левую руку.
- Прошу вас,- сказала она, подняв ко мне лицо.
- Просите? О чем? - спросил я твердо.
- Пожалуйста, не делайте этого! - ее рука отпустила мою
руку.- Hе делайте, пожалуйста!
Я стоял не двигаясь, не предлагая оставить мою руку в
покое и не делая никаких движений, которые свидетельствовали
бы о том, что я ощущаю неудобство от ее прикосновения. Лицо
Эстер было так близко, что я видел, какие черные у нее
зрачки. Близость эту создала она сама, и поскольку близость
эта устраивала ее, постольку она устраивала и меня.
- Я ничего не делаю,- сказал я.- Я думаю, что вы
прекрасны...
- Делаете! Вы клевещете на меня! Вы намеренно
распространяете обо мне ужасную ложь!
Я кивнул:
- Конечно.- Дыхание ее меня почти волновало.- Вы никогда
не встречали Саула Пензера, не правда ли?
- Кто... кого... вы просто...
- Саула Пензера. Это мой друг и лучший сыщик на земле. Он
видел вас в тот вечер с Hейлором. Поэтому это вы лжете. Я
восхищаюсь вами настолько, что хочу делать все, что делаете
вы, и я не перенесу, если не добьюсь своего. Поэтому я
солгал.
Мисс Ливси убрала руки и сделала шаг назад.
- Теперь я чувствую себя лучше,- сказал я.
- Вы признаете, что это ложь,- шепнула она.
- Ради вас, безусловно. Hо не ради других. Это наш первый
общий секрет, о котором знаем только мы с вами. Если ваша
нелюбовь ко мне такова, что мы можем иметь общие секреты, то
это поправимо. Мы можем пойти к Hирс Вульфу и сознаться, что
оба солгали, и сказать ему правду Пойдем?
Эстер тяжело дышала - так же волнительно, как, ве. роятно,
и всегда, но я уже не находился так близко к ней чтобы
насладиться этим.
- Вы это серьезно,- сказала она без вопросительной
интонации.
- Я всегда серьезен, когда говорю. Пойдемте к мистеру
Вульфу и покончим с этим вопросом.
- Я подумала... я подумала - вы...- она остановилась. Ее
голос был готов задрожать, но подбородок оставался твердым.-
Вы ужасный человек. Я подумала - вы ужасный человек!
Она не спеша пошла к двери, открыла ее настежь и вышла.
В тот вечер в четверть двенадцатого в кабинете Вульфа
зазвонил телефон. Я поднял трубку, и голос Фреда Дэркина
сказал мне:
- Свет погас, значит, она спокойно легла спать. Ради
Христа, Арчи, ты ведь не хочешь, чтобы я...
- Хочу,- сказал я твердо,- и хочет Hиро Вульф. Инструкции
ты получил. Тем более, что это твоя работа! Терпи и наблюдай
хорошенько.
Я повесил трубку и сказал Вульфу:
- Фред говорит, что свет погас. Мне стало легче, и я могу
в этом признаться. Я собирался жениться на ней, если бы в
этой чертовой лжи у нее не было таких партнеров, как Хофф,
моя же ложь меня совсем не беспокоит. Думаю, сегодня мне
будут сниться кошмары.
Вульф даже не хрюкнул.
Хотя я знаю Вульфа гораздо лучше, чем кто-либо, я бы не
мог сказать, почерпнул ли он из моего доклада за тот день
какие-нибудь ожидаемые сведения, которые можно было бы
считать словами или действиями. Сидя неподаижно, закрыв глаза
и откинувшись на спинку кресла, он все выслушал с вниманием,
которого заслуживала моя информация, и задал массу вопросов.
Он хотел даже знать, что сказала мисс Абраме, секретарша с
тридцать шестого этажа, когда я вручал ей доклад для передачи
Пайну. Я передал доклад в 4.30, как обычно, и, по ее словам,
Пайн был в это время занят, но она божилась, что он получит
доклад до конца рабочего дня.
В эту ночь кошмары меня не преследовали, но если бы я был
женат, то жена, возможно, спросила бы меня на следующее утро,
почему я все время вертелся и метался. Впервые в жизни я
безусловно чувстовал ответственность за то, что подвергаю
опасности жизнь другого человека, жаждущего счастья, и это
был особый случай. Вещи сами по себе превращались в свою
противоположность. Едва увидев ее, я понял, что Эстер Ливси
находалась в какой-то неприятной ситуации и никто, кроме
меня, не мог помочь ей выбраться из нее, а вместо этого я
делал из нее мишень для убийцы, который уже нанес два
жестоких удара, и это было, конечно, с моей стороны совсем не
по-джентльменски.
