этими нарушениями всех правил игры в 1917 году и в последующие годы
рисуется такая картина. Играют два шахматиста. Один, проигрывающий
или, во всяком случае, не желающий проиграть, стукнет другого,
бутылкой по голове. И таким образом партия выиграна.
В анналах истории сохранился для нас и вообще для потомков
редчайший документ, драгоценное свидетельство современника
октябрьских событий, причем не простого постороннего свидетеля, но
крупного политического деятеля, лидера и теоретика партии социалистов-
революционеров (эсеров) Виктора Михайловича Чернова. В бурные дни
семнадцатого года он успел побыть министром земледелия во Временном
правительстве и даже председателем Учредительного собрания,
разогнанного потом большевиками. Эмигрировал он в 20-м году, но в 19-
м написал письмо Ленину, которое осталось в черновой рукописи, по-
видимому, необнародованной и не доведенной до сведения адресата. А
жаль!
Мы переписываем основные положения этого письма из газеты
"Русская мысль" № 3862, 18 января 1991 года.
"Милостивый государь, Владимир Ильич, для Вас давно не
тайна, что громадное большинство Ваших сотрудников и помощников
пользуется незавидной репутацией среди населения, их нравственный
облик не внушает доверия, их поведение некрасиво, их нравы, их
жизненная практика стоят в режущем противоречии с теми красивыми
словами, которые они должны говорить, с теми высокими принципами,
которые они должны провозглашать, и Вы сами не раз с гадливостью
говорили о таких помощниках как о "перекрасившихся" и
"примазавшихся", внутренне чуждых тому делу, которому они вызвались
служить.
Вы правы. Великого дела нельзя делать грязными руками. Их
прикосновение не проходит даром. Оно все искажает, все уродует, все
обращает в свою наглядную противоположность. В грязных руках
твердая власть становится произволом и деспотизмом, закон - удавкой,
петлей, строгая справедливость - бесчеловечной жестокостью,
обязанность труда на общую пользу - каторжной работой, правда -
ложью...
Я, будучи Вашим идейным противником, не раз отдавал должное
Вашим личным качествам. Не раз, в тяжкие для Вас времена, когда Вы
своим путешествием через Гогенцоллерновскую Германию навлекли на
себя худшее из подозрений, я считал долгом чести защитить Вас перед
Петроградскими рабочими от обвинения в политической продажности, в
отдаче своих сил на службу немецкому правительству. По отношению к
Вам, заподозренному, хотя бы и отчасти по Вашей собственной вине, я
считал себя обязанным быть сдержанным. Теперь - другое время.
Теперь Вы на вершинах власти почти самодержавной, теперь Вы в апогее
Вашей славы, когда Ваши восторженные приверженцы провозгласили
Вас вождем всемирной революции, а Ваши враги входят с Вами в
переговоры, как равные с равными, когда с представителями
международного капитала и буржуазными правительствами Европы Вы
заключаете всевозможные политические и коммерческие сделки.
И теперь я морально свободен от этой сдержанности. (...)
О, да. Вы не вор в прямом вульгарном смысле этого слова. Вы не
украдете чужого кошелька. Но если и понадобится украсть чужое доверие
- и особенно народное доверие, - Вы пойдете на все хитрости, на все
обманы, на все повороты, которые только этого потребуют. Вы не
подделаете чужого векселя. Но нет такого политического подлога, перед
которым Вы отступили бы, если только он окажется нужным для успеха
Ваших планов. Говорят, в своей личной частной жизни Вы любите детей,
котят, кроликов, все живое. Но Вы одним росчерком пера, одним
мановением руки прольете сколько угодно крови и чьей угодно крови с
черствостью и деревянностью, которой бы позавидовал любой выродок
из уголовного мира. (...) Вы - человек аморальный до последних глубин
своего существа. Вы себе "по совести" разрешили преступить через все
преграды, которые знает человеческая совесть. (...) Нечаев с его
революционным иезуитизмом, учивший, что революционер не должен
бояться не только крови, но и грязи и должен уметь обращать на пользу
революции ложь и клевету, подлоги и шантаж, убийство и насилие...
