объявил было свои притязания на старшинство, но, не получая ниоткуда
подкрепления, должен был уступить Ягайлу, лишился своей волости и бежал
в Псков, где жители посадили его на княжение с согласия великого князя
Димитрия, к которому Андрей ездил в Москву. Димитрий хотел воспользо-
ваться этою смутою, и в 1379 году Андрей Олгердович вместе с серпуховс-
ким князем Владимиром Андреевичем и московским воеводою Димитрием Михай-
ловичем Волынским от правились на литовские владения, взяли города Труб-
чевск и Стародуб, повоевали много станов и волостей и возвратились с
большим богатством домой; брат Андрея Димитрий Олгердович, князь труб-
чевский, не сопротивлялся московским полкам: он вышел из города с се-
мейством и боярами, поехал в Москву и вступил в службу великого князя,
или, как выражается летописец, урядился в ряд и крепость взял; Димитрий
принял его с честию, любовию и дал ему Переяславль со всеми пошлинами.
За этою смутою, которая доставила московскому князю двух верных слуг
между сыновьями Олгердовыми, последовала другая, более опасная для Лит-
вы, более выгодная для врагов ее. Ягайло не походил на отца и деда свое-
го: был ленив, любил удовольствия и не имел твердого характера,
вследствие чего подвергался влиянию окружавших его. Самым приближенным
из них был Войдылло, о котором вот что говорит летописец: был у великого
князя Олгерда паробок, крепостной холоп, звали его Войдыллом; сначала
был он хлебником, полюбился великому князю, который взял его к себе пос-
телю стлать и пить подавать, а наконец дал ему держать город Лиду. Силен
был Войдылло при Олгерде; еще сильнее стал при Ягайле, который даже от-
дал за него родную сестру. Старому князю Кейстуту очень не понравилось,
что племянницу его выдали за холопа; стал он попрекать и вдове Олгердо-
вой, и Ягайлу, и самой племяннице, отсюда пошла ненависть между Кейсту-
том и Войдыллом, и последний стал думать, как бы избавиться от старика.
С этою целик) он начал наговаривать Ягайлу на Кейстута и поднимать на
него немецких рыцарей. Куно Либштейн, командор остерродский, кум Кейсту-
та, послал сказать последнему: "Ты ничего не знаешь, как Ягайло беспрес-
танно посылает Войдылла к нам и уже договор с нами написал, чтоб отнять
у тебя волости". Кейстут, получив эту весть, послал сказать сыну своему
Витовту: "Ты живешь с Ягайлом в тесной дружбе, а он договорился с немца-
ми на наше лихо". Витовт отвечал отцу, что ничему не надобно верить, что
он живет с Ягайлом душа в душу, знает все его думы. Скоро, однако, прав-
да обнаружилась. В Полоцке по изгнании Андрея Олгердовича княжил сын
Кейстута Андрей, прозвищем Горбатый. Ягайлу или Войдыллу хотелось отнять
эту волость у Кейстутовича и отдать ее родному брату Ягайлову, Скиригай-
лу; но полочане, старые вечники, никак не согласились на эту перемену и
с позором выгнали от себя Скиригайла. Великий князь выслал против них
сильное войско, с которым соединились и немцы; но полочане не потеряли
духа: они объявили, что скорее поддадутся немцам, чем Скиригайлу, и
вместе с Андреем мужественно отразили все приступы. Старик Кейстут, ус-
лыхав о полоцких происшествиях, опять стал жаловаться сыну своему Витов-
ту на Ягайла: "За Войдылла отдал мою племянницу, уговорился с немцами на
мое лихо; а вот теперь с кем мы воевали? с немцами? а он с ними заодно
добывает Полоцка". Витовт отвечал и на этот раз, что он все еще не сов-
сем верит коварству Ягайла, и выехал в Дрогичин, откуда скоро отправился
в Гродно. Но старик Кейстут не разделял сомнений сына своего: он решился
для собственной безопасности предупредить Ягайла, врасплох явился с
войском перед Вильною, овладел ею, взял в плен Ягайла со всем се-
мейством, захватил все грамоты и, между прочим, последний договор Ягайла
с немцами.
