прямо на кабину. От удара помост разошелся и экскаватор мой пополз задом в
болото. Я оглянуться не успел - а он уже по уши в грязи, - он тихо
засмеялся. - Он выглядел как агрегат для осушения.
- А я все-таки продолжаю считать, что самую большую глупость на свете
сделал я, - сказал Харрис. - Мы расширяли канал. Я вернулся на работу
после трехдневного загула и у меня жутко болела голова. Сел на свой
бульдозер и начал равнять площадку по краю обрыва. Обрыв был футов
двадцать в высоту. Внизу росло огромное пекановое дерево и одна из толстых
веток шла параллельно обрыву. Не знаю почему мне стукнуло в голову, что я
должен ее сломать. Я завел одну гусеницу на ветку, вторую на край обрыва и
поехал себе. Был где-то на середине ветки, когда сообразил, что она
может-таки сломаться. И тут она сломалась. Пекан есть пекан, если он
ломается, так напрочь. И полетели мы вниз, в воду, на глубину в тридцать
футов - я и моя кошечка. Но как-то я из-под нее выбрался. Когда она
перестала пускать пузыри, я подплыл ближе, чтоб посмотреть, что с ней. Я
все еще плескался там, когда примчался суперинтердант. Он, конечно, хотел
знать, что случилось, а я ему кричу: "Ты посмотри, как вода колышется,
похоже, что моя киска там все еще работает!". - Харрис покачал головой. -
Да, он сказал мне пару очень неприятных слов.
- И как же ты после этого устраивался на работу? - спросил Келли.
- А он меня не выгнал, - грустно ответил Харрис. - Он сказал, что не
может увольнять такого идиота. Сказал, что хочет иметь меня рядом, на
случай, если сам сделает какую-нибудь глупость.
- Спасибо, ребята, - поблагодарил Том. - Это прекрасный способ
объяснить, что никто не застрахован от ошибок, - он встал, повернул руку к
свету, осмотрел повязку. - Вы можете думать, что хотите, но я не могу
вспомнить, чтобы сегодня вечером на плато кто-нибудь сделал глупость. И
кончим об этом. Должен ли я говорить, что версия Денниса - чушь собачья?
Харрис произнес одно грубое слово, начисто отметавшее Денниса и все,
что он сказал или мог сказать.
- Все в порядке, - кивнул Пиблз. - Деннис и его красноглазый дружок
держатся вместе, но они и вместе недорого стоят. А Чаб будет делать то,
что ему скажут.
- Ты их всех вычислил, да? - Том пожал плечами. - Кстати, мы будем
строить аэродром, или нет?
- Будем мы его строить, - подтвердил Пиблз. - Только... Том, у меня
нет никакого права давать тебе советы, но будь, пожалуйста, осторожнее. От
твоих вспышек никакой пользы и масса вреда.
- Я постараюсь, если смогу, - проворчал Том.
Они разошлись по спальным мешкам.
А Пиблз был прав. Том совершил ошибку. Утром Деннис сказал
"убийство", когда узнал, что ночью, во сне умер Ривера.
Несмотря на все происшедшее, работа двигалась. С такой техникой
трудно потерять темп. Келли вырезал из склона по два кубических фута земли
каждым взмахом большой лопаты, туда-сюда шныряли "дампторы" - самые лучшие
самосвалы из всех существующих. Деннис со своим катком прокладывал
дорожки, а Том и Чаб сменяли друг друга в кабине бульдозера, который
использовали теперь в две смены, чтобы компенсировать отсутствие Семерки.
В промежутках прораб и заместитель возились с вешками и картой. Пиблз
проводил техосмотр, а в свободное время собирал свою мастерскую, чинил
системы охлаждения, перезаряжал батареи. Операторы сами заправляли свои
машины и это не отнимало много времени. Камни и мергель из огромной выемки
в центре площадки перевозили на край болота, которое лежало на дальнем
конце проектируемого аэродрома. Потом самосвалы, чьи огромные колеса
поднимали клубы пыли, ссыпали свой груз и разравнивали его, а потом по
вновь образованной суше проходил фыркающий двухцилиндровый бульдозер.
