светом, жестко светила мужчине прямо в лицо, как на допросе.
Наконец мужчина отщерил свои глаза, прищуренно рассмотрел руки,
потом пару раз слегка приподнял свой увесистый мешок живота и
оставил его лежать на коленях. Позади сидящего на диване лежал
еще один голый человек, девушка, но когда она приподнялась на
локти и слепо улыбнулась в сторону лампы, я увидел, что это
была не девушка, еще не девушка: это была совсем юная
девочка-подросток. Она села рядом с мужчиной, зевнула и
протяжно потянулась. Тогда ее сосед наклонился к магнитофону и
немного приглушил громкость. Теперь, если бы сидящие на диване
стали разговаривать между собой, их истомные голоса мог бы
разобрать и я.
-- Детка, -- обратился мужчина к девочке, -- сапоги выбери
себе там, на столе, -- он небрежно махнул в сторону, будто
повелитель этого подвала.
-- О-о! -- воскликнула юная женщина, ей всего было лет
тринадцать на вид. -- Малыш мой расщедрился, -- восторженно
проорала она ему в ухо и укусила за это же ухо.
-- Ты что! Оху..., дура, -- мутно проговорил он и
тяжеловесно отмахнул ее, слово бабочку. Она свалилась на пол и
расхохоталась, катаясь по полу перед лампой. Бутылки,
позвякивая, раскатились по сторонам.
-- Встань, сука, потом я сосать тебя буду грязную.
-- Пусть лучше он у тебя встанет, -- снова расхохоталась
она.
Девочка подползла к нему поближе, ухватилась за его колени
и подтянулась, ее голова возникла между его колен.
-- Помочь? -- дерзко вопросила она.
-- А-а, -- брезгливо протянул он и, раздвинув колени,
развалился на диване, его живот метнулся налево и отвис на
правый бок. Посматривая на прибалдевшего партнера, девочка,
стараясь не шевелиться, дабы не насторожить его, пошарила рукой
под диваном и через некоторое время в ее руке оказался флакон
лака. Она оттянула на себя доселе обвисшее мужское достоинство,
ее рука пьяно пошатывалась, девочка прицеливалась...
прицеливалась и... лаковая пыль, всшипев, змеино вспенилась
между ног мужчины.
-- А-а, га...! Г...гадина! -- бессильно пытаясь подняться,
завопил он. -- Что ты делаешь, стерва!..
-- Лакирую, чтобы стоял, -- надрывно реготала она.
-- Ладно, -- словно пережевывая слова, сглатывая одышку,
сказал мужчина. -- Тьфу, -- отплюнулся он. -- Пошла вон... кому
сказал, сапоги посмотри. Слышишь?
-- Любые? Взять могу...
-- Бери, дарю, сказал.
-- Надо же, -- расшвыривая по комнате разноцветные пары
сапог, рассуждала девочка, зябко пошатываясь у стола.
-- Ты что, ху..шь, -- будто взмолился мужчина, когда одна
пара сапог отшарахнулась ему на живот.
-- Ты все равно богатый, малыш, я просто кайфую от твоих
бабок.
-- Ты думаешь, они мне легко достаются? Я пашу, как пидар,
за них. Ну кончай, тебе говорят! Слушай, -- сочно отплюнувшись,
продолжал говорить он. -- Какая х..ня получается. -- Девочка
продолжала рыться в куче сапог. -- Х..ня получается.
-- Да-да, х..ня, малыш всегда прав.
-- Ты что думаешь, я бы здесь, в этом пидарастическом
подвале был, если бы там, на Западе развернулся!.. Да я бы
контору отшиковал как надо. А тут... в подвале... Только бухать
и е....ся, да об....вать всех подряд, пока перестройка не
закончилась. Разогнали, как вонючих крыс, по подвалам. А что
делают крысы? Все тянут в подвал, а они там, наверху,
крысоловки свои узаконивают. Но нас, крыс, не проведешь, мы же
умные, с высшим образованием, сахарку сп..дим, и хвостик не
прищемит. Ты думаешь, я что? А я не просто так. Университет
закончил, в свое время, конечно. Но на х.. он мне сдался? Да
если бы я на Западе, так ты думаешь, я с тобой бы здесь, что
ль... -- словно сам себе сказал последнюю фразу он и, помолчав,
добавил: -- У меня бы все красиво было, по-человечески.