Витовт, извещенный чрез гонца о торжестве отцовском, в один день
прискакал из Гродна в Вильну. Кейстут показал ему грамоту: "Ты мне все
не верил, а вот тебе и грамота на лице; написали на наше лихо, да бог
нас остерег. А я великому князю Ягайлу за это никакого зла не сделал, не
дотронулся ни до именья его, ни до стад, и сам он у меня не в плену, хо-
дит только за малой стражей; отчину его - Витебск и Крево и все места,
что отец его держал, все отдаю ему и ни во что его не вступаюсь; а что я
теперь сделал, того нельзя было мне не сделать: берег свою голову".
Ягайло должен был присягнуть, что никогда не вооружится против Кейстута
и не выйдет из его воли, после чего со всеми родными и имением отправил-
ся в Витебск.
Кейстут стал великим князем, но недолго пользовался своим новым поло-
жением. Вдова Олгердова Иулиания и дети ее не могли спокойно видеть, что
стол великокняжеский перешел к Кейстуту, и потому посредством Скиригай-
ла, изгнанника полоцкого, завязали снова сношения с немцами, которые бы-
ли рады смутам в Литве. Но пока Кейстут жил в Вильне, никто не смел про-
тив него подняться, тем более что Ягайла трудно было уговорить на ка-
кое-нибудь отважное предприятие. Только когда Кейстут велел повесить
пленника своего Войдылла, Ягайло позволил сестре и ее приверженцам уго-
ворить себя действовать решительно против дяди. В это время старый Кейс-
тут вел войну с племянником Димитрием Олгердовичем; Ягайло обязан был
также выступить в поход; но, вместо того чтоб идти с войском на Русь, он
двинулся нечаянно к Вильне, где Кейстута тогда не было, и овладел горо-
дом; та же участь постигла и Троки. Кейстут собрал большое войско и, со-
единившись с сыном Витовтом, обложил Троки; против него стоял Ягайло с
своими союзниками, немцами.. Но Олгердов сын побоялся решить дело оружи-
ем и предпочел коварство. Он начал просить Витовта, чтоб тот помирил его
с отцом, для чего просил обоих князей приехать к нему в стан, и князь
Скиригайло именем брата поклялся, что с ними не случится ничего дурного.
В надежде на эту клятву Кейстут и Витовт приехали в стан к Ягайлу, чтоб
договариваться о мире, но вместо того были схвачены, и Кейстут был отдан
в руки самым злым врагам своим, которые сковали его, отвезли в Крево,
заперли в тюрьму и на пятую ночь удавили.
Больной Витовт был также отвезен вместе с женою Анною в Крево, где
держали его под крепкою стражею. И выздоровевши, Витовт все еще притво-
рялся хворым; жена навещала его ежедневно вместе с двумя служанками; на-
конец она получила от Ягайла для одной себя позволение ехать в Моравию.
В ночь накануне отъезда она пришла проститься с мужем и замешкалась у
него, как следовало ожидать, долее обыкновенного: в это время Витовт пе-
реодевался в платье одной из жениных служанок, Елены, которая осталась
на его месте, а он, вышедши с женою из тюрьмы и спустившись со стены,
нашел лошадей, высланных из Волковыйска от тамошнего тиуна, в короткое
время достиг Слонима, оттуда отправился в Брест и на пятый день был уже
в Плоцке. Елена, не вставая с постели, так хорошо представляла больного
князя, что только на третий день узнали о его бегстве. Она поплатилась
жизнью за свое самоотвержение.
Эти смуты отняли у литовских князей средства враждебно действовать
против Москвы и дали последней возможность беспрепятственно управиться с
татарами. Димитрий вырос в неповиновении хану, два раза младенцем ходил
он отнимать Владимирское княжение у Димитрия суздальского, у которого
был ярлык ханский. Княжество Московское постоянно усиливалось, его
князья еще со времен Калиты привыкли располагать полками князей подруч-
ных, убеждались все более и более в своей силе, тогда как Орда видимо
ослабевала вследствие внутренних смут и усобиц, и ничтожные ханы, подчи-
ненные могущественным вельможам, свергаемые ими, теряли все более и бо-
лее свое значение, переставали внушать страх. От страха перед татарами
начал отвыкать русский народ и потому, что со времен Калиты перестал ис-
пытывать их нашествия и опустошения; возмужало целое поколение, которому
чужд был трепет отцов пред именем татарским; московский князь, находив-
шийся в цвете лет, в самом полном развитии сил, был представителем этого
нового поколения. С малолетства привык Димитрий действовать иначе, неже-
ли действовали дед, дяди и отец его; малюткою с оружием в руках добыл он
себе старшинство между русскими князьями, после до тридцатилетнего воз-
раста не выпускал из рук оружия, выдержал опасную борьбу с Литвою,
Тверью, Рязанью и вышел из нее победителем с полным сознанием своих сил.
