контакт с чикагским "синдикатом", чтобы получить в долг деньги для
осуществления этого мероприятия. Выбрав момент, когда Руди напился до
чертиков, он затащил его в туалет, бросил там, а сам вышел на стоянку и
прикончил Чака Мелонена ножом, взятым на кухне "Чероки-клуба". Нож он
положил обратно на место, а с людьми из "синдиката" договорился, чтобы они
подтвердили, что убийство совершил Руди. На самом деле свидетелей не было.
Но потом вышла неувязка. Когда шантажисты потребовали денег, оказалось,
что у Баннерменов их нет. Но настоящий убийца нашел выход. Короче говоря,
Баннермены нацелились на мою долю наследства, если я не затребую его до
определенного срока. Шансов на это было много и убийца успокоился. Прошло
бы еще несколько дней и Баннермены получили бы мои деньги. Но я появился и
спутал ему все карты, так как он успел истратить деньги, которые взял в
долг у "синдиката". Иными словами, на кону оказалась его жизнь. Поэтому
наш герой постарался избавиться от меня с помощью Гейджа и Матто. Но они
не хотели моей смерти. Им надо было выгнать меня из города, пока не
пройдет срок завещания. Запугать меня не удалось. Убийца запаниковал и
даже попробовал застрелить меня. Он понимал, что если и не прикончит, так
хоть втянет в уголовное дело, а этого тоже достаточно, чтобы лишить меня
наследства. Трое Баннерменов только этого и ждали. В последнее время я не
раз спрашивал себя, кто же из нас настоящий ублюдок? Сейчас наш убийца,
видимо, совсем взмок от пота, не зная, каким будет мой последний шаг. Ему
в голову пришла мысль влюбиться в даму, по которой изнывал Руди, и он
начал с ней встречаться, назвавшись Артуром Сирсом. Она, естественно,
рассказала ему о Руди и о бывшем моряке Джо Сандерсе. Когда полиция
допросит Сандерса, он расскажет о телефонном звонке, когда ему сказали,
что Чак Мелонен убит и что он главный подозреваемый. Парень запаниковал и
решил скрыться. И все-таки Артур Сирс сделал маленькую, но роковую ошибку.
Уезжая как-то от своей нимфы, он легонько толкнул бампером стоявшую
поблизости машину и при этом потерял номер, а одна дотошная дама его и
сунула за ветровое стекло поврежденной машины. Вот так и выяснилось, что
приезжал туда не Артур Сирс, а Вэнс Колби.
Бокал выпал из руки Вэнса, а сам он непроизвольно шагнул назад и
уперся в стол, судорожно схватившись за его край. Анита так сильно
прижалась ко мне, что я не мог шевельнуть левой рукой, но для пистолета
мне хватило бы и правой.
- А самое главное заключается в том, что тебе вовсе не Анита была
нужна, - обратился я к Колби. - Тебе нужны были только деньги Баннерменов,
а заполучи ты их, ты бы сразу от нее отделался.
Карл Матто с интересом наблюдал с порога за Колби.
- У тебя несколько выходов, Колби, - продолжал я. - Ты можешь
воспользоваться своим револьвером, тем, из которого ты пытался убить меня,
но как только ты сделаешь это неосторожное движение, я прикончу тебя на
месте. Второй выход - попытаться удрать. Допустим, полиция потеряет твой
след, но "синдикат" найдет тебя, когда они узнают, что дело не выгорело, и
они для тебя станут опаснее полиции. Есть и третий выход, убийца! Перед
дверью полицейская машина. Можешь сесть в нее и ехать в полицию вместе с
лейтенантом Граверсом. А там молись, чтобы суд не присудил тебе
электрический стул. Но если ты посмотришь на Пита Сальво, ты поймешь, что
тебя ждет. Чак был его лучшим другом, а Пит способен на все, когда речь
идет о друзьях.
Вэнс Колби приобрел цвет мела. От его надменности не осталось следа.
Он стал похож на загнанного зверя, которого со всех сторон стережет
смерть, и все, что он сможет сделать - это покориться судьбе.