-- Красиво? -- отвлеклась на минуточку девочка от
разбрасывания сапог. -- Ты мне нравишься, малыш. А можешь ты
мне купить машину?
-- Тебе еще рано, детка.
-- Что, не заслужила разве? -- она продолжала рыться в
сапогах.
Мужчина ничего не ответил.
Я стоял за шкафом, наблюдал, слушал. Ведь я мог сделать с
ними все что угодно. Я не знаю, может, безразличие к муравью в
траве, может, желание растормошить вялое пьяное затишье этого
подвала, а может, шалость, вседоступность или еще что, но я
вышагнул из-за шкафа, мне захотелось, чтобы они меня увидели.
-- А-а! -- коротко и удушливо простонал мужчина, будто его
ударили. -- Во-о...т... стоит...
-- Что, уже встал? Ну малыш, ты даешь, неисчерпаемый мой!
-- воскликнула девочка, еще не обернувшись в сторону дивана.
-- Уйди! Уходи сейчас же! -- зверино проорал мужчина и,
подскочив, как мячик, забился в угол дивана, под ним что-то
хрустнуло, видимо, магнитофон, потому что музыка замерла.
Девочка испуганно повернулась лицом к дивану.
-- Ты что? -- осторожно проговорила она и огляделась по
сторонам. -- Ты это мне? -- И я понял, что она меня не видит,
тогда я почувствовал себя еще увереннее, я бы сказал, потому-то
еще злее, и какая-то неистово сладкая агрессивность овладела
мною. Я обратился к мужчине, ибо знал, что он только слышит
меня, я заговорил чувствами уверенно и жестоко:
-- Не ори, мне нужно твое тело.
-- Караул! Грабят! Уходи, пшел прочь! -- завопила моя
жертва.
-- Малыш, малышок, я все, я ухожу, -- ошалевшая, не
спуская глаз со своего благодетеля, говорила девочка, на скорую
руку натягивая джинсы и кофточку. Она бросила в свою
вместительную сумку первую попавшуюся пару сапог, которая
лежала прямо возле меня, потом она прошла сквозь меня,
остановилась у двери, она еще надеялась на благополучие.
-- Ну что тебе надо? -- неистово вопрошал мужчина. -- Кто
ты? Господи, спаси! Спаси меня, Господи! Отведи эту сатанищу!
Каждую секунду девочка порывалась вышагнуть за дверь, но что-то
удерживало ее.
-- Заткнись, дурак. Мне нужно твое тело, и все, ненадолго.
Я человек, такой же, как ты.
-- Ай-я-я...е...еб....ный в рот, не дам! Мое!
-- Ну, знаешь, малыш, это уж слишком, -- злобно
воскликнула девочка, суетливо, нервничая, она будто вырвала с
корнем пару сапог из сумки и дерзко швырнула их в "малыша".
-- Пошла в пи...у со своими сапогами, -- бегая по дивану
на четвереньках из угла в угол, прошипел девочке мужчина и
швырнул эти сапоги обратно. Она едва поймала их на лету.
-- Совсем оху.., -- сказал она, укладывая неожиданно
возвратившуюся пару сапог обратно в сумку. В это время я
приблизился к метавшемуся в ужасе мужчине вплотную: словно
паучок, он ловко семенил руками и ногами по дивану. И тут я
остановил его, его беспорядочные движения, остановил,
парализовал своей волей. И тогда незамедлительно, властно и
уверенно, я метнулся к мужчине и всем своим призрачным
состоянием я прильнул к его увесистому животу. Я вонзился ему в
пупок. Теперь я настойчиво протискивался внутрь земного тела
мужчины. Когда я полностью вошел, просочился в тело, опять же
чувственно произнес:
-- Подвинься, дурак, я ничего плохого тебе не сделаю.
Потом я вытащил своеобразные энергетические лучи мужчины
из его собственных ног и опустил в его ноги основательно свои
лучи, будто примерил сапоги. Затем я встал с дивана, точнее
мужчина встал с дивана. Таким образом я вытащил энергетические
лучи из рук и примерил руки, освоился в позвоночнике, мой
одержимый взгляд проклюнулся в глаза мужчины, его мышление
трогать я не стал, я оставил за ним эту возможность... Решив
проверить голосовые связки, я отчетливо прокашлялся, связки
подчинились, способность слышать осталась на двоих.
-- Ну, что смотришь? -- сказал я девочке. -- Забирай
сапоги и иди отсюда.
