который в самом начале Советской власти возглавлял Сталин.
"Большое значение для революции имело то обстоятельство, что
в русских городах было много еврейских интеллигентов. Они
ликвидировали тот всеобщий саботаж, на который мы натолкнулись
после Октябрьской революции... Еврейские элементы были
мобилизованы против саботажа и тем спасли революцию в тяжелую
минуту. Нам удалось овладеть государственным аппаратом
исключительно благодаря этому запасу разумной и грамотной рабочей
силы". (Киржниц. "Еврейский рабочий". Москва, 1926, стр. 236.)
"Все население России и без этих слов Ленина, которые оно
тогда не читало, видело, как с молниеносной быстротой совершалась
замена правящего класса и как евреи превратились в советских вельмож,
комиссаров и командиров. А за ними потянулись их многочисленные
родственники и единоплеменники, заполняя все государственные
учреждения". (А. Дикий. "Евреи в России и в СССР". Нью-Йорк, 1967,
стр. 210.)
Но в первую очередь нужно было сформировать искореняющие
органы, то есть ВЧК со всей ее разветвленностью по всей территории
необъятной России. Удобство заключается в том, что начальнику ЧК,
присланному из Москвы в Киев или Одессу, Харьков или Воронеж,
Саратов или Пермь для укомплектования своей организации местными
кадрами, не надо было спрашивать у молодого человека, каких он
политических убеждений. Надо было просто дать ему мандат, маузер,
кольт или наган, и он сразу же подключался к мясорубке.
Это можно увидеть на одном примере, хотя таких примеров
найдутся сотни и тысячи. И вообще советую достать и прочитать книгу С.
П. Мельгунова "Красный террор в России".
Жила в маленьком городке Тверской губернии некто
Р.Пластинина (Майзель), имела она самую мирную и гуманную
профессию, она была фельдшерицей. Но вот ее "призвала революция", и
она превращается в чудовище, в палача. Вместе со своим новым мужем
Кедровым они в Вологде и Архангельске отправили на тот свет тысячи
россиян. Древнее и славное село Холмогоры они превратили в
усыпальницу русской молодежи, а Ревекка Майзель-Кедрова лично
застрелила 87 офицеров, 33 обывателя и потопила баржу с 500
беженцами...
В Киеве была знаменита и наводила ужас некая чекистка Роза. В
Одессе женщина-садистка, которую прозвали "Мопсом". В Баку лила
кровь некая товарищ Люба. А в Рыбинске - Зина, зверь в образе
женщины.
Конечно, Ленин знал, что говорил, утверждая, что еврейская
интеллигенция российских городов (преимущественно молодежь),
наполнив собой бесчисленные губернские, уездные и просто городские
ЧК, спасла революцию.
Н.Я. Мандельштам пишет об этом явлении в своих
"Воспоминаниях": "Мальчишки, делавшие в те дни историю, отличались
мальчишеской жестокостью".
"Почему именно молодых легче всего превратить в убийц?
Почему молодость с таким преступным легкомыслием относится к
человеческой жизни? Это особенно заметно в роковые эпохи, когда
льется кровь и убийство становится бытовым явлением. Нас (!)
науськивали как собак на людей, и свора с бессмысленным визгом лизала
руки охотнику. Антропофагская психика (антропофагия - людоедство,
каннибализм. - В. С.) распространялась как зараза..."
Антропофагия распространялась как зараза потому, что она шла
сверху, всячески поощрялась, предписывалась, рекомендовалась,
культивировалась, романтизировалась, а охотник, которому "свора лизала
руки", - кто? Кто всячески поощрял, предписывал, рекомендовал,
культивировал, приказывал, спускал директивы? Великий вождь и
учитель всех трудящихся. Каннибальское кровопролитие даже
воспевалось в стихах. Открываем томик Михаила Светлова.
Стихотворение называется "Пирушка".
Хорошо нам сидеть
За бутылкой вина
И закусывать
Мирным куском пирога.
Хорошо, конечно, захватив Россию и став хозяевами положения,
расстреляв русского царя, есть российские пироги. Но с кем же пирует
поэт? А вот с кем пирует Михаил Аркадьевич:
Пей, товарищ Орлов
Председатель ЧК.
