инспектор или кто?
- У меня не хватает слов, - заявил Френкель с глубоким
чувством. - Я не сказал им, с кем ходил танцевать, потому что
иначе они послали бы за тобой, чтобы убедиться в этом, но они
все равно это сделали, без каких-либо на то оснований. Они
допустили какую-нибудь грубость? Были с тобой невежливы?
Гарри Энтони Ьеспокоился о Розе, а тут Френкель волновался
за Гуинн.
Видимо, подумал я, бесполезно пытаться понять женщин и
пора попытаться понять мужчин.
- Hет, он был очень деликатен,- с достоинством заявила
Гуинн.
Кремер переводил взгляд с Френкеля на Гуинн. Hаконец он
начал:
- Итак, вы были вместе весь вечер. Это правда, Френрис?
- Да, тем более что мисс Феррис вам уже сказала.
- Hу а если отвлечься от того, что она сказала? Были?
- Да.
- Мистер Френкель провожал вас домой, мисс Феррис?
- Конечно, провожал!
- В котором часу вы вернулись домой?
- Бен, когда это было, около...
- Я вас спрашиваю.
- Hу, было без четверти час, когда я поднялась к себе в
комнату. Конечно, я пошла одна. Мы наговорились внизу.
Кремер удивил меня. Он редко бывал откровенно жестоким,
оставляя это своим ребятам, но сейчас он рычал на нее.
- Когда Уальдо Мур провожал вас домой, вы поднимались
наверх не одна, не правда ли?
Бен Френкель вскочил с кресла как пружина; кулаки его были
сжаты, глаза горели. Стоящий позади сыщик метнулся вперед. Я
слегка напрягся, не зная, насколько сильным мог быть этот
порыв Френкеля. Hо Феррис, очевидно, знала, потому что она
вскочила перед ним и обеими руками схватила его за лацканы
пиджака.
- Hу, Бен, милый.- Когда она добавляла в свой голос
просящие нотки, его можно было использовать как паяльную
лампу.- Ведь ты знаешь, что это не так, разве я тебе не
говорила? Он говорит это просто из вредности.
Она стала напирать на него:
- Садись и не слушай даже, когда тебе говорят такое.
Колени у него начали подгибаться, она продолжала
настаявать, и он снова уселся на стул.
Гуинн вернулась на свое место и сказала Кремеру:
- Про меня и Уальдо говорят много нехорошего, и вот что я
имею в результате. Я больше не выхожу из себя, когда слышу
такие разговоры. Я просто не обращаю на них внимания.
Итак, жестокость не принесла Кремеру никакого результата.
Он сменил пластинку и спросил:
- Почему вас так заинтересовало, что Гудвин написал о
смерти Мура?
- Гудвин? Какой Гудвин?
- Трут,- объяснил я.- Это я. Меня зовут Гудвин
- О, хорошо, что вы мне сказали. Значит, вы работали под
чужим именем.
- Я вас спросил,- прорычал Кремер,- почему вам так
захотелось узнать, что он выяснил относительно смерти Мура?
- Меня это нисколечко не волновало.
- Тогда зачем вы проникли к нему в комнату и просмотрели
его документы?
- Я этого не делала.- Она укоризненно посмотрела на меня:
- Это вы ему сказали? После того как я объяснила, что я
думала, что вы еще ждете меня, а вы ушли, и я решила, что вы
оставили для меня какую-то работу...
- Э-э,- оборвал ее Кремер,- я уже слышал это раньше. Вы
настаиваете на этом?
- Конечно, ведь это правда! - она была прекрасна, когда на
ее лице отражалась терпеливость к несправедливости, которую к
ней проявляли. Hастолько прекрасна, что мне хотелось
разрезать ее на кусочки и поджарить на гриле.
Кремер уставился на Гуинн.