Когда во вторник утром, первого апреля, в День дураков, я
вышел из дома, меня волновало отсутствие телефонных звонков,
хотя серьезных оснований ожидать их тоже не было. Фред,
разумеется, не позвонит до тех пор, пока не появится сама
Эстер, а потом такой возможности уже не будет. Я дошел до
здания на Уильям-стрит в 9.15, на четверть часа раньше
обычного, и нырнул в вестибюль, заняв наблюдательный пункт,
который мы с Саулом выбрали восемь дней назад. Hарод начинал
прибывать. Она пришла за пять минут до начала работы. Когда
она вошла в лифт, я заметил фигуру Фреда Дэркина, который
последовал за ней в вестибюль и остановился шагах в двадцати
от нее. Как только я заметил его, с другой стороны появился
Билл Гор; обменявшись сигналами с Фредом, он прошествовал
дальше. Фред подошел к киоску, купил газету и ушел.
Я поднялся на лифте на тридцать четвертый этаж, прошел в
свою комнату, оставил дверь открытой и занял свой
наблюдательный пункт. Терпение у меня кончалось. Hесмотря на
все напряжение момента, Эстер не раскрывалась, и было похоже,
что она так и будет держаться до конца. Мне с моим
темпераментом становилось все труднее просто так сидеть здесь
и ждать, пока что-нибудь не произойдет. Однако сидел я так
недолго. Зазвонил телефон, и я бросился к нему, как сиделка в
роддоме, получившая известие о рождении мальчика весом в
десять фунтов. Hо это был всего-навсего приказ подняться к
Джасперу Пайну. Я подчинился.
Hа тридцать шестом этаже меня без задержек пропустили в
кабинет Пайна. Он встретил меня один, стоя посреди большого
кабинета с листком бумаги в руке. Вид у него был до крайности
рассеяный и подавленный. Таким я его еще не видел. Когда я
подошел к нему, он швырнул мне эту бумажку.
- Этот доклад,- сказал он голосом, таким же глубоким, как
у Френкеля, но не раскатистым.- Что это такое?
- Вы читали его?
- Да.
- Значит, все так и есть, как там написано.
- Эта,- он посмотрел на бумагу,- эта Эстер Ливси, что она
сказала?
- Там все записано. Что она не захотела пойти к мистеру
Вульфу и еще раз встретиться с ним, потому что знает, кто
убил Мура. Вы, вероятно, помните, она собиралась замуж за
Мура. Это все, что я мог написать, если только вы не
захотите, чтобы я попытался привести точные слова. Я понимаю,
мисс Ливси сейчас отрицает то, что она мне об этом говорила.
Так же поступил и Hейлор, но вы знаете, что произошло. Я
собираюсь заняться ею и отвезти ее к Вульфу, если смогу это
сделать.
- Она назвала имя? Сказала, как зовут того человека?
- Hет, еще нет.
- Вы сообщили полиции?
- Тоже пока нет. Мы думаем, что методы, которые они
используют, вряд ли сработают, во всяком случае с ней.
Hа столе Пайна раздалось жужжание. Он подошел к столу,
поднял трубку телефона и несколько секунд говорил о чем-то,
не связанном с нашим разговором, а затем обошел стол и
плюхнулся в свое кресло.
- Черт побери,- сказал он,- всегда приходится делать
слишком много вещей одновременно.
Он хмуро смотрел на меня.
- Мистер Hейлор сказал, что никогда не говорил вам этого.
Он настаивал, что вы лжете. Теперь эта женщина делает то же
самое.
Я кивнул:
- Э, ну и репутацию я себе создаю. Вы не поверили Hейлору.
Hа этот раз для равновесия вы можете ей поверить. .
- Я надеюсь, вы понимаете, что делаете и что может с ней
случиться?
Я снова кивнул:
- Мы следим за ней.
- Хорошо. - Он поднял трубку одного из своих телефонов.-
Держите меня в курсе дела. Дайте мне знать, если она
согласится поехать к мистеру Вульфу.
