один час. У него есть хорошее имя, внесенное в паспорт астронавта, но он
охотно откликается на дружеское прозвище Асмодей. Я бы хотела взять
Асмодея в нашу хроноэкспедицию. Он будет полезен и вам, а я просто не
мыслю себя без него.
Бах и Аркадий посмотрели на Кнудсена. Кнудсен нахмурился.
- Ты ставишь предварительное условие своего участия?
- Нет. Если не возьмешь моего друга, я от экспедиции не откажусь. И
можешь дать ответ после того, как посмотришь на Асмодея. Уверена, что он
всем вам понравится. Теперь задавайте вопросы.
- Пока один. Давая согласие на участие в экспедиции, ты, естественно,
ознакомилась с ее задачами?
- В самых общих чертах, Анатолий. Знаю о находке в Скандинавии и о
гипотезе, что высокоразвитые антропоиды посещали Землю уже три миллиарда
лет назад. И о том, что в нашей Вселенной не обнаружено и следов такой
цивилизации. И что вы надумали искать ее во Вселенной с иным течением
времени. И что для этого снаряжен хронолет "Гермес", в члены экипажа
которого пригласили и меня. Этими скудными сведениями и ограничивается мое
знание программы хронорейса.
- Но ведь это самое существенное! - воскликнул Бах. - Что-либо
добавить не берусь.
- Ты не берешься, другие возьмутся, - сказал Кнудсен. - Не знаю,
будет ли верна добавка, но что существенна - ручаюсь.
- Надумали менять программу рейса? - удивился Бах.
- Не я, а наш общий друг Никитин. - И Кнудсен с улыбкой показал на
покрасневшего Аркадия.
- Лучше в другой раз, я не подготовился, - попросил Аркадий.
- Рассказывай, как придет в голову. А чтобы помочь тебе, я изложу
вкратце твою концепцию - доказательства представишь сам. Так вот, друзья,
Аркадий считает, что наша основная цель - отыскать в иных мирах
человекообразную цивилизацию, представители которой миллиарды лет назад
посетили Землю, - в принципе своем ошибочна, ибо такая цивилизация
невозможна и потому не существует. Я правильно излагаю, Аркадий?
- Правильно. Но это...
- Понимаю. Только вступление к идее, а не сама идея. А вот и идея.
Человек не естественное создание природы, а искусственная конструкция,
продукт какого-то эксперимента. Поэтому надо искать не другую антропоидную
цивилизацию, а того экспериментатора, который пустил в биологическое
существование человека... Но где гарантии, что экспериментатор
конструировал человека по своему образу и подобию? Тот неизвестный
конструктор разрабатывал не только человека, но и все биологические формы.
Какая - его подобие? Амеба, рыба, бык, обезьяна?
- Новый вариант Высшего Разума? Чепуха! - воскликнул Бах.
Аркадий, вспыхнув, с обидой сказал:
- Не мешало бы раньше выслушать мои аргументы, а потом говорить,
чепуха или не чепуха.
- Для чего? Идея, что человек - искусственник, отнюдь не нова. Почти
во всех религиях людей порождают субъекты, именуемые богами, то есть
существа со сверхъестественной мощью и волшебной способностью не считаться
с законами природы. Правда, говорится не о конструировании людей, термин
туманней - творение. Но уже в библейской легенде о сотворении первой
женщины трактуется, что тело Евы нарастили на ребре, вынутом у ее будущего
мужа Адама. Иначе, предлагается ясный метод конструирования с применением
исходного материала - ребра. Твоя концепция об искусственном производстве
биосуществ не имеет ли истоком такие религиозные сказания?
- Религиозные сказания мне и в голову не приходили. Я слишком мало
знаю историю религий. Я исхожу из научных данных.
- В частности, из работ твоей геноструктурной лаборатории, -
обратился Кнудсен к Марии. - Когда пришло твое согласие на участие в
хронорейсе, Аркадий проштудировал все, что опубликовано тобой и твоими
сотрудниками.
Мария ласково посмотрела на Аркадия. Ее доброжелательная улыбка
воодушевила его.
Воинственный Бах спросил с вежливостью, какой одаривал лишь
противников, заслуживающих не опровержения, а уничтожения:
- Какой же из блестящих экспериментов нашего друга Марии
Вильсон-Ясуко породил в тебе, друг мой Аркадий, идею о Высшем Разуме? Или
лучше говорить о Высшем Существе, а не о Высшем Разуме?
- Можешь говорить как заблагорассудится - термины Высший Разум и
Высшее Существо принадлежат не мне, а тебе, - сдержанно возразил Аркадий.
