-- А вокзал ничего, -- Ольга смотрела на здание вокзала,
-- лучше, чем у нас в Норильске. Зайдем?
-- Воздержимся, -- Ребров закурил.
-- Ах, Витенька, какой ты осторожный! -- Ольга взяла у
него изо рта папиросу, затянулась и, запрокинув голову,
выпустила дым вверх.
За 72 километра до Ачинска на станции Боготол в вагон #7
подсели трое железнодорожных рабочих в ватниках и желтых
безрукавках.
-- А в депо баили, что ты в декретном! -- улыбнулся
старший из них проводнице. -- Думаем, неуж последняя землячка с
"Енисея" сбежала? Никто чаем не напоит!
-- Напою, только валенки оббейте! -- усмехалась
проводница.
Стоящий в коридоре Ребров подмигнул Ольге. Она взяла
сумочку, открыла, вынула зеркальце и помаду и стата красить
губы.
-- Вы, Оленька, и без этого -- София Лорен, -- заметил
лежащий напротив Штаубе.
-- Капиталистическое по семерке, -- сказала Ольга. Штаубе
с кряхтением приподнялся. Сережа проворно слез с верхней полки,
сунул кубик Рубика в рюкзак.
-- У тебя опять полным-полна коробочка? -- спросил
проводницу рабочий помоложе.
-- Да всего двенадцать человек! Занимайте любое купе, я
сейчас чаю принесу.
-- Вот это -- дело! -- рабочие вошли в первое купе.
Ребров вошел в свое купе и сел у открытой двери.
-- А я-то думала, вы опять в Зерцалах подсядете, --
проводница наливала кипяток из тендера.
-- Так тут заносы были -- не расхлебаешь! С обеда чистили.
В Вагине три поезда встало.
Ребров посмотрел на часы:
-- 22.16. На 17 минут опаздываем. Всем собираться.
В Ачинске вошли двое пассажиров: мужчина в полушубке и
кубанке, с чемоданом, и женщина с двумя сумками, в белой дутой
куртке.
-- Отлос, -- тихо произнес Ребров, бледнея.
В 23.51 проехали Тарутино, Ребров кивнул. Ольга вынула из
сумочки пистолет, отгянула затвор:
-- Всем на пол. Тут перегородки -- пальцем проткнешь.
-- Оленька, мне кажется они в бронежилетах, -- пробормотал
Штоубе, устраиваясь на полу.
-- Спасибо! -- нервно усмехнулась Ольга, прыгнула в
коридор и дважды выстрелила в стоящего у окна рабочего. Он стал
падать, двое других выскочили в коридор с пистолетами в руках,
открыли огонь.
-- Лягай! -- крикнул позади Ольги человек, севший в
Ачннске, она бросилась на пол, стреляя по рабочим. Человек в
кубанке дал длинную очередь по рабочим из автомата, они
повалились на пол. Позади упавших, в тамбуре показался
милиционер с автоматом, Ольга и человек в кубанке выстрелили,
он упал. Из купе #8 высунулся мужчина с пистолетом и выстрелил
в женщину в белой куртке, стоявшую с автоматом спиной к
человеку в кубанке. Пронзительно вскрикнув, она ответила
длинной очередью, мужчина стал оседать в дверном проеме, его
спутник начал стрелять из-за него, но успевшая встать Ольга
влепила ему в голову две пули, а человек в кубанке щедро
добавил из автомата. Продолжая вскрикивать, женщина села на
пол, выронив автомат.
-- Василю, шо, зацепило? -- переступив через ее ноги в
унтах, человек в кубанке двинулся по вагону, добивая
пассажиров. -- У, блядовня! Поганцы!
Ольга рванула дверь второго купе, выстрелила в лицо спящей
женщины, бросилась к купе проводницы: та сидела на полу,
держась за простреленную кисть, рядом валялся хрипящий
"воки-токи". Ольга разнесла его пулей, навела пистолет на
проводницу:
-- Как насчет чайку?
Покончив с пассажирами, человек в кубанке запер дверь
тамбура, вернулся к раненой подруге:
-- Где тебя, Василю?
-- Дай... -- женщина икнула, изо рта ее хлынула кровь,
заливая белую куртку.
Ребров и Штаубе высунулись из купе.
-- Шо ж вы гады, поховалися, як патоки, а бабу воевать
выставили?! -- злобно повернулся к ним человек в кубанке.
-- Так надо, -- пробормотал Ребров.
-- Так надо! А ну помогите хлопцу! -- он сменил рожок,
подошел к купе проводницы, возле которого стояла Ольга. -- Ага.
