лифта:
- Работает...
Андрей и Наташа зашли в кабинку, Наташа волнуясь, не сразу попав, нажала
нужную кнопку.
В коридоре на третьем этаже было две железных двери - слева и справа. Дверь с
левой стороны - красного цвета, с правой стороны - синего.
- Ну, давай, - буркнул Андрей. - Которая его?
- Обе, - Наташа нахмурилась и позвонила в левую дверь. - Тут вход. А ту он тоже
иногда отрывал - можно выйти... - И с какой-то жалкой улыбкой засмеялась. Она
трусила, это было видно.
В истерзанной душе Андрея грянул грандиозный хор, как в опере Верди "Аида":
"Мы беж-жали са табою зеленеющим майем, когда тундря надела свой весенний
нар-ряд... мы беж-жали са табою, опасаясь паг-го-гони... штыба нас не настигнул
пистол-лета зар-ряд. По тундр-ре... по железной дор-рёге..."
За металлическим щитом щелкнуло, блеснул свет в глазке, и на пороге возник
тоненький юноша с волосами цвета золота (наверняка крашеные), в черной
рубашке и джинсах, он смущенно улыбнулся и закрыл глаза, как закрывал их
некогда Мамин перед тем, как ударить.
- Наташка, ты? По фотке узнал. Меня Сашей зовут. А его? - Он глянул безо
всякого интереса на староватого спутника.
- Это... - после короткой паузы нашлась Наташа. - Это мой спаситель, Андрей
Михайлович. - И кивнула Сабанову. - Входите же. - Холодным своим отношением
она ограждала его на всякий случай от опасности? Или как блядь уже отстранилась
от него в пользу нового хозяина?
Прошли по гладкому паркету, ступили на пружинящий ковер, сели в глубокие
кресла с подлокотниками в виде львиных морд. В квартире пахло духами и
хорошим кофе. На одной стене висели старинные ружья и сабли, на другой -
великолепный цветной портрет недавнего хозяина. Моложавое лицо, полуулыбка,
бабочка как у артиста...
- А твоя карточка - в спальне, - сказал молодой человек Наташе. - Хочешь -
посмотри.
- Я знаю, - отмахнулась Наташа, но была польщена ( не убрали), ее личико
заалелось.
- Что-нибудь выпьете? - Парнишка перевел взгляд с Наташи на Андрея.
Насмотрелся фильмов, изображает из себя знатока этикета. Андрей вдруг
почувствовал, как страшно краснеет, в голове зазвенело от гнева.
- Чаю, - прохрипел он. - Крепкого. И лучше пусть она заварит.
- Я сделаю!.. - вскочила Наташа и ушла на кухню. Она тут, конечно, все знает.
Племянник Мамина постоял, глядя ей вслед, и сел напротив Андрея, закурил,
забросив ногу на ногу. Вправду же, он был вполне симпатичный парень, и
встреться он Андрею на улице, не вызвал бы у того никаких неприятных мыслей.
Но сейчас у Сабанова в горле клокотала ненависть к родственничку вора в законе.
Ишь, ни капли стыда и страха. Будет жить в роскоши на крови, будет всю жизнь
счастлив, не приложив никаких усилий, не имея ни малой искорки таланта.
Заметив, как Андрей смотрит на корешки книг (много тут у Мамина любопытных
изданий: "Тайны ясновидения", "Третий глаз", "Психология власти", "Хатха
Йога" и пр.), Саша подмигнул:
- Читал? Про индусов...Там позы всякие. - И поскольку Андрей не счел нужным
ответить, Саша улыбнулся белозубой улыбкой. И кивнул в сторону кухни. -
Красивая, ага? - У него у самого ресницы были густые, как у девушки, но он
нарочно не брился третий или четвертый день - такая нынче мода у "крутых". -
Одна ее тутошняя подружка за французского миллионера вышла... сейчас
расскажу... тоскует по России. Но мы-то патриоты! Между прочим, дядя Валера
похорон на галерее Славы...
И вдруг парнишка неожиданно потянулся к Андрею, тихо спросил: - Сколько?
- Что сколько?
- Ну, сколько тебе заплатить? Чтобы ты... - Он повел рукой в сторону двери. - Она
отсюда все равно больше не выйдет.
При этих словах сзади выступили два мужичка - те самые, один с расплющенным
носом, другой с лицом невзрачным, как земля. Только они теперь были в серых
хороших костюмах, при бордовых галстуках. Правда, на ногах тапочки...
Парнишка дернул головой - охранники попятились и исчезли.
