распсиховался.
-- Но это же невероятно! Пройти мимо! Почему она не
поздоровалась?
-- Посмотри вокруг повнимательнее, -- спокойным тоном
предложил Саша. -- Мы живем так же, как и вы. Только вы нас не
видите и не ощущаете...
Я зло и недоверчиво огляделся по сторонам. И
действительно: прямо на футбольном поле нашего двора стояли
какие-то ветхие хижины.
"Что за хлам навезло сюда домоуправление?" -- подумалось
мне.
Повсюду бегали полуголые детишки. У одной из хижин сидели
на деревянной лавке старики в белых полотняных одеждах. Саша и
я зашагали по направлению к хижинам. Старики почтительно кивали
нам, когда мы проходили мимо.
В глазах, казалось, двоится!.. Тут же шныряли жильцы из
соседних пятиэтажек, они проходили сквозь хижины, детей и
стариков! Словно два кинофильма одновременно проецировались на
один экран. Но больше всего я удивился, а точнее, ошалел от
неожиданности, когда толстая, неповоротливая женщина с потным
красным лицом, тяжело дыша, протопала сквозь меня!
Я ничего не понимал: я проходил сквозь кого-то или кто-то
проходил сквозь меня? Я терялся в догадках: кто реален, а кто
-- нет! Увлекшись двойственностью, я неожиданно столкнулся с
девушкой. Чтобы не упасть, интуитивно, мы мгновенно и крепко
обнялись. Девушка расхохоталась и прошептала мне на ухо:
-- Молодой человек, можно подумать, что вы всю жизнь
торопились ко мне в объятия!
Я держал ее за талию. Девушка слегка откинулась назад, ее
руки были у меня на плечах. Мы смотрели друг другу в глаза. В
белом кружевном подвенечном платье и фате она выглядела
очаровательной невестой. Курносая, голубоглазая, высокий, умный
лоб, длинные вьющиеся волосы...
-- Нам пора возвращаться, -- услышал я за спиною Сашин
голос. Девушка вырвалась из моих объятий и побежала прочь, но,
пробежав десятка три шагов, она обернулась и выкрикнула в мою
сторону:
-- Меня зовут Наташа. Наташа... -- И лукаво добавила: --
Запомни... -- Она помахала мне рукой и скрылась в одной из
хижин...
-- Нам пора возвращаться, -- снова я услышал Сашин голос.
За распахнутым окном продолжала царить ночь, у подоконника
висела радуга. Мы попрощались у меня в комнате, и Саша уже
отошел по радуге несколько шагов в сторону кладбища, как я,
опомнившись, окликнул его вопросом:
-- Саша, ты же мне так и не ответил: есть ли Бог на
свете?! -- Он обернулся, промолчал...
-- Бога нет! Но есть что-то вроде него! -- донеслись до
меня его плавные слова...
Вскоре Саша превратился в крохотную черную точку, а потом
и вовсе исчез. Радуга растворилась, словно растаяла...
Уставший, я прилег на диван. Закрыл глаза. И уже начал
проваливаться в сладкую черную бездну дремы, как почувствовал
чьи-то настойчивые хлопки по моему плечу и требовательный,
знакомый голос над моей головой:
-- Сережа, вставай, ты просил разбудить.
Я открыл глаза: за распахнутым окном было светло. Уже из
прихожей послышался голос мамы:
-- Я пошла на работу. Завтрак на столе...
Хлопнула входная дверь, на лестничной площадке затихали
шаги...
Ночь продолжается
Неожиданно утреннюю тишину в квартире пронзительно
подчеркнул звонок в прихожей. Я смахнул с себя простыню,
вскочил с дивана и быстро натянул спортивные штаны. Босой и без
рубашки, я приоткрыл входную дверь на себя и одним глазом
выглянул на лестничную площадку: на пороге стояла соседка Вика.
Я открыл дверь пошире и вышагнул из-за нее целиком.
-- Ты что, еще спишь?! -- заулыбавшись и прихихикнув,
спросила Вика, окинув меня с головы до ног изумленным взглядом.
-- Здорово... Проходи... -- буркнул я и распахнул дверь
настежь. Вика шмыгнула в прихожую и заговорила быстро, словно
оправдываясь, снимая ловкими движениями руки босоножки:
-- Твоя мама уже минут двадцать как ушла на работу, я
видела ее с балкона... Вот я и подумала, что ты, по крайней
мере, уже не спишь.