Неудивительно, что такой князь решился первый поднять оружие против та-
тар. Мы видели, что в начале княжения Димитриева Орда делилась между
двумя ханами - Мюридом (Амуратом) и Абдулом (Abdullah), именем которого
управлял темник Мамай. Но кроме них в древней стране Болгарской утвер-
дился третий хан Пулад-Темир, а в стране Мордовской - князь Тогай. Пос-
ледний в 1365 году напал нечаянно на Переяславль Рязанский, взял, сжег
его, попленил окрестные волости и села и уже с большою добычею возвра-
щался в степь, как был настигнут князьями - Олегом Ивановичем рязанским,
Владимиром пронским и Титом козельским: был между ними бой лютый, пало
много мертвых с обеих сторон, но русские князья наконец одолели, и Тогай
едва убежал с небольшою дружиною. В 1367 году Булат, или Пулад-Темир,
напал на нижегородские владения, но прогнан был князем Димитрием Конс-
тантиновичем за реку Пьяну с большим уроном, прибежал в Золотую Орду и
был там убит ханом Азизом, или Озизом, преемником Мюридовым. В 1370 году
Димитрий Константинович с братом Борисом, сыном Василием и ханским пос-
лом Ачихожею (Хаджи Ходжа) ходил войною на болгарского князя Асана; тот
встретил их с челобитьем и дарами, они дары взяли, но посадили на княже-
ние Салтана, Бакова сына. В 1373 году татары из Орды Мамаевой опустошили
Рязанское княжество; великий князь московский все лето простоял на бере-
гу Оки (куда пришел к нему и Владимир Андреевич) и не пустил татар на
свою сторону. Сопротивление татарам и даже наступательное движение на
них обнаруживалось повсюду: в 1374 году нижегородцы перебили послов Ма-
маевых и с ними 1500 татар; старшего посла - Сарайку с дружиною заперли
в крепости. На следующий год князь Димитрий Константинович приказал раз-
вести пленников по разным местам, но Сарайка с товарищами своими вырвал-
ся, убежал на архиерейский двор, зажег его и начал отбиваться от нижего-
родцев, многих перебил и переранил; наконец народ одолел татар и перебил
их всех. В том же году татары Мамаевы опустошили берега реки Киши, при-
тока Суры, и места за рекою Пьяною. Мы упоминали уже о нападении татар
на Нижегородское и Новосильское княжества за помощь, оказанную их
князьями, Димитрию московскому против Михаила тверского, после чего мос-
ковский князь ходил с войском за Оку, оберегая землю свою от татар. Еще
в XII и XIII веках мы видели стремление Северо-Восточной Руси к естест-
венному распространению своему на восток, вниз по Волге, на счет болгар,
мордвы и других туземных племен; стремление это было надолго остановлено
татарским нашествием и внутренними движениями, которые имели следствием
усиление Московского княжества; теперь же, как скоро Северо-Восточная
Русь снова усилилась единовластием, а татарское владычество ослабело,
опять начинается наступательное движение русских на древнюю Болгарскую
землю. По окончании борьбы с Литвою и Тверью, весною 1376 года, великий
князь послал воеводу своего Димитрия Михайловича Волынского на болгар; с
Волынским отправились двое молодых князей нижегородских - Василий и Иван
Дмитриевичи - и подступили под Казань. Казанцы вышли против них из горо-
да, стреляя из луков и самострелов; другие производили какой-то гром,
чтоб испугать русских, а некоторые выехали на верблюдах, чтоб переполо-
шить лошадей. Но все эти хитрости не удались: русские вогнали неприятеля
в город, и князья казанские Асан и Магомет-Солтан принуждены были добить