-- Малыш, -- просительным шепотом произнесла она.
-- Иди, иди отсюда, мне необходимо одеться, -- абсолютно
трезво произносил я слова и с великолепной спортивной
координацией прошелся по комнате, разыскал майку и трусы, и они
ловко скользнули по голому телу мужчины на свои места,
обозначенные этикетом. Девочка замерла в шоке.
-- Придурялся, гад... -- снова прошептала она.
Я улыбнулся. Волевым посылом расслабил я девочку, чтобы
она могла двигаться.
-- Ладно, детка, иди, не мешай мне, -- и девочка
отвернулась и собралась уже выйти в коридор, как я остановил
ее, на одном из высоких подоконников перед моим взглядом
промелькнул телефонный аппарат.
-- Постой, -- потребовал я.
Она замерла на месте в ожидании, пугливо прислушалась и,
немного помолчав, тоскливо и жалобно ответила:
-- Что тебе?
-- Как тебя зовут?
-- Меня-а?
-- Ну а кого же еще! -- дико расхохотался я. -- Тебя,
конечно.
-- Лена... -- взволнованно прозвучал ее голос.
-- Хорошо, Лена, -- еще немного подхохотнул я. -- Иди и
смотри: никому ничего не рассказывай! -- пригрозил я. Девочка
молчала.
-- Ты меня поняла? -- вопросительно прикрикнул я на нее.
-- По-ня-ла... -- с проблесками пауз между слогов
произнесла она.
-- Тогда все, иди... Иди отсюда! -- притопнул я ногой на
нее, и девочка вспышкою исчезла во мраке проема двери, и только
судорожные, заплетающиеся звуки ее шагов по коридору скоро
отзвучали и обратились во внимательную тишину вокруг меня.
Теперь, находясь между двух состояний: меня окружающим
физическим планом и сущностью мужчины, тело которого я
позаимствовал сейчас, -- я озадачился, что же делать дальше.
-- Эй, ты, -- обратился я к мужчине, -- как тебя там?
-- Гриша, -- послышались в ответ робкие чувства мужчины.
-- У тебя что, кооператив?
-- Да.
-- Председатель ты?
-- Да.
-- Ты меня не бойся, я немного похожу в твоем теле,
сделаю, что нужно, и уйду.
-- Послушай... братишка, ты Сатана, да? -- обратился ко
мне мужчина.
-- Я же тебе сказал, что я такой же, как ты, -- человек.
-- Братишка, а ты не ограбишь меня?
-- Знаешь, ты мне уже надоел со своими глупыми вопросами,
ты можешь помолчать немного и не мешать. -- Я подошел к
телефонному аппарату.
-- Телефон работает?
В ответ послышалось молчание.
-- Гриша, ты где там пропал? -- настойчиво вопросил я
мужчину.
-- Да.
-- Что "да"?
-- Работает телефон.
-- Отлично, -- сказал я и потянулся к аппарату.
-- Куда ты хочешь звонить? -- забеспокоился Григорий.
-- Это тебя не касается, ты бы поспал немного.
-- Я ничего не вижу, и мне жутко.
-- Успокойся, если я разрешу тебе видеть, будешь глазеть
по сторонам, не туда, куда мне нужно, мешать, я должен все
сделать быстро и четко.
-- Слышишь, Сатана, а может, я сошел с ума и тебя нет.
-- Есть-есть. Успокойся, еще раз тебе говорю.
-- А может, все-таки ты уйдешь, а?
-- Заткнись, надоел! -- не выдержал я. -- Мало того что
мне приходится мириться с твоим разжиревшим телом, так еще и
твои бессмысленные вопросы.
-- Я же тебя боюсь.
-- Ты заткнешься или я тебя отсюда вообще вытолкаю, и
тогда ты познакомишься с настоящим Сатаною, ты вполне достоин
этого общения.
-- Но я же...
-- Заткни-ись!! -- вконец обозлившись, проорал я, оборвав
тем самым последнее Гришино обращение ко мне. Проскользнуло
некоторое время.
-- Что молчишь? Спишь? -- запросил я ответа у бывшего
хозяина тела, но тот ничего не ответил: может, чересчур
испугался, а может, и действительно уснул, во всяком случае он
перестал мне мешать. -- Ну спи, спи, Гриша, -- на всякий случай
благодарно похвалил я. Пухленькими, коротенькими пальцами Гриши