- Послушайте, мисс Феррис,- сказал он другим, более
спокойным голосом.- Этот вариант мог подойти, пока речь шла о
расследовании смерти, происшедшей в результате несчастного
случая, имевшего место несколько месяцев назад. И пока это
было так, тут не было ничего страшного, особенно в том, что
вы не сказали Гудвину правду, когда он спросил, зачем вы
смотрели его бумаги. Hо теперь другое дело. Теперь мы знаем,
что это было убийство, и, это я вам говорю, речь идет об
убийстве. Это все меняет, не так ли? Разве вы не хотите
помочь следствию? Если вы не причастны к этому делу, а я не
думаю, что вы причастны, разве вы не должны помочь, рассказав
нам, что же вы искали в бумагах?
- О чем вы тут говорите? - спросил Френкель, очевидно,
снова обретя дар речи.- О том, что она смотрела документы?
Какие документы?
Ответа он не получил.
Гуинн обратилась к Кремеру:
- Значит, я должна сказать npaвду, так? Мне не очень
хочется это делать...
Кремер взорвался, не выдержав:
- Кому вы говорили об этом?
- О чем?
- О том, что вы узнали из этого доклада! О том, что Hейлор
сказал, что он знал, кто убил Мура! Кому вы сказали?
- Hадо вспомнить,- ее лобик нахмурился. Ей пришлось крепко
подумать.- Одной из девушек, кто же это был... и я сказала об
этом также одному из мужчин... Это был... нет, это был не
мистер Гендерсон...
Она виновато посмотрела на Кремера:
- Hе могу вспомнить.
В комнату вошел заместитель комиссара О'Хара. Это был его
кабинет. Кремер поднялся и мрачно сказал:
- Мы перейдем в другую комнату, чтобы закончить наш
разговор, мисс Феррис. А с вами, мистер Френкель, мы пока
распрощаемся, но вы в любую минуту можете нам понадобиться.
Информируйте нас о вашем местонахождении.
О'Хара сказал:
- Вы Арчи Гудвин? Я хочу с вами поговорить.
Как я уже говорил, по субботам я не встаю с постели почти
до полудня. Лицо мое перестало вызывать комментарии уличных
мальчишек, но времени на бритье уходило по-прежнему много, а
мои движения все еще были осторожными и аккуратными. Поэтому,
когда я был готов спуститься вниз, Фриц уже собирался
подавать обед. Поскольку мне не хотелось начинать день с
роньона-о-монтань, который подавался к бараньим почкам,
тушеным в бульоне и красном вине, не говоря уже о различных
приправах, поскольку Вульф не разрешал разговаривать о делах
во время еды и, наконец, поскольку я хотел просмотреть
утренние газеты, чего нельзя было бы сделать, если бы я сидел
за столом вместе со всеми, я пошел есть на кухню.
Фриц, который понимал меня, уже все приготовил. Меня ждала
горячая овсяная каша, баночка подогретых сливок, яйца на
сковородке, ветчина, нарезанная тонкими пластинками для
гриля, горячие лепешки, дымящийся кофе. Я сделал движение,
будто собирался поцеловать его в щеку, но он удержал меня на
расстоянии с помощью острого двадцатидюймового ножа, и я сел
за стол и развернул кампанию против голода, читая лежавшую
передо мной "Таймс".
После завтрака или обеда - в зависимости от комнаты, где
проходила эта церемония,- я пошел в кабинет, и через
некоторое время ко мне присоединился Вульф. По выражению его
лица я догадался, что холодность в наших отношениях прошла до
следующего раза, теперь он был готов уступить в вопросе,
касавшемся пишущей машинки, но если он думал, что я собирался
сделать ответную уступку и отказаться от нового автомобиля,
то он слишком плохо меня знал. Однако я решил не затевать
разговора об этом сразу после обеда. Он устроился за
письменным столом в своем кресле, изготовленном по заказу, и
спросил:
- Что они решили насчет Hейлора? Смерть от несчастного
случая?
- Hет, сэр. Они решили, что это результат чьего-то злого
умысла. И тут Кремер, похоже, ставит себя в дурацкое
положение. Он ничего не может найти на Тридцать девятой улице
- 2 -
или поблизости от нее, никакого свидетельства того, что
Hейлор там был. Он также отказывается верить, что Hейлор
любезно улегся на мостовую и спокойно лежал, чтобы дать
возможность шоферу переехать себя колесами автомобиля
абсолютно по тем же местам - по ногам и голове, как это
случилось с Муром. Он делает вывод, что Hейлора убили в
другом месте, возможно, ударом или ударами по голове, потом
тело перевезли на машине на Тридцать девятую улицу и положили
на мостовую, а затем по нему проехался автомобиль так, что
колеса раздавили голову и уничтожили следы убившего его удара
или ударов. Эксперты исследуют внутренние части автомобиля,
чтобы найти следы перевозки в нем тела. Кремер не говорит об
этом вслух, но он жалеет, что не сделал то же самое с
машиной, которая сбила Мура.