Вот она, гарна дивчина -- не пришей к пизде рукав! Сколько
лягавых в поезде?
-- Не знаю, -- морщилась от боли проводница, -- они тут...
и в первом вагоне. Я ж ни при чем...
-- И это тоже ни при чем? -- Ольга показала дулом на
"воки-токи".
-- Это ихнее, -- проводница всхлипнула, -- они заставили.
Говорили -- мать убьют...
-- Не пизди своим ребятам, -- усмехнулась Ольга.
-- Микола... Ми... кола, -- хрипела раненая женщина.
Ребров приподнял ее голову.
-- Шо, Василю? -- подошел Микола. -- Царапнули, гады?
Ничо, довезем, лепило выходит.
-- Микола... скажи Скобе... пускай мою долю не
вкладывает...
-- Так ты ж сама все скажешь, друг дорогой. Мы с тобой на
такие гастроли забуримся -- оторвать и засохнуть!
Кровь снова хлынула изо рта женщины, она закашляла. В
ближнем тамбуре раздался свист, Ольга дернулась.
-- Спокойно, це Марик, -- Микола ответно свистнул. В
тамбуре показался Марик в зимней форме железнодорожника, с
пистолетом в руке. Переступив через труп милиционера, он поднял
его автомат, осмотрелся;
-- Ну как тут?
-- Та все путем, тильки Ваську зачепило.
-- Багаж цел?
-- Цел пока, -- Ребров отпустил голову затихшей женщины.
-- Корень у просеки тормознет, -- Марик убрал пистолет в
карман.
-- Це розумно, -- кивнул Микола.
-- А Козулька? -- спросил Ребров.
-- В Козульке вас ждут с гостинцами, -- усмехнулся Марик и
кивнул Миколе: -- Готовь шутиху.
-- Ща зробим! -- Микола выволок из купе две сумки, набитые
бидонами с бензином и толовыми шашками.
-- Давайте багаж, -- Марик, Ребров и Ольга вынесут все из
купе в тамбур. Микола стал разматывать бикфордов шнур.
-- А это кто? -- заглянул Марик к проводнице.
-- Верный друг милиции, -- усмехнулась Ольга, застегивая
шубу.
-- Ага, -- Марик на секунду задумался, потом оторвал от
простыни кусок, -- а ну, давай твою болячку.
Девушка протянула руку, он быстро перевязал ее, с силой
затянул узел. Она вскрикнула.
-- Не боись, -- он вытер испачканные кровью руки о
пододеяльник.
-- А теперь -- шевели копытами. С нами пойдешь. Как
чрезвычайный и полномочный представитель ментов.
-- Дяденька, не надо! -- поползла на коленях девушка. -- У
меня в Красноярске мать больная, отец инвалид войны!
-- Будешь умницей -- увидишь своих инвалидов. Это что у
тебя? -- он пнул сапогом мешок со свиной головой.
-- Кабан, -- всхлипывала проводница.
-- Чай где?
-- Тут наверху.
Он открыл шкаф, стал вынимать пачки чая, сахара и печенья
и класть их в мешок с головой.
-- Зроблено, -- Микола показал конец шнура.
-- Погоди, -- Марик выволок мешок в коридор. -- Все в
тамбур!
-- Сережа, шапку! -- Ольга толкнула мальчика, он побежал и
вернулся с шапкой на голове.
Поезд стал резко тормозить.
-- Запалишь, когда рукой махну! -- Марик открыл дверь,
морозный воздух ворвался в тамбур. -- Давайте, господа! Туг
снег глубокий. Первым прыгнул Ребров с промежуточным блоком,
потом Ольга с жидкой матерью, за ними Сережа с рюкзаком и
Штаубе. С головы поезда трижды посигналили фонарем, Марик
ответил карманным фонариком, махнул Миколе:
-- Пали!
-- Палю! -- Микола поджег шнур, выбежал в тамбур,
подтолкнул автоматом проводницу. -- А ну прыгай, коза!
Проводница спрыгнула, Микола и Марик последовали за ней.
Вагоны дернулись, резко набирая скорость. Поезд ушел.
-- Ебаный в рот! -- Штаубе вытер снег с лица, заворочался
в сугробе.
-- Приехали...
Кругом было темно. Мутная луна слабо высвечивала опушку
леса и невысокие сопки вдали.
-- Как мать? -- Ребров вытащил из снега промежуточный и
поставил на еле заметные шпалы.