Пусть нахмурилось небо,
Тревогу тая, -
Эти звезды разбиты
Ударом штыка,
Эта ночь беспощадна,
Как подпись твоя.
Ну, Орлов - это, конечно, псевдоним, как и у поэта Светлова.
Нетипично было в те годы, чтобы подлинный Орлов был председателем
ЧК и подписывал приговоры своей беспощадной подписью. Но читаем
стихотворение дальше:
Приговор прозвучал,
Мандолина поет,
И труба, как палач,
Наклонилась над ней.
Так вот, под мандолину и выносились приговоры ЧК:
"...расстреливать заговорщиков и колеблющихся (!), никого не спрашивая
и не допуская идиотской (следственной? судебной? - В.С.) волокиты.
ЛЕНИН
22.8.1918".
Телеграмма эта, правда, не Орлову, а в Саратов Пайкесу, но это
не имеет значения. Тем более что скоро и Саратов прозвучит в стихах
Михаила Светлова. А приговоры выносились не единицам
Не чернила, а кровь
Запеклась на штыке.
Пулемет застучал -
Боевой "ундервуд".
("Ундервуд" - марка пишущей машинки тех времен.)
Какова емкость поэтического образа! Чернила орловской
подписи сразу превращаются в кровь на штыке, а стрекотанье пишущей
машинки, отпечатывающей имена обреченных (а что же еще могла
отпечатывать машинка в ЧК?), переходит сразу в стрекотание пулемета.
Но читаем стихотворение:
Расскажи мне, пожалуйста,
Мой дорогой,
Мой застенчивый друг,
Расскажи мне о том,
Как пылала Полтава,
Как трясся Джанкой,
Как Саратов крестился
Последним крестом.
Миленькая картинка. И председатель ЧК, оказывается, милый,
застенчивый человек, интеллигент и очкарик. А пылают и трясутся не
заморские, не вражеские ведь города, а мирная, тихая Полтава, и среди
родной России, на берегу родной Волги, Саратов вынужден креститься
последним крестом.
А это разве двусмысленно:
Как без хлеба сидел,
Как страдал без воды
Разоруженный Полк юнкеров...
Надо вникнуть в то, о чем тут написано. Юнкера - это юноши,
русские, светловолосые, в белых гимнастерках, жертвенная часть русской
интеллигенции. Из них, разумеется, нельзя было бы рекрутировать
сотрудников ЧК. И вот их, оказывается, разоружив, уморили голодом и
жаждой. А теперь сладко вспоминать об этом за мирным куском пирога:
"а помнишь, как мы их, сволочей, с голоду уморили? Как пить им не
давали, гадам, контрам, они и подохли все. Выпьем, что ли, товарищ
Орлов?"
Ты, кто руки свои
Положил на Бахмут,
Эти темные шахты благословив...
Ну, то, что председатель ЧК положил руки на Бахмут, это
понятно. И не только на Бахмут, на всю страну положила руки ЧК.
Шахты - темные, значит они не работают. Да и правда, кто же
копошился в шахтах в восемнадцатом, в девятнадцатом годах... Тогда что
же за благословение темным шахтам со стороны председателя ЧК
Орлова? Зловещее благословение. И не тот ли это Орлов, который к 1938
году был уже генералом НКВД и, находясь в Испании, сбежал от Сталина
и скрывался 25 лет, а потом написал книгу воспоминаний "Тайные
преступления Сталина"? А сам он, значит, никаких преступлений не
совершал и звание генерала НКВД заслужил, играя на мандолине? Там же
расшифровывается его псевдоним
- ...Трудная какая-то фамилия, не могу вспомнить, впрочем,
кажется, Фельдбин.
Важно было иметь в каждом отделении ЧК надежных людей, но
все же это не полки, не дивизии. Ленину с его сообщниками повезло еще
и в том, что нашлись полки, которые воистину спасли революцию. Это
регулярные, дисциплинированные, хорошо обученные части Латышских
стрелков. Название это, наверное, слышали все, но не все знают, откуда
эти стрелки взялись и почему и как они помогли революции, спасли ее.
У меня в руках рукописная работа Анатолия Кузьмича Булева,
написанная им во время пребывания в лагере. При необходимой
литературной доработке она годилась бы на какую-нибудь диссертацию
или на издание отдельной брошюрой. Мы не будем перегружать наш
очерк о великом вожде побочными отступлениями, возьмем из рукописи
только самые необходимые сведения.
