искренне или промолчите.
Майклз улыбнулся.
- Тишина - это так ужасно. Я дам вам прямой ответ или скажу, что не
буду отвечать.
- Хорошо. Насколько обоснованны были намеки о вашем поведении в тех
письмах?
Доктор посмотрел на него, задумался и наконец кивнул головой.
- Да, это действительно касается лично меня, но вы говорите, что это
важно. Вам нужен подробный ответ?
- Настолько подробный, насколько это возможно.
- Тогда я прошу, чтобы это осталось между нами.
- Обещаю вам.
- Принимаю ваше обещание и не требую клясться честью. Под этими
намеками не было никаких оснований. Никогда со своими пациентками я и не
думал переходить границу профессиональной этики. Но в отличие от вас я
глубоко и постоянно ощущаю необходимость в женском обществе. Думаю, что
именно поэтому я так рано и так несчастливо женился. Возможно, ее деньги
меня тоже привлекали, но я это категорически отрицаю, хотя в моем
характере есть плохие черты. Как бы там ни было, у меня есть близкая мне
женщина, но это не моя жена. Она никогда не была моей пациенткой. Когда ей
нужен медицинский совет, она идет к другому врачу. Ни один врач не возьмет
на себя ответственность за здоровье того, кого он любит - или кого
ненавидит.
- Близкая вам женщина не могла послужит поводом для намека в письмах?
- Не вижу, каким образом. В письмах речь шла о пациентках, во
множественном числе.
- Приводились ли какие-нибудь имена?
- Нет, имен не было.
Вульф удовлетворенно кивнул. Потребовалось бы слишком много
исследований, для того, чтобы проводить полномасштабную операцию, а в этом
не было необходимости. - Он привстал из кресла, чтобы дотянуться до кнопки
звонка. - Я очень обязан вам, доктор Майклз. Для вас это было очень
неприятно, но вы проявили терпение. Нет необходимости продолжать эту
процедуру. Я не вижу также необходимости сообщать полиции ваше имя и
обязуюсь не делать этого, хотя одному богу известно, что предпримет мой
коллега из полиции. А теперь выпьем пива. Мы еще не пришли к единому
мнению об остроконечных арках мечети Тулуна.
- Если вы не возражаете, - сказал гость, - то я бы хотел знать,
нельзя ли еще глоточек этого коньяка?
Таким образом, он продолжал вкушать коньяк, в то время как Вульф пил
пиво. Я извинился и вышел подышать воздухом, тем самым им была
предоставлена полная возможность как следует обсудить остроконечные арки
тулунской мечети, тем более что, по моим предположениям, это заняло бы
много времени.
Я вернулся после одиннадцати, и вскоре после этого Майклз стал
собираться домой. Он вовсе не был пьян, но значительо порозовел и
расслабился по сравнению с тем, каким он вошел. Вульф настолько подвыпил,
что доже поднялся попрощаться, и я не увидел на его лице привычного
сомнения, когда Майклз протянул ему руку. Вульф по-приятельски пожал ее.
- Я хочу спросить у вас кое-что, - сказал Майклз.
- Спрашивайте.
- Я хочу задать вам вопрос, связанный с вашей профессией. Мне нужна
помощь, и я заплачу за нее.
- Конечно, сэр, если это будет что-нибудь стоить.
- Я уверен, что будет. Я хочу знать вот что: если за вами следят,
если вас преследует человек, сколько существует способов ускользнуть от
него и что это за способы?
- Боже мой! - Вульф передернулся. - Как долго это продолжается?
- Многие месяцы.
- Так. Арчи?
- Конечно, - сказал я, - с удовольствием.
- Я не хотел бы быть навязчивым, - соврал Майклз. Ведь уже слишком
поздно.
- Ничего, ничего. Садитесь.
Я действительно не имел ничего против, особенно с тех пор, как
повстречался с его женой.
19
Это и впрямь кое-что объясняет, думал я, причесываясь утром в
четверг. Это действительно шаг вперед.
Затем, бросив расческу в ящик, громко спросил:
- Да, вперед. Только по направлению к чему?