Одной рукой я протирал слипающиеся глазах, другой --
показал Вике в сторону моей комнаты, приглашая ее пройти. Она
поняла без слов, привыкшая к моим причудам. Я захлопнул входную
дверь. Уже из моей комнаты Вика, видимо, как всегда усевшись на
диван, заговорила спокойнее, с расстановками:
-- А знаешь, я принесла тебе книгу в подарок!
-- Какую? -- открыв дверь в ванную и приостановившись,
спросил я.
-- Автор -- Гуревич...
-- Да Бог с ним, с автором, -- называется как?
-- А называется: "Возрожден ли мистицизм?"
Наступила пауза...
-- Ты что замолчал? -- обеспокоилась Вика. -- Тебе не
нравится название?
-- Ночь продолжается! -- произнес я громко.
-- Что? Какая ночь?! Что ты там говоришь?
-- Нет, ничего... О чем книга, говорю? -- Я еще стоял у
входа в ванную.
-- Мис-ти-ка... -- заклинающе прошипела Вика.
-- Какая мистика? -- шутливо осведомился я.
-- Ты что, не знаком с этим словом? -- обрадовалась она и
с восторгом знатока добавила: -- Потусторонние дела!..
-- А, хорошо! -- отозвался я уже из ванной. -- Я сейчас
приду полистаю и оценю, только умоюсь.
-- Давай быстрее, я..
Вика еще говорила что-то вдогонку, но, заглушив ее голос,
из открытого крана вонзилась в мои ладони шипучая струя воды, и
мелкие брызги ударили мне в лицо...
Умывшись, я закрутил кран, вода перестала шуметь, и снова
проявился голос Вики. Я слышал, как она читала вслух выдержки
из принесенной книги и комментировала их. Я сдернул с вешалки
мягкое полотенце и начал промокать лицо, потом присел на край
ванны. Я отчетливо слышал все, что говорила и читала Вика, но
до моего сознания сквозь барьер прошлой ночи доносились лишь
обрывки некоторых фраз:
-- "Разве не представляет интерес тот факт, что, например,
новое "тело", которое якобы..." -- Вика останавливала чтение,
приводила в пример свою двоюродную бабку -- трижды умиравшую. И
снова продолжала читать: -- "Астральное тело" оказывается..."
"Ночь продолжается", -- подумал я, но к следующему отрывку
прислушался повнимательнее: -- "Характерно, -- громко
продолжала читать Вика, -- что обычные, "земные" реакции в
известной мере смещаются, становятся более причудливыми.
Например, одна женщина, "наблюдавшая" себя и то, что
происходило возле санитарной машины, со стороны, видела все
крупным планом, и, напротив, отдаленно. Это напоминало
своеобразный "наплыв" при киносъемке. Изменение
пространственной перспективы несомненно отражает определенные
особенности..."
Я поднялся с ванны, повесил полотенце на вешалку и
быстрыми шагами, стремительно вошел в свою комнату.
-- Ну-ка, дай книгу, я гляну, -- потребовал я.
-- На, -- Вика кокетливо протянула мне книгу.
Я впился в абзац, только что прочитанный Викой. Перечитал
его дважды. Захлопнул книгу и осторожно положил ее на
журнальный столик поодаль.
-- Ночь продолжается, -- произнес я, уже как заклинание,
откровенно глядя Вике в глаза, и ухнул на диван.
-- Ты что, не выспался? -- спросила она и подсела ко мне
поближе. Я улыбнулся и попытался ее обнять. Она отпрянула на
другой конец дивана к окну.
-- Перестань! -- она поправила юбку. -- А знаешь как мне
досталась эта книга?..
-- Знаю! -- отмахнулся я.
-- Как? -- назойливо спросила Вика.
-- В наследство от трижды умершей бабки! -- наигранно
обижаясь, ответил я. Вика снова подсела ко мне, прилегла на мои
колени. Я нагнулся и поцеловал ее в губы.
-- Понимаешь, -- сказала она, -- я вчера ехала очень
поздно вечером домой от подруги, конечно, на автобусе... В
салоне было только два пассажира, я и еще один тип в очках,
одно стекло треснутое зигзагом, вот так, -- и она указательным
пальцем начертила зигзаг в воздухе возле моего глаза. -- Не
доезжая универсама, водитель остановил автобус, вышел в салон и
потребовал предъявить билеты для контроля. Я тут же предъявила.