И никогда и ни в чем не сказались с такой яркостью эти Ваши
социально-психологические черты, как в двух делах, которые Вам
пришлось совершить, чтобы расчистить путь к власти. Эти два темных и
грязных дела - расстрел 5-го января 1918 года мирной уличной
манифестации петроградских рабочих и разгон Учредительного
собрания...
Можно было выступить против него открыто и мужественно, так,
как умеет это делать честный враг. И можно было действовать так, как
делал Иуда, "целованием предавший Сына Человеческого", положив в
основу всего предприятия ложь и фальшь. Вам, Владимир Ильич, Вам,
душе и вдохновителю Центрального Исполнительного Комитета
большевистской партии, я напоминаю о воззвании этого Комитета от 30
сентября 1917 года. Там, меньше чем за месяц до октябрьского
переворота, Вы обвинили правительство Керенского за то, что при нем
создается "законодательный булыгинский предпарламент", призванный
по плану (...) заменить собой Учредительное собрание. Вы хорошо знали,
однако, что тогда никто и ничего Учредительное собрание заменить не
отваживался и подумать - никто, кроме самого Вас. Вы утверждали в
том же обращении, что Учредительное собрание может быть создано
только вопреки нынешнему коалиционному правительству, которое
делает и сделает все, чтобы сорвать его.
Вы даже предсказывали: "контрреволюционеры пойдут на все,
чтобы сорвать Учредительное Собрание". Если понадобится, они
откроют для этого фронт немецким войскам. Вы сами знаете, что после
этого произошло. Учредительное собрание сорвали Вы, и фронт
немецким войскам открыли тоже Вы. Вам, Владимир Ильич, конечно,
известно, какой незамысловатый, но часто удающийся трюк пускают в
ход вульгарные воры, боящиеся быть пойманными. Они бегут, изо всей
мочи крича: "Держите вора". Сбитые с толку этими криками, ищут вора
повсюду и во всех, кроме настоящего виновника.
Теперь скажите мне, Владимир Ильич, видите ли Вы по совести
какую-либо разницу между этим воровским криком и тем политическим
приемом, который Вы пустили в ход с Учредительным собранием?..
Вы хорошо знаете, Владимир Ильич, какая организация
произвела в Петрограде переворот в ночь с 24 на 25 октября. Это был
Ваш Военно-Революционный Комитет г. Петрограда. И в самый день 24
октября эта организация заявила во всеуслышание, заявила не
правительству - нет, а всему народу: вопреки всяким слухам и толкам
Военно-Революционный Комитет заявляет, что он существует отнюдь не
для того, чтобы подготовлять и осуществлять захват власти. (...)
После его разгона Вы стали в положение изобличенного лжеца,
обманными обещаниями укравшего народное доверие и затем
кощунственно растоптавшего свое слово, свои обещания. Вы сами лишили
себя политической чести.
Но этого мало. В тот самый день, когда собиралось
Учредительное собрание, - 5 января 1918 года - Вы дали во все газеты
сообщение о том, что Совет Народных Комиссаров признал возможным
допустить мирную манифестацию в честь Учредительного Собрания на
улицах Петрограда. После такого сообщения расстрел мирных
демонстрантов я вправе заклеймить именем изменнического и
предательского, а самое сообщение - величайшей политической
провокацией. Это предательство, эта провокация должны жечь Вам руки.
Ничем, никогда Вы ее не смоете, потому что убийство, связанное с
обманом и предательством, смешивает кровь с грязью, и эта ужасная
смесь несмываема.
Ваша власть взошла, как на дрожжах, на явно обдуманном и
злостном обмане.
Но когда власть в самом происхождении своем основывается на
глубочайшей лжи, на нравственной фальши, то эта зараза пропитывает ее
насквозь и тяготеет над ней до конца.
Ваш коммунистический режим есть ложь - он давно выродился
в бюрократизм наверху, в новую барщину, в подневольные каторжные
работы внизу. Ваша "советская власть" есть сплошь ложь, плохо
прикрытый произвол одной партии, издевающейся над всякими выборами
и обращающей их в непристойную комедию. Ваша пресса развращена до
мозга костей возможностью лгать и клеветать, потому что всем
остальным зажат рот и можно не бояться никаких опровержений. Ваши
комиссары развращены до мозга костей своим всевластием и
бесконтрольностью. При таких условиях не кричите о "примазавшихся".