Он медленно повернулся и пошел к двери. Там его уже ждал лейтенант
Граверс. Захватив Гейджа и Матто, лейтенант посадил их в машину. Я слышал,
как заурчал мотор, увидел красный сигнал над крышей, и машина тронулась к
шоссе.
Я снова подошел к Аните и взял ее за руку. Казалось, она вообще
потеряла способность что-либо понимать, но быстро пришла в себя и и в
голову ей вонзилась мысль, что судьба отдает нас друг другу и что на свете
не существует никого, кроме нас двоих, кроме совсем маленьких человечков
из семейства Баннерменов, которых все считали ничего не значащими, потому
что у других Баннерменов было слишком много власти и могущества. Но сейчас
- и навсегда - все круто переменилось.
- Итак, вы окончательно разорены, братцы. Теперь вам придется
попотеть, чтобы заработать на жизнь. У вас, правда, остаются дом и земля,
но они только ускорят полное разорение. Лично я не думаю, что вы
выкарабкаетесь, да и позора такого вам не пережить, слишком вы тщеславны.
Но лично я ничего никогда от вас не хотел, и сейчас возьму только то, что
принадлежит мне по закону и что вы бесстыдно пытались украсть у меня. Вам
придется жить наедине со своей нечистой совестью, а это поганое дело! Вы
всегда будете помнить, что "ублюдок Баннермен" на самом-то деле не
ублюдок, что это вы ублюдки. Да, самые настоящие ублюдки! - Я сделал
небольшую паузу, оглядев их гнусные физиономии, и добавил: - Аниту я
отсюда заберу. И об Анни я тоже позабочусь. Мне кажется, она больше не
захочет оставаться в такой компании.
Я легонько подтолкнул Аниту к двери и еще раз обернулся. Руди и Тэдди
были не в состоянии даже повернуть головы в мою сторону и не шевелились.
Для них это оказалось слишком сильным ударом.
- Прощайте, милые братцы! - воскликнул я напоследок. - Теперь вам
придется много трудиться, чтобы заработать на хлеб с маслом.
Ночь была ясной, небо в звездах, а дорога, освещенная луной, убегала
на запад.
Анита тесно прижалась ко мне. Из приемника тихо лилась музыка. Мы
ехали со скоростью шестьдесят миль в час. Мы с Анитой только что женились,
и она все еще не могла прийти в себя. Мы почти не разговаривали. Я ждал,
когда она начнет первой.
Наконец она не выдержала. Баннермены всегда были любопытны, а она
принадлежала к их числу.
- Слушай, Кэт... Этот лейтенант Граверс... Он отпустил тебя? Почему?
Не понимаю.
- А что тут непонятного? Я просто рассказал ему, кто я и откуда и
куда направляюсь. Он принял это к сведению, вот и все.
- А куда мы сейчас едем?
- Туда...
- А ты не можешь сказать, куда именно?
Я посмотрел на нее и улыбнулся.
- Конечно могу, дорогая. Правда, это может помешать нашему медовому
месяцу, но для тебя это будет даже как-то романтично. Я, видишь ли, должен
получить в Нью-Йорке одного сбежавшего заключенного и отвезти его обратно
на побережье.
Она изумленно уставилась на меня.
- Я думала... ты... ты...
- Да, я служу в полиции, ненаглядная моя. Я как раз ехал в отпуск на
запад, вот они и поручили мне это задание, чтобы я выполнил его на
обратном пути и оправдал таким образом дорожные расходы.
- О Кэт, дорогой!
- А теперь я могу вести себя, как тот полицейский миллионер, которого
недавно показывали по телевизору. Теперь, надеюсь, тебе все понятно,
милая? У тебя больше нет вопросов?
- О Кэт! Ты не представляешь, как мы повеселимся!
Я нежно погладил ее по ножке вверх от колена, и Анита еще теснее
прижалась ко мне.
- А когда я выполню это задание, мы проведем медовый месяц уже
по-настоящему. И тогда - берегись, Анита!
- Берегись, Кэт! - отозвалась она и улыбнулась.