А тот, в очках, билета не имел, долго рылся по карманам, но не
нашел денег -- заплатить штраф. И тут он неожиданно обратился
ко мне и предложил купить у него эту книгу. Я отказалась, мол,
зачем она мне, да еще -- за три рубля! Тип начал меня
упрашивать, убеждать, что книга хорошая и что ее можно вполне
подарить жениху или, на худой конец, -- соседу.
-- На худой конец, соседу, -- вмешался я, -- имеется в
виду -- мне... Мне, на худой конец!.. Так-так... И что же было
дальше? -- я покачал недовольно головою, подчеркивая иронию и
шутку.
-- Ну перестань перебивать! -- не замечая, а может, не
принимая моей шутки, оправдывалась Вика. -- На худой конец --
слова не мои, а того типа!..
-- Так, значит, не твои?.. -- допрашивал я.
-- Нет! -- Вика сделала вид, что обижается всерьез, а
может и действительно обиделась.
-- Точно не твои? -- не успокаивался я, входя в азарт.
-- Нет, нет, нет! Дурак! -- не выдержала Вика.
-- Кто дурак?! -- торжествующе стиснув Викины щеки в своих
ладонях, промычал я.
-- Ты! -- вырываясь, выкрикнула Вика.
-- Кто-о? -- наигранно устрашающе протянул я.
-- Ты, ты, ты, ты, ты...
Но больше уже никаких слов у Вики не вырвалось. Все вокруг
покачнулось и словно остановилось... Я надолго поцеловал Вику в
губы...
Вынырнув из-под моей головы, Вика снова села рядом со
мной. Поглаживая мои волосы, заглядывая как-то нетерпеливо в
мои глаза, она заговорила ласково, полушепотом:
-- Когда я услышала, что книгу можно подарить соседу, -- я
разжалобилась и купила ее, -- уплатила штраф за этого идиота!
Вчера было слишком поздно заходить в гости, вот я сегодня с
утра пораньше и принесла книгу -- тебе...
-- Спасибо, -- щекотно я прошептал в самое ухо Вике. Она
хихикнула и, словно маятник, откачнувшись в сторону, снова
прильнула ко мне. Я обнял ее плечи. С минуту мы сидели молча.
-- Сережа, почему ты до сих пор не женишься?
-- Человек должен сделать что-то сам, -- сказал я, --
понимаешь, сам, как человеческая единица, а потом уже
продолжить свой род. Мое убеждение: человек не может получить
морального права продлевать свой род, если он -- не
самореализован, не самовыразил себя, себя... Понимаешь?..
-- По-твоему, я поспешила и не имею морального права иметь
Оксанку? -- удивилась Вика.
-- Женщина другое дело, -- пошутил я.
-- А что, женщина не человек по-твоему?!
-- Я еще не разобрался в этом.
-- Ну, у тебя и философия! Ну, ты и даешь! --
расхохоталась Вика. -- Скорее разбирайся, а то...
-- А то что? -- игриво прислушался я.
-- А то, -- Вика плотно прижалась ко мне так, что
хрустнули у нее косточки. -- А то. Я не знаю, что я с тобой
сейчас сделаю!..
-- Ну вот, и нечеловеческие объятия! -- съязвил я.
-- Женские объятия, женские, -- подсказала Вика,
заглядывая мне в глаза.
-- Да, уж это точно, -- нечеловеческие, -- утвердительно
кивнул я...
Неожиданно Вика словно опомнилась от забытья, словно
пришла в себя:
-- Мне уже пора идти домой, -- сказала она решительно.
-- Посиди еще пожалуйста, -- попросил я.
-- Оксанка может скоро проснуться -- кормить ее надо
будет. А тебе уже скоро на работу!
-- Вот еще! -- возразил я. -- Я еще с полчаса могу быть
дома.
-- Ну хорошо... Ты будь, а я пошла.
Я с неохотой проводил Вику. У входной двери она
остановилась.
-- Я завтра утром загляну, можно?
-- О чем речь! -- повеселевши, ответил я. -- Приходи
обязательно. Я буду ждать -- не человека!
-- Женщину, -- тихо добавила Вика, как-то задумчиво и