Сходное притягивается сходным. Моральное вырождение личного
состава коммунистической партии - это логическое последствие того
метода, которым добывали ей власть и упрочивали ее. А если это
вырождение, это развращение доходит до "последней" черты в практике
Ваших Чрезвычайных Комиссий, дополняющих мучительство и
издевательство, воскрешающих Азефовщину, насаждающих
предательство и провокацию, не брезгающих и не боящихся ни крови, ни
грязи, - то вспомните, что той же смесью крови и грязи, обмана и
предательства, измены и провокации было запечатлено самое пришествие
Вашей власти в роковые дни, увенчанные 5-м января 1918 г.
В этот день, Владимир Ильич, яснее, чем когда-либо, будут
представлять себе рабочие Вашу внутреннюю сущность. Ваш истинный
моральный облик "Торквемады", переплетенного с Нечаевым, этим
Распутиным русской революции (...) В эти дни рабочая кровь будет жечь
Вам руки, в эти дни воспоминания о многократной публичной лжи перед
народом будут вызывать на Ваше лицо краску стыда. Это будет Вашей
моральной казнью.
Но, помимо отказа от нравственности, от морали, от совести, от
порядочности, от гуманности, от правдивости ("говорить правду есть
буржуазный предрассудок"), от всех "правил игры", ведь нужен был и
просто запас людей, кадры, которые, согласно продолжателю дела
Ленина, решают все. Да, во всех больших и малых городах России
производились массовые, не прекращающиеся ни днем ни ночью,
расстрелы. Но ведь нужно для этого много расстреливателей. Да,
продотряды отбирали у крестьян весь хлеб, обрекая миллионы людей на
голодную смерть, но ведь нужны были бойцы для этих продотрядов, и
командиры, и комиссары. Да, существовали ЧОНовские войска. Части
Особого Назначения. Они совершали карательные экспедиции, подавляли
(топили в крови) многочисленные восстания. Окружив Область Войска
Донского, осуществили расказачивание России, за несколько недель
истребив сотни тысяч донских казаков (по некоторым сведениям, не
менее миллиона), они действовали как заградотряды во время
гражданской войны... Откуда они взялись?
Конечно, были люди, которые за чистую монету принимали все
слова и лозунги Ленина и вообще ленинского правительства. Они
искренне верили, что Москва и Петроград голодают потому, что
крестьяне не дают хлеба, прячут его. В то время как мы знаем, что
зависимость была обратная. Голод в Москве и Петрограде нужен был
Ленину, как повод отобрать у крестьян весь хлеб до последнего зерна,
сосредоточить его в своих руках, а затем, распределяя, "господствовать
над всеми видами труда". Ну, это мы уже проходили. Скажем, у хорошего
человека и писателя Сергея Воронина, и ныне еще живущего в
Петербурге, отец был продкомиссаром. Он был убежденным
большевиком, ленинцем и свято верил в скорое светлое будущее. Были и
просто коллаборационисты. Ведь в любой оккупированной стране все
равно находятся люди, сотрудничающие с оккупантами. Ну а тем более,
если власть вроде бы даже своя и провозглашает она на словах свободу и
благо народа, крестьянства, пролетариата, широких масс. Как же тут не
помогать такой власти?
Ведь чем коварен и опасен рак? Попадают в организм инфекция,
вирус, чужеродные тела, организм начинает с ними бороться и в
большинстве случаев побеждает. Эти белые кровяные тельца, стоящие на
страже организма. При раке же происходит в организме перерождение
своих, родных, собственных клеток, и защитные силы организма с ними
не борются. Свои же! Организм гибнет, съедает сам себя изнутри.
Но было и еще одно очень важное обстоятельство, на которое
указал сам Ленин в разговоре с Диаманштейном, комиссаром по
еврейским делам при "Комиссариате по делам национальностей",