Когда на пути проходчиков встал завал, они взорвали его аккуратно
расставленными шестидесяти-процентными зарядами динамита, образовавшуюся
яму заполнили камнями из руин, насыпали мергелем и пустили каток.
Кончив обустраивать мастерскую, Пиблз поднялся вверх по холму
посмотреть на Семерку. Обнаружив машину, он некоторое время стоял, потирая
затылок, потом покачал головой, спустился вниз и нашел Тома.
- Я тут видел Семерку, - сказал он, когда воющий двухцилиндровик
остановился и с него спрыгнул Том.
- И что ты нашел?
Пиблз развел руками.
- Вот такой список, - он опять покачал головой. - Том, что там
произошло на самом деле?
- Сошел с ума предохранительный клапан, и она пошла гулять, - быстро
и твердо сказал Том.
- Да, но... - Какое-то время он глядел Тому в глаза, потом вздохнул.
- Ну, ладно, Том. Все равно я не могу чинить ее там. Мне нужен этот
бульдозер, чтобы стащить ее вниз. И мне нужна помощь - там начисто
заклинило ручной тормоз, и правая гусеница слетела с направляющих.
- Ох-х. Вот почему она не могла добраться до мальчика на стартере. У
нее гусеницы не крутились, да?
- Чудо, что она прошла, сколько прошла. Гусеница выглядит так, как
будто ее кто-то жевал. Машина шла на передних направляющих. И это еще не
все. Капот треснул, как и говорил Харрис, и Бог знает, что я найду внутри.
- А зачем беспокоиться?
- Что?
- Мы можем обойтись и без этого бульдозера, - сказал Том. - Оставь
ее, где стоит. У тебя и без этого полно работы.
- Но почему?
- Но ведь не обязательно устраивать всю эту возню.
Пиблз потер пальцем кончик носа и сказал.
- У меня есть запасной капот, есть направляющие, есть даже лишний
стартер. И у меня есть материалы, я могу сделать те части, которых не
хватает, - он показал на кучи земли, оставленные самосвалами. - Вы держите
на приколе второй каток, потому что используете эту машину как бульдозер.
И не говори мне, что вам не нужен второй. Если все пойдет, как идет, тебе
придется остановить один или два самосвала.
- Я подумал о том же, как только закрыл рот, - выдавил Том. -
Поехали.
Они сели и поехали к зарослям на берегу, чтобы забрать кабель и
несколько инструментов.
Дейзи Этта все еще стояла на краю плато, ее прожекторы были наведены
на то место, где мягкий дерн еще хранил отпечаток тела юноши и следы
носильщиков. Вид у нее был весьма плачевный - оливковый корпус здесь и там
пестрел царапинами, в некоторых местах металл уже был затянут красно-бурой
ржавчиной. И хотя земля была ровной, машина не могла стоять прямо. Ее
правая гусеница слетела с направляющих, а потому Семерка скособочилась,
как человек со сломанным бедром. И то, что заменяло ей сознание, усиленно
работало над главным парадоксом бульдозера, который обязан осознать каждый
оператор, осваивающий эту машину.
Этот парадокс - самая тяжело усваиваемая вещь в профессии. Бульдозер,
ползущая мощь, толстокожий шумный бегемот, воплощение знаменитой
неудержимой силы. Ошарашенный этим зрелищем новичок, в голове которого
крутятся позаимствованные у телевидения картинки непобедимых армейских
танков, начинает работу с ощущением безграничной власти и пытается смести
все преграды на своем пути, не зная о хрупкости стального радиатора,
ломкости марганцовистого лезвия, плавкости перегретого баббита и, главное,
о той легкости, с которой гусеницы вязнут в грязи. Вылезая, чтобы
взглянуть на машину, которая за двадцать секунд превратилась в груду
металлолома, или обнаружив, что не видит собственных гусениц, оператор
испытывает то удивленное чувство вины, которое захлестывает каждого
человека, совершившего крупную ошибку.