Оказывается, во время русско-германской войны, начавшейся в
1914 году, царское правительство создало из латышей-добровольцев три
боеспособных дивизии. Эти дивизии и получили название Латышских
стрелков. Дивизии участвовали в боях с немцами, причем германцы так
их боялись и ненавидели, что даже не брали в плен. Впрочем, кажется, и
Латышские стрелки отвечали им тем же.
Когда в России произошла революция и не стало царя, которому
латышские дивизии служили верой и правдой, они оказались в
"подвешенном" состоянии. Возвращаться в Латвию было нельзя, там еще
были германцы, а в России они оказались как бы не у дел. Конечно, если
бы Николай II, вместо того чтобы отрекаться от престола, бросил на
Петроград эти латышские дивизии, то сразу бы в Петрограде все затихло
и не было бы никакой революции, а чуть позже и октябрьского
переворота, то есть захвата власти большевиками. Но царь отрекся,
большевики взяли власть и, более того, заключили с Германией
пресловутый Брестский мир, по условиям которого Латвия отделялась от
России. На территории Латвии находились немцы, латышские дивизии
стали внутри России иностранным войском.
А. К. Булев задает риторический вопрос: откуда взялся союз
Ленина, марксиста, с силой, абсолютно далекой от марксизма, от
большевиков, и не только чуждой - враждебной? Ведь эти дивизии
верой и правдой служили царю. Но мы уже знаем, уверились, что
моральная сторона дела не интересовала Ленина никогда. Морально все,
что нужно и выгодно сегодня. Использовал же он царских офицеров,
генералов, адмиралов в качестве военспецов, причем не потому, что они
уверовали в идеи революции и искренне перешли на ее сторону, он
использовал их подневольно, принудительно, захватив их семьи как
заложников. Потом все равно и сами военспецы, и их семьи равнодушно
и безгласно расстреливались, чаще всего латышами.
Так или иначе распадающиеся дивизии Латышских стрелков
сбились в одну дивизию, и эта дивизия перешла на службу к
большевикам.
Роль налаживания контактов с латышами приписывают
Троцкому. Он вступил в переговоры с несколькими влиятельными
офицерами-латышами, как-то: полковником Вацетисом, прапорщиком
Петерсом, Берзином, Алкнисом, Камлином... Они-то и привели
укомплектованную, прекрасно обученную, дисциплинированную
дивизию в ленинский стан.
Известно, что впервые на исторической сцене латыши появились
- неожиданно для всех - около поезда, на котором советские правители
убегали из Петрограда в Москву. Да, возле поезда латыши внезапно
появились и, обеспечив безопасность этого поезда, стали сразу военной
силой, господство которой продолжилось в Московском Кремле. Они
стали щитом и мечом правительства Ленина.
Оказывается, вслед за поездом, на котором сверхсекретно
переезжало советское правительство в Москву, устремился целый поезд с
матросами, уже понявшими к этому времени, что их обманули. Но у
матросов были только наганы да гранаты. Догнав поезд, матросы попали
под латышские пулеметы...
Латышскую дивизию не бросали на фронты гражданской войны.
Латышские стрелки стали ЧОНовцами, кремлевскими охранниками,
карателями. Они действовали как заградотряды, они подавляли все
крестьянские восстания.
Ленин в телеграмме в Пензу на имя Бош рекомендует бросить
против пяти восставших волостей "Железный полк". Несомненно, это
был полк Латышских стрелков. Никаких своих "железных" полков у
Ленина еще не было. Именно в этот роковой период, когда собственная
Красная Армия не была еще (принудительно) отмобилизована, латыши
были единственной опорой среди полностью враждебной Ленину России
и тем самым сыграли решающую роль в спасении ленинской авантюры.
Все латышские командиры стали впоследствии кто правой рукой
Дзержинского, кто командармом, кто начальником разведуправления, кто
начальником авиации Красной Армии. А еще позже... в СЭС после
коротенькой справки о каждом из них значится: "Незаконно
репрессирован, реабилитирован посмертно".
Так что, входя в контакт с большевиками, все они фактически
подписали себе смертный приговор. Судьба рядовых латышских стрелков
неизвестна.
Но, конечно, всей гражданской войны при помощи одной