Вернулась Наташа, вся сияет:
- Там и бразильский еще остался... я кофе буду. А тебе чай заварила. - Она
незаметно подмигнула Андрею. - А ты что будешь? - Это она уже новому хозяину.
- Я? Как и ты, кофе. - Саша обворожительно опять улыбнулся и закрыл глаза. Это
у них, у Маминых, семейное? Или во всем старается брать пример с дяди?
Перешли на кухню. Здесь на серванте и на всяких полочках вытянулись к потолку
сверкающие спортивные кубки, в углу висели черные боксерские перчатки.
Андрей пить не мог - рука дрожала. Саша включил "видик" ( в каждой комнате
стоит телевизор с "видиком") и они с Наташей, сев рядом, как детки, весело
уставились на экран - там бежали по лесу мультяшные герои. И Сабанов ощутил
себя старичком, совершенно здесь чужим..
Почему-то на секунду вспомнил свое детство - как пугаясь и радуясь по ночам,
слушал сквозь "глушилки" зарубежное радио ("От 1998 года отнимем 36...
получим 1962? А если мне было 7, это какой, 1979 год?..") - тогда пели "битлы"...
визгливый женский голос произносил нехорошие слова про руководителей СССР...
- Я, наверно, пойду, - вдруг буркнул Сабанов и поднялся. И чтобы не выглядеть
смешным, отставленным, добавил. - У меня дела. А ты поговори пока, если
хочешь... - Он не смотрел на жену, раскрасневшуюся, юную рядом с другим юным
человеком. Андрей был убежден: она почувствует его обиду и тоже вскочит,
заторопится.
Но она закивала:
- Хорошо. Я - потом...
И в темнеющем облаке гнева Андрей вышел прочь из роскошной воровской
квартиры.
Он долго стоял на улице, на осевой, между мчащимися в поднятой пыли
машинами, и не знал, что же делать дальше - бегом вернуться, вырвать ее за руку
оттуда или пойти напиться. Сегодня в ресторане концерт, но он пропустит. Или все
же не обижать коллег? Там и надраться до смертельного пожара в мозгу, и
сыграть, выдать, юродствуя, что-нибудь этакое, с коленцами - пусть все видят, как
музыкант страдает...
- Ты, мудак, смерти ждешь? - заорал, затормозив и высунувшись над опущенным
стеклом дверцы, шофер "жигулей".
И вспомнилась Нина. Может быть, она сегодня не дежурит? Сидит дома среди
горящих свечей и черных засохших цветов, молит перед зеркалом Бога, чтобы он
определил ей настоящего мужчину. Впрочем, она же записку в дверь Андрею
сунула? Значит, не забыла.
Откуда бы ей позвонить? Телефонная трубка, подарок барона Наташе, валяется
дома. Зашел к себе, набрал номер больницы:
- Нельзя ли позвать Нину Петровну Шастину?
Оказывается, Шастина сегодня работает и как раз ходит неподалеку, в основном
корпусе.
- Пожалуйста, позовите ее... - И когда через минуту остроносая Нина встревоженно
задышала в наушнике, еще не зная, кто ей звонит, Андрей, уже раскаиваясь, что
нашел ее, через силу процедил. - Это я. Сегодня занята?
- А ты где? - воскликнула радостно женщина.
- В городе. Но могу...
- Я с обеда отпрошусь... иди ко мне.
"Иди ко мне". Эти слова были повторены через час в ее квартире, все так же
затемненной шторами, как в прошлый раз, и пьяный Андрей (от стыда крепко
выпил еще до встречи с ней) "пошел к ней", но позорно не дошел... Женщина с
пышной грудью как мама обняла его за голову:
- Ты просто устал... Куда-то ездил?
- Был за границей на фестивале... - соврал Андрей и уснул. Но снов больше не
было, не было - просто провалился как в погреб.
Вечером, в лазоревых сумерках, когда сквозь щели между гардинами из окон
влетают и бредут по стене странные тени, он поднялся и, не глядя Нине в глаза,
стал одеваться.
- Ты после концерта вернешься?
- Да. - Соврав еще раз, он потащился по кривым улочкам, а затем и побежал к себе
на квартиру. Но Наташи там не было.
Взял футляр с скрипкой, побрел в ресторан "Яр".
В кабаке было дымно и шумно. Концерт цыган уже во всю гремел. Увидев Андрея
со сцены, золотозубая Аня прокричала:
- К нам приехал, к нам приехал Андрей Михайлыч да-арагой...