-- Нормалек! -- Ольга с трудом подняла чемодан, крикнула:
-- Сереж! Как вы там?
-- О'кей! -- крикнул Сережа. Минут через пять подошли
Марик с тремя автоматами, Микола с мешком и прихрамывающая,
плачущая проводница. Марик посветил фонариком:
-- Как багаж?
-- Все цело, -- ответил Ребров.
-- Палку потерял! -- Штаубе рылся в сугробе. -- Посвети!
Марик посветил:
-- Поздновато тормознули. Придется до просеки пехом драть.
-- Долго? -- осматривался Ребров.
-- Меньше километра.
-- Нет ни хуя! -- Штаубе приподнялся с колена. -- Сереж,
ты хоть помоги!
В направлении ушедшего поезда слабо и коротко вспыхнуло,
донесся взрыв.
-- О! Це в голове! -- улыбнулся Микола. -- Наша пыхнет
побогаче. Вскоре яркая вспышка озарила горизонт.
-- О це добре! -- щелкнул языком Микола. -- А то я вже
завагался. О! Бувайте здоровы! -- он снял кубанку и поклонился
зареву.
-- Палка... палка самшитовая, -- не унимался Штаубе, -- с
58-го года!
-- Найдем мы вам новую палку, -- Марик выключил фонарь. --
Пойдемте, время дорога.
Штаубе плюнул, выбрался из сугроба, подхватив "дипломат"
Реброва и свой портфель. Марик взял у Ольги чемодан с жидкой
матерью, Микола и Ребров подняли ящик с промежуточным блоком.
Двинулись по занесенному снегом железнодорожному пути. Минут
через двадцать сзади свистнули.
-- Стоп, -- Марик поставил чемодан и ответно свистнул. Их
догнали двое в форме железнодорожников; у одного на груди висел
автомат Калашникова с обрезанным стволом, другой нес небольшую
сумку.
-- Это ж надо, Марик, я там твой бинокль забыл! --
заговорил, улыбаясь и тяжело дыша тот, что с автоматом. --
Когда байду перетаскивали, я его снял, шоб не болтался, а потом
тот потс со шпалером навалился, короче, пока мы его с Корнем
уговорили, я ж просто совсем натурально забыл про бинокль!
-- Бинокль... -- Марик потряс уставшей рукой. -- У нас вон
Коля Василя забыл.
-- Шо такое? Грохнули?
-- Та зачепило ее, Лютик, -- Микола громко высморкался,
вытер руку о полушубок. -- Они ж, гады, понапхались там, як
черви в издали, не побачишь виткеда шмальнут! Тильки я першего
пришил, два других повылезло, пид сердце ему и влепили.
-- Еб твою... -- качнул головой Корень.
-- А я ж ему так две понюшки и не отдал! -- вздохнул
Лютик.
-- Мне отдашь, -- устало усмехнулся Марик. -- Вы в
ресторан, конечно, не заглянули.
-- Да ну когда ж нам было заглядывать, Марик!
-- Скоба с нас шкуру спустит.
-- Ресторан! -- по усмехнулся Корень. -- Ладно, что живыми
выбрались. Дайте закурить кто-нибудь.
Ольга раскрыла портсигар, протянула. Корень, Лютик и
Микола взяли по папиросе.
-- Закурим, когда в лес войдем, -- Марик поднял чемодан.
Подождите, тут же рукой подать...
Прошли еще метров двести по дороге, свернули влево, по
глубокому снегу пересекли неширокую просеку и вошли в лес.
Закурили. Марик свистнул. Невдалеке раздался ответный свист.
-- О! -- щелкнул языком Микола. -- Добре, шо догадался...
Прошли еще немного.
-- Ку-ку! -- из-за толстой сосны вышел парень в долгополой
шубе, большой мохнатой шапке, с двустволкой за плечом. Рядом
стояли две едва различимые в темноте лошади, впряженные в пару
саней.
-- Притопали! -- засмеялся парень. -- А я слышал, как
жахнуло!
-- Здорово, Витя, -- морщась, Марик опустил чемодан. --
Фу, ебеныть... ну и багаж у вас, плечо вывихнешь...
-- Мы не нарочно, -- сказал Сережа.
-- Ну как там, нормально все? Довезли?
-- Василя убило, -- Марик зажег погасшую папиросу.
-- Во бля! Ментов много было?
-- До хуя.
-- Это были вовсе не менты, -- проговорил тяжело дышащий
Ребров.
-- А кто ж? -- повернулся к нему Люсик. -- КГБ, что ль?
-- И не КГБ.
-- А кто ж це був?