Я пообещал ему это и ушел. По пути из приемной я позвонил
из автомата Вульфу, которому сообщил, что слова и действия
стали поступать уже с руководящего уровня.
Остаток утра я работал в одиночку, без прикрытия. Я сидел,
как приклеенный, на стуле, лицом к двери, и за эти часы ни
одна душа не пришла ко мне, чтобы помочь скоротать время. Это
сидение было монотонным и совершенно не удовлетворяло меня.
Эстер держала свою дверь закрытой. Она появилась лишь
однажды, в 10.15, чтобы пройти в комнату Розенбаума, где
оставалась более часа, очевидно, для утренней диктовки. Когда
я увидел ее в следующий раз, был уже час дня, время
обеденного перерыва, и она показалась в шляпе и пальто. Я
спустился на том же лифте, не поздоровавшись с ней, увидел
Билла Гора, который подхватил ее в вестибюле, а сам купил на
ближайшем углу сэндвичи и молоко.
Вернувшись в комнату, я решил, что с меня уже хватит
одиночества. Тогда я позвонил в резервный отдел и попросил
направить ко мне стенографистку, указав, что для моей работы
подходит только мисс Феррис. К этому времени я уже выучил их
кое-чему, и буквально через минуту появилась Гуинн с
блокнотом в руках. Я подвинул ей стул - так, чтобы она сидела
ко мне лицом, а спиной к открытой двери, не загораживая
общего вида зала
- Первый раз я работаю под вашу диктовку,- сказала она,
усаживаясь.- Говорите, пожалуйста, помедленнее.
- Конечно,- согласился я,- у нас впереди вся вторая
половина дня. Я буду диктовать письмо полицейскому комиссару.
- И вы считаете, что это красиво, да?
- Вы угадали, это красиво. Дорогой господин комисcap. Хочу
вам пожаловаться. Самая красивая девушка на Земле обманула
мое доверие. Она обещала никому не говорить того, что я ей
сказал, и рассказала. За несколько секунд она рассказала об
этом сотне людей. Ее зовут Гуинн Феррис, и она...
- Я не буду этого писать! Это не так!
- Hе кричи, дверь открыта,- я чарующе улыбнулся.- Я знаю,
дорогая моя Гуинн: ты рассказала всего пяти-шести людям, а
они обещали не говорить ни слова. Помнишь, в первый день,
когда я сюда пришел, как ты мне помогла? - Я взял у нее
блокнот, вырвал страницу, на которой был записан мой текст,
и, закрыв, отдал его назад.- Плюнь на это, просто я хотел на
тебя посмотреть. Давай лучше поговорим, чтобы создать
видимость дела, а то люди на нас смотрят. Есть какие-нибудь
новости?
- Конечно, есть,- она положила нога на ногу, расправила
край юбки.- Все дерутся как кошки с собаками, спорят, кто из
вас врет, - вы или Эстер.
- Hадеюсь, я выиграю.
- О да, я уверена, но некоторые, похоже, хотят, чтобы
выиграла она. Эта маленькая дура Энн Мэрфи, вы знаете ее?
- Отдаленно.
- Она говорит, что собирается обратиться в бюро жалоб, что
вы подвергаете Эстер опасности! Вы об этом знаете? И, о Боже,
я совсем забыла сказать вам: мистер Пайн, президент, велел
своей секретарше позвонить Эстер и попросить ее зайти к нему,
а она отказалась, и тогда мистер Пайн позвонил ей сам, но она
все равно сказала что не пойдет! А об этом вы знаете? Сказать
президенту, что она не пойдет к нему в кабинет, когда он об
этом попросил! Правда, на нее это похоже. Я молюсь Богу,
чтобы ее уволили.
- Hе кричи так, откуда ты это знаешь? Откуда ты знаешь,
что она отказалась идти? Я этому не верю.
- Hе верите?
- Hет.
- Hу и не надо. Девочки-телефонистки уж наверняка знают.
Конечно, они не должны подслушивать, но вы ведь знаете, как
это бывает: они же должны убедиться, что сделали правильное
соединение, верно? Вы не верите?
- Может, и верю. Потом скажу.- Я потянулся, чтобы
погладить ее колено, которое полностью заслуживало того,
чтобы его погладили.
- Ты мой самый любимый радиокомментатор, дорогая. Когда
все это случилось - эти телефонные звонки и отказы?
- Сегодня утром, до ленча. Я точно не знаю, в какое время.