... Невменяемый ( что-то проблесками втекало в глаза и уши), он очнулся после
полуночи, часа в три, в постели у Ани.
Долго смотрел в ее смеющие черные глаза.
- Не помнишь? - тихо смеялась она. - А я его дою, дою, как корову... а он никак. Ну
и выдержка у тебя. Ты еще ничего.
- Я просто мертвый.
- Дэл тукеэ пай щиб!.. Тогда пойду на кладбище искать удовольствие!
- А где твой... - прохрипел Андрей. Хотел сказать "муж", но голос сел.
Анна вспрыгнула, как кошка, даже напугав Андрея, ушла, вернулась, принесла
стакан.
- Выпей воды. Сейчас очнешься.
Но Андрею лучше не стало.
А она продолжала, веселясь, рассказывать, что муж ее, парень из налоговой
полиции ( а сосватал их Колотюк) в командировке. "Вернется среди ночи,
застрелит... - подумал Андрей. - Ну и пусть."
Под звенящим весенним небом, под пересвист рано прилетевших скворцов Андрей
приплелся домой. Наташа сидела, одетая, в плаще, словно не раздевалась и не
спала. Наверняка только что явилась.
Андрей поставил футляр со скрипкой в угол и налил в жестяной чайник воды.
Наташа не шевелясь так и застыла, как это у нее бывает, глядя непонятно куда. О
чем-то, видно, думает, вся в белилах и румянах, как накрашенная кукла, лишь
иногда моргнет синими чудными глазками.
- Ты давно? - хотел спросить Андрей - и не спросил. - А я в ресторане остался...
подумал: тебя все равно не будет... - И поскольку она молчала, лег отвернувшись
на свою лежанку и зажмурился.
"Это конец?"
Нет, это еще не был конец.
- Я все узнала, - услышал он ее раздумчивый голос. - Во-первых, я ему не дала... то-
есть, не далась. Он, конечно, давил - он же наследник. Ну и что, я тоже
наследница. - Она помедлила, ожидая, что Андрей похвалит или хоть что-нибудь
скажет, но Андрей молчал. - Во-вторых, мне с юристом встретиться надо...
Арсений Борисович, Хайкин фамилия... Вместе пойдем?
- Ты во сколько пришла? - Андрей сел на лежанке. - Только что?
Она покосилась на него и расплакалась.
"Обижается, что не доверяю? Думает, что бегал на улицу, ждал ее, возвращался?
Если бы вечером вернулась, она бы наверняка знала, что я дома тоже не ночевал."
Андрей неловко обнял ее.
- Прости... Я тебя очень люблю.
- Они ж не выпускали... а я делала вид, будто не боюсь... - Наташа достала
платочек из сумочки, потерла щеку, потом краешек рта. - Мне мама говорила,
если возле собаки дрейфишь, обязательно укусит... Вот. Спросили, где пропадала.
Наврала, что накинули одеяло, увезли. Вроде в Кемеровскую область. А как
узнали, что Валерия Петровича больше нет, выкуп не с кого брать... толком не
охраняли... Я и сбежала, тебе позвонила... ты меня привез. - Наташа шмыгнула
носом, как дите. - Поверили. И стали водку пить на кухне, шефа вспоминать.
Понимаешь, он все время говорил обо мне... все время... - Андрей не сразу даже
понял, о ком она. - Он был благородный... был мне как отец... и многим... Говорят,
как узнал, что я пропала... плакал как маленький и с балкона в небо из автомата
стрелял... Милиция не пришла, понимали - человек переживает... Он же тут по
телику три раза выступал, деньги большие показывал... в церковь отдал много... из
Москвы какому-то в смокинге заплатил, чтобы тот по фотокарточке угадал, где я...
Тот сказал, что я украдена... кажется, в Арабских эмиратах... Туда даже собрались
лететь наши... ну, эти...
Она всхлипывала и все пересказывала, что услышала... а Сабанов узнавал о
Мамине бездну нового. Оказывается, вор в законе в самом деле "завязал", всех
местных "синекожих" держал по струнке, помог местному театру съездить на
гастроли в Москву, чтобы показали там истинно русскую, нравственную пьесу...
Островского... Наверное, уверовал в свою силу, решил Андрей, а прикоснувшись к
искусству, красоте, и вовсе потерял бдительность. Если раньше закрывал глаза,
перед тем как самому ударить, то теперь от горя ли, от обиды ли стал прикрывать -
и московские убийцы улучили момент, застрелили. Охранники, конечно, сдали его
- увидели, не тот стал железный Валера, слезы льет по бабе... значит, обреченный