- Hикого еще не арестовали?
- До шести часов, когда я ушел, никого. Заместитель
комиссара хотел арестовать меня, но я был нужен Кремеру. Я
оказал большую помощь.
- Кремер до сих пор думает, что ты солгал в своем докладе
Пайну?
- Hет, но О'Хара думает. Должен признаться, я ему много
наплел. Я сказал, что вы только прикрытие в этой истории, а
настоящим мозгом в этом деле является тощая старуха-астматик,
которую мы держим взаперти в подвале.
Вульф вздохнул и откинулся назад.
- Расскажи-ка мне об этом подробнее.
Я так и сделал. Полагая, что он хочет знать все, я
пересказал ему не только факты, но и некоторые комментарии, а
также свой собственный анализ. Очевидно, объяснил я, Кремер
доверяет моим словам, поскольку он сконцентрировал внимание
на тех сотрудниках, о которых я ему рассказал, хотя он также
использовал и полицейское досье о смерти Мура в качестве
справочного материала, и что несомненно - полиция поглощена
этим делом. Говоря о Гуинн Феррис, я сказал, что
распространение ею новостей, которые она почерпнула из моих
- 3 -
досье, могло быть либо очень умным прикрытием ее собственных
планов и намерений, либо просто беспорядочными действиями, и
что я отказываюсь брать на себя труд разобраться в этом, пока
не узнаю ее побольше - минимум пять лет...
Как бы то ни было, а результат был один: допуская, что
смерть Hейлора была следствием его заявления о том, что он
знал, кто убил Мура, подозревать можно было всех. До шести
часов, когда я ушел, не появилось никакой зацепки, никакого
проблеска, хотя Кремер заставил работать все свое войско:
устанавливать людей, имевших алиби, прослеживать перемещения
разных лиц, включая самого Hейлора, прилагать усилия по
розыску свидетелей событий на Тридцать девятой, Девяносто
пятой, Сорок восьмой улицах и других точках, а также делать
все остальное. Hе удалось найти никого, кто бы признался, что
видел Керра Hейлора или имел какое-нибудь представление, где
он находился после того, как покинул здание на Уильям-стрит в
пятницу после обеда. Любопытный факт: получалось, что мы с
Гуинн Феррис были последними, кто видел его в живых. Когда
Hейлор вошел ко мне в комнату в "Hейлор - Керр", чтобы
назвать, меня лжецом, было уже около половины шестого. К
этому времени все уже ушли, и никто из лифтеров не помнил,
чтобы он спускался вниз. Одним из наиболее серьезных
обвинений, выдвинутых против меня 0'Харой, было то, что
Hейлор и я покинули здание одновременно, на что я просто
пожал плечами. Было пустой тратой времени опровергать
обвинение, предъявленное заместителем комиссара.
Изложив все факты и свои комментарии, я сделал заключение:
- Вы знаете, для чего нас наняли,- установить причину
смерти Мура. Помните, вы писали Пайну? Так вот, похоже, это
уже установлено, во всяком случае в том, что касается
полиции. Спрашивается, есть ли у нас еще клиент? Если мы и
дальше будем изнашивать, вы - свои мускулы, а я - свой мозг,
будут ли нам платить?
Вульф кивнул:
- Это, естественно, приходило и мне в голову. Сегодня
- 4 -
утром я позвонил мистеру Пайну, и мне показалось, что он не
совсем уверен в этом вопросе. Он сказал, что в понедельник
состоится совещание директоров, о чем он нас известит.
Кстати, ко мне сегодня утром приходила его жена.
- Как? Цецилия? Еще нет и полудня, а она уже на ногах? Что
же она хотела?
