"?
- Да, ибо так ты лучше бы понял меня.
- Понял? Вот теперь понял. Вот дела... Ты хочешь, чтобы я идентифицировал себя с тобой, слился с тобой! Послушай, да ведь, по идее, я и видеть тебя не должен!
- Ты позвал меня! - напомнил мне ангел.
- А Яга не позвала, потому и не увидела своего хранителя? Это с ее ангелом ты спорил около ямы?
- Да, с ее ангелом-хранителем, - кивнул ангел. - Ты нынче осчастливил троих.
- Троих? - Я оглянулся и сдвинул брови. - Я пока насчитал двоих. Ягу и ее ангела-хранителя. И то это ты говоришь.
- Нет, троих ты осчастливил, - торжественно возгласил ангел. - Причисли еще и меня. Ты нынче сыграл на стороне ангелов, Савл.
Спрашивается, почему бы мне не задрожать от страха? Ну с какой стати мне было раскрывать рот и, брызгая слюной, возражать:
- Ничего подобного! Я просто совершил нечто, что оказалось вам на пользу, и то лишь потому, что другого выхода не было! Сомневаюсь, что в следующий раз я поступлю так же! Если опять придется выбирать, сделаю так, как считаю нужным. Даже если по вашим законам выйдет, что я сыграю на руку другой стороне!
Лик ангела стал испуганным, смущенным.
- О, нет, нет! Не совершай греха только из-за того, что я сказал тебе, что ты - на стороне ангелов!
- Ну, не потеха ли! - язвительно отметил я. - Учитывая, кто мне это говорит! Так вот, если что-то покажется мне правильным, я сделаю это, даже если окажусь не на вашей стороне - однако не беспокойся: я не стану убивать, красть и насильничать. Не сверну с дороги и не сделаю ничего такого, что ты считаешь дурным.
И я повернулся на каблуках и зашагал прочь.
- А ты солгал! - крикнул ангел мне вослед. - Уже самой этой речью своей солгал.
- Вот видишь? - бросил я через плечо. - Я уже приступил к выполнению обещаний...
ГЛАВА 4
Итак, я миновал наблюдательный пункт Яги и продолжил подъем. Куда я шел? Я сам этого не знал. Просто хотел как можно скорее выбраться из владений бывшей ведьмы. А заодно, если повезет, и из этой массированной галлюцинации. А может, найду Мэта... Наконец я добрался до перевала. Внизу лежала погруженная в тень долина - там сгущались сумерки. Я даже разглядел какие-то огоньки - наверное, кто-то разжигал костры. А может быть, очаги в домах? Изобрели ли здесь уже дымоходы?
А потом я посмотрел вдаль и увидел самый восхитительный в своей жизни закат. Хотя нет - тот, на Великих Равнинах, был красивее. Но на Великих Равнинах окрестности состоят большей частью из небес. Тут же я забрался довольно высоко в горы, неплохо видел небо, но все же не так, как оно было бы видно на равнине. Все кругом стало розовым и золотистым - каждая горная вершина. А вершин было великое множество. Куда же меня занесло? В Пиренеи? В Альпы? Да Европа ли это вообще?
Да и Земля ли?
Эта мысль меня так потрясла, что мне уже было не до заката. Я повернулся к ущелью, ведущему через горы, оценил высоту его гранитных уступов и понял, что очень хочу миновать его до темноты. Я ускорил шаг. Топая по тропе, я время от времени поглядывал вверх. Из исторических книжек мне было известно, что горцы ревностно охраняют принадлежащие им территории. И еще я слыхал, что для этого у них имелись веские причины. Но если за мной и наблюдали, то, видимо, решили, что бояться меня нечего. По дороге я увидел единственное живое существо, и существо это оказалось горным козлом. Он некоторое время глядел на меня, потом скакнул в тень и исчез. Красивое животное, но, учитывая все пережитое за день, оно показалось мне призраком.
Шел я шел и наконец добрался до конца прохода, гадая, что же я буду делать один-одинешенек в чужой стране, да еще темной-претемной ночью.
И как же я обрадовался, когда увидел внизу походные костры.
Совсем рядом - и точно походные, потому что подле костров стояли не то шатры, не то палатки. Однако галлюцинация продолжалась. Люди у костров были в доспехах и белых плащах. Неподалеку ржали привязанные першероны.
Я вздохнул, расправил усталые плечи и продолжил спуск с горы.
Один из молодых воинов заметил меня и крикнул:
- Чужой!
Он выхватил меч, как мне показалось, размером с Эйфелеву башню, и требовательно спросил меня:
- Друг или враг?
- Либо тот, либо другой, - выдохнул я. - Выбери сам.
Воин нахмурился. Такого ответа он явно не ожидал. Но тут его соратники побросали дела и потянулись к нам. Такого количества собранной в одно место стали я не видел с тех пор, как ехал по мосту "Золотые ворота".
- Назови себя, - потребовал один из старших воинов.
А ведь именно этого мне делать не хотелось.
- Савл Делакруа Бременер, - с трудом выговорил я.
- Савл Делакруа? - Сдвинув брови, рыцарь оглянулся на товарищей. - Назван в честь царя или апостола, одного из двенадцати.
- Но Павел не был в числе двенадцати, - возразил один из рыцарей. - Он не был знаком со Спасителем.
- Имя все равно славное, - сказал другой и тут же уступил дорогу высокому широкоплечему мужчине с растрепанными и слипшимися волосами. Кожа, обтягивающая его физиономию, казалась выдубленной, челюсти по форме напоминали тиски. На всякий случай я решил, что это командир.
Он смерил меня взглядом и произнес:
- Одеяния у него странные, однако он не вооружен и без лошади. Вряд ли он дворянин, скорее деревенщина. - С этими словами командир отвернулся и махнул рукой. - Пусть остается, но будет работать - таскать воду и дрова для костра. - Метнув в меня огненный взгляд, он добавил: - Приглядывайте за ним, ребята. А ты принимайся за работу.
Приказ, стало быть? На самом деле мне хватило и "деревенщины", и того, что мне поручили черную работу, но доканал меня именно приказ.
- Сам таскай! - злобно огрызнулся я. - Я, может, и простой человек, но не слуга, и к тому же джентльмен, то есть дворянин.
В принципе так оно и было: ведь я как-никак был ученым. По их понятиям - дворянином.