Когда расследуется убийство, обычно половина времени уходит на
распутывание ложных нитей. Иногда это раздражает, но каккого черта! Если
ты занимаешься детективной работой, надо просто отбросить эти версии и
заняться поисками новых. В нашем случае сложность заключалась в другом. Вы
не бросались определять источники новых звуков толы о для того, чтобы
выяснить, что это кошка на заборе. Мы были далеки от этого. Всю подобную
работу мы возложили на полицейских. Те шаги, которые мы предприняли,
оказались удачными. Два наших основных открытия - лента на бутылке и
способ работы отдела подписки "Чего ожидать", без сомнения, были важными
компонентами картины смерти Сирила Орчарда, то есть как раз того, над чем
мы работали.
Значит, мы сделали шаг вперед. Прекрасно. Когда ты делаешь шаг
вперед, следующий пункт программы - еще один шаг в этом направлении. Как
раз об этот камешек в лепешке я сломал себе утром зуб. Принимая ванну,
одеваясь и завтракая, я снова и снова рассматривал ситуацию с разных углов
и точек зрения и должен признать следующее: если бы Вульф позвал бы меня к
себе и попросил бы сказать, как я собираюсь провести день, я был бы нем
как рыба.
Если вы следите за ходом моей мысли, то поймете: я занимался тем, что
анализировал свою предыдущую деятельность. Когда Вульф позвал меня к себе,
пожелал мне доброго утра, поинтересовался, как я спал, и попросил меня
позвонить инспектору Крамеру и пригласить его к нам к одиннадцати часам, я
сказа только:
- Да, сэр.
По собственной инициативе я решил сделать еще один телефонный звонок.
Поскольку это нарушало Закон, я не хотел звонить из кабинета Вульфа.
Поэтому, когда я отправился прогуляться в банк положить на счет деньги по
чеку бьвшел в телефонную будку. Я дозвонился Лону Коэну и сказал ему, что
хочу поговорить с ним на тему, не имеющую отношения к детективной работе,
но тем не менее абсолютно конфиденциальную. Я сказал, что мне предложили
работу, за которую платят в десять раз больше, чем получал он, и в два
раза больше, Чем получаю я, и, хотя у меня нет намерения покидать Вульфа,
мне все-таки любопытно. Не слышал ли он когда-нибудь о типе по имени
Арнольд Зек, а если слышал, то что?
- Ничего такого, что бы тебя заинтересовало, - сказал он.
- Что ты имеешь в виду?
- Я хочу сказать, что тебе нужен не воскресный репортаж, а что-то
такое, что не лежит на поверхности, но увы... Зек вопросительный знак. По
слухам, он владеет двадцатью членами местных законодательных органов и
шестью идеруми районного масштаба. Еще я слышал, что к нему не
подступиться. Ходят слухи, что, если ты напечатаешь про него что-нибудь
такое, что ему не понравится, твое обглогут быть просто разговоры. Одна
маленькая деталь - надеюсь, между нами
- Конечно.
- В моем досье про него нет ни слова. У меня была однажды возможность
заглянуть туда, несколько лет тому назад, когда он передал свою яхту
военно-морскому флоту. Ни словц, что странно, когда речь идет о типе,
который раздает яхты и владеет самой высокой горой в Вестчестере. А что за
работа
- Забудь об этом. Я даже и не собирался ее принять. Я думал, что яхта
у него.
Я решил не продолжать этого разговора. Если когда-нибудь Вульфу
придется бежать из дома и искать себе убежище, я не хотел, чтобы это
произошло по моей вине.
Крамер приехал вскоре после одиннадцати. Вид у него был отнюдь не
жизнерадостный. Когда он обычно появляется у нас, он намеревается
разорвать Вульфа на куски или по крайней мере припугнуть тем, что отвезет
его в полицейский участок или пошлет за ним наряд, у которого будет
бумага, подписанная судьей. В такие моменты глаза у него горят, а ноги
трясутся. На сей раз он был настолько несчастен, что даже позволил мне
взять у себя пальто и шляпу и повесить их на вешалку. Но когда он вошел в
кабинет, плечи его распрямились. Он настолько привык выглядеть
воинственным, входя в эту комнату, что это происходит уже автоматически.