Итак, она стояла там, Дейзи Этта, сломанная и бесполезная. Ее
построили эти мягкие упрямые двуногие, если они похожи на другие расы,
строившие машины, они смогут позаботиться о ней. Способность изменить
напряжение пружины, двигать контрольный штырь, или сводить до нуля трение
подшипника или гайки не поможет заделать трещину в головке цилиндра или
привести в чувство перегревшийся стартер. Этот урок следовало выучить. И
он был выучен. Дейзи Этта отремонтируют и в следующий раз - да, в
следующий раз она хотя бы будет знать свои собственные слабости.
Том подогнал свою машину и поставил ее рядом с Семеркой, едва не
коснувшись лезвием корпуса Дейзи Этта. Они слезли, и Пиблз склонился над
расплющенной правой гусеницей.
- Осторожней, - предостерег Том.
- Почему?
- Ну так, просто. - Он обошел машину, с профессиональным вниманием
осматривая корпус и приставки. Вдруг быстро шагнул вперед и ухватил кран
слива горючего. Тот был закрыт. Том повернул ручку - из крана потекла
золотистая жидкость. Он завернул его, залез наверх и открыл крышку на баке
с топливом. Взял мерный прут, вытер его о брюки, опустил и вытащил.
Бак был на три четверти полон.
- Что случилось? - спросил Пиблз, с любопытством глядя на
вытянувшееся лицо Тома.
- Пиби, я открыл кран, чтобы спустить горючее. Я оставил его -
жидкость текла на землю. Она завернула кран.
- Нет, Том, эта история слишком тебя достала. Ты только подумал, что
сделал это. Мне случалось видеть, как сам собой закрывается разношенный
главный клапан - когда при работающем моторе топливная помпа засасывает
его обратно. Но чтобы кран - не может быть.
- Главный клапан? - Том поднял сидение и посмотрел. Одного взгляда
было достаточно, чтобы понять, что он открыт. - Она его тоже открыла.
- Ладно, о'кей, не смотри на меня так. - Пиблз был близок к ярости
как никогда в жизни. - Ну и что с того?
Том не ответил. Он был не из тех людей, кто, столкнувшись с чем-либо
выше своего понимания, начинает сомневаться в собственной вменяемости. Он
был твердо убежден, что то, что он видел и чувствовал и было тем, что
произошло на самом деле. В нем не было того постоянного страха перед
безумием, который мог бы испытать на его месте человек с более тонкой
нервной организацией. Он не сомневался ни в себе, ни в том, что видел, а
потому мог всецело сосредоточиться на поисках ответа на вопрос "почему"?
Он инстинктивно понял, что поделиться своим невероятным опытом с
кем-нибудь еще, значило поставить дополнительную преграду у себя на
дороге. Потому он молчал как устрица и продолжал методично и внимательно
осматривать машину.
Сорвавшаяся гусеница так плотно намоталась сама на себя, что не
вставало вопроса о том, следует ли чинить ее на месте. Ее насадят обратно
внизу, в мастерской. Операция эта требует огромной осторожности - немного
силы, приложенной не в ту сторону, и придется менять весь трак. Вдобавок
ко всему, лезвие Семерки уткнулось в землю, его нужно было поднять, чтобы
сдвинуть машину, а гидравлический подъемник не мог работать при
выключенном моторе.
Пиблз отмотал двадцать футов полудюймового кабеля с кормы второго
бульдозера, проковырял дырочку в земле под лезвием и пропустил в нее
кабель, потом перелез через лезвие и привязал кабель к большому крюку,
торчащему из днища. Другой конец кабеля он швырнул на землю перед машиной.
Том забрался в кабину второго бульдозера, готовый к буксировке. Пиблз
прикрепил конец кабеля к машине Тома, взлетел в кабину Семерки. Он перевел
машину на нейтраль, отсоединил рычаг управления, перевел лезвие в
"плавающее" положение и поднял руку.
Том перегнулся через поручни и, глядя назад, медленно тронулся,
выбирая слабину кабеля. Кабель выпрямился, натянулся и поднял вверх лезвие
Семерки. Пиблз просигналил, что можно ослабить кабель и закрепил лезвие.
- Неплохая штука - эта гидравлическая система! - крикнул Пиблз, когда
Том снизил обороты. - Теперь двигайся и поверни направо так круто, как
только сможешь повернуть, не зацепив гусеницу. Посмотрим, сможем ли мы