Он пробурчал приветствие, сел и спросил:
- Что у вас на этот раз?
Вульф, сидевший со сжатыми губами, посмотрел на него и затем ткнул в
его сторону пальцам.
- Знаете, мистер Крамер, мне начинает казаться, что я осел. Вчера
исполнилось три недели с тех пор, как я прочитал в газете об убийстве
мистера Орчарда. В тот самый момент мне следовало немедленно догадаться,
почему люди платили ему десять долларов в неделю. Я говорю не просто об
идее шантажа вообще, такое предположение напрашивалось, я имею в виду всю
операцию. То, как это проделывалось.
- Это вы сейчас догадались?
- Нет, мне все описали.
- Кто?
- Не имеет значения. Невинная жертва. Хотите, чтобы я вам все
разъяснил?
- Конечно. Ми можно наоборот.
Вульф нахмурился.
- Что? Вы тоже знаете об этом?
- Да, знаю. Теперь знаю. - Крамер не хвастался, он оставался все
таким же угрюмым. - Я ничего не хочу сказать против управления полиции
Нью-Йорка. Оно работает лучше всех в мире, но это большая организация, и
нельзя ожидать, что кто-нибудь знает все о том, что делают остальные. Я
занимаюсь убийствами. Отлично. В сентябре 1946 года, девятнадцать месяцев
тому назад, житель города обратился с жалобой к сержанту в полицейский
участок. Люди получали анонимные письма, в которых речь шла о нем. Ему
позвонил какой-то мужчина и сказал, что, если он подпишется на "Ипподром"
сроком на год, писем больше не будет. Житель сказал, что в письмах все -
ложь, что его не проведешь и что он требует правосудия. Поскольку все это
выглядело достоверным, сержант посоветовался с капитаном Они вместе
отправились в офис "Ипподрома", нашли там Орчарда и насели на него. Он все
отрицал и заявил, что кто-то пытается подложить ему свинью. Тот самый
житель слышал Орчарда непосредственно и по телефону и сказал, что у
звонившего ему был другой голос и что это, видимо, сообщник. Но никакого
сообщника найдено не было. Не было найдено ничего. Орчард не менял своей
позиции. Н отказался предоставить список своих подписчиков, сказав, что не
хочет, чтобы им докучали. Поскольку состава преступления найдено не было,
он имел право так поступить. Адвокат, нанятый жителем города, не смог
заставить Орчарда давать показания под присягой. Анонимные письма
прекратились.
- Прекрасно, - промурлыкал Вульф.
- Какого черта! Что же здесь прекрасного
- Прошу прощения. Что же дальше?
- Ничего. Капитан вышел в отставку, живет на ферме на Род-Айленде.
Сержант до сих пор сержант. Так и должно быть, поскольку он не читает
газет. Он работает в участке в Бронксе и в основном занимается
мальчишками, которые швыряют камни в поезда. Только позавчера он снова
натолкнулся на имя Орчарда. Таким образом я все и узнал. Я послал людей к
другим известным нам подписчикам Орчарда, за исключением одного из них,
который был полным ослом. Я послал множество людей, чтобы они переговорили
с теми, кто как-то был связан с подписчиками, и спросили об анонимных
письмах. С Саварезе и Мадлен Фрейзер - никаких результатов, но мы раскрыли
тот факт, что были письма женщине по фамилии Леконн, той самой, которая
содержит косметический салон. Все то же самое. Письма и телефонный звонок.
И она клюнула. Леконн говорит, что письма лгали, и похоже, так оно и было,
однако она заплатила за то, чтобы они прекратились, и не сказала ни слова
ни нам, ни вам, поскольку не хотела сказала.
Крамер взмахнул рукой.
- Вам что-нибудь понятно?
- Вполне, - отозвался Вульф.
- О'кей! Вы позвали меня, и я приехал, потому что, клянусь богом, не