- Я бы сказал по-иному - высококвалифицированный геноинженер. И докажу,
что этот термин соответствует реальности.
- Подождем Асмодея, он появится через десять секунд, - сказала Мария.
- Ему тоже полезно ознакомиться с темой спора.
Асмодей уже открывал дверь, когда Мария заканчивала фразу. Он на
мгновение задержался на пороге - высокий мужчина лет тридцати пяти,
стройный, жилистый, крупноголовый, с худым, быстро меняющимся лицом -
сейчас оно приветливо улыбалось. И он был нарядней всех мужчин - та же
одежда сидела на нем изящней.
- Общий привет, друзья! - Асмодей поклонился. У него был высокий
веселый басок с металлическим звоном. - Я не опоздал?
- Не опоздал! - Мария показала на кресло рядом с собой. - Садись и
слушай. Нам предстоит познакомиться с интересными идеями. - Она кивнула
Аркадию. - Итак, мы слушаем.
Аркадий начал с того, что еще недавно и не думал о происхождении
человека. Изготовление аппаратов для навигации в разных токах мирового
времени представлялось ему операцией куда сложней, чем сотворение
человека. Ибо производство хроноштурманских механизмов совершалось в
человеческой истории впервые, чего нельзя сказать о создании людей.
Знакомство с геноструктурными исследованиями открыло ему новый мир. Нет,
он и раньше знал, что биоэкспериментаторы способны переконструировать
маленькую ящерицу в огромного дракона, наделить двурогого барана целой
бороной рогов, вырастить у вороны крылья. Он не слишком удивился бы, если
бы к нему привели говорящего козла и тот скромно попросил просветить его в
интегральном исчислении. В принципе он спокойно приемлет любую новизну -
раз искусственная конструкция практически осуществима, она уже не
искусственна, а естественна. Его удивило не новаторство, а, наоборот,
консерватизм биоконструкторов.
- Консерватизм! - не удержался Бах от восклицания.
Кнудсен тихо радовался, что помощнику удалось поразить академика.
Мария слушала со спокойным любопытством. Бах сверкал глазами, парадоксы
мысли вздыбливали его на схватку.
- Да, консерватизм, - продолжал Аркадий. Какая бездна неизменного,
давно отработанного сохраняется в каждой новой конструкции! Только потому
и удается переконструировать животных. Основные жизненные отправления у
всех одни и те же. И тогда он задумался о человеке. И понял, что человек -
биологический автомат. Все основные жизненные процессы в организме
человека совершаются сами собой, не требуют осознания и осмысления. Люди
автоматически дышат, переваривают пищу, засыпают и просыпаются, рождаются
и умирают, автоматически вырастают из зародыша в ребенка, из ребенка во
взрослого, автоматически приобретают способность создавать потомство. И
сознание, и воля могут лишь крохотно замедлить или ускорить эти процессы,
но бессильны взять их под свою власть. Еще ни один человек не отменил
неизбежности старения и смерти, хотя многие жаждали. Просто повелеть
своему желудку не выделять соки для пищеварения - и такого пустячного
воздействия на свои жизненные процессы человек лишен.
- Автоматизм жизненных функций свойствен и животным, - заметил Бах.
- Да, и животным! И животным даже больше: человек способен осознать,
что он автомат, а животные лишены такого самопостижения. Вот этот
автоматизм и лежит в основе конструирования новых пород животных.
Геноинженер меняет у подопытных существ один автоматический процесс на
другой, такой же автоматический, одно автоматическое свойство преобразует
в другое. Несколько составных частей заменены в генонаборе барана или
коровы - и вот на голове барана частокол рогов, а на боках коровы крылья.
И ни сам геноконструктор, ни тем более баран с коровой уже не способны не
допустить выращивания абсолютно им ненужных рогов или крыльев. Творение
новых пород животных становится в принципе проще творения новых
механизмов.
- Хлестко, хлестко! - произнес Бах, и не понять было, осуждающе или
одобрительно.
- Но если возможно переконструировать живые организмы, то неизбежна
мысль: а не искусственные ли они создания вообще? Конечно, курица
возникает из яйца, а дуб из желудя; живую курицу не собрать искусственно
из ее анатомических частей. Но в первом образце той курицы не участвовал
ли чей-то расчет? Завтра можно будет ввести в питательный раствор
рассчитанный набор генов и потом увидеть, как из бассейна тяжело
карабкается наружу лохматый бычок. А через сто лет? А через тысячу? Никто
не наложит запрета на возможность такого эксперимента!
И народилась новая мысль: вообразить себя творцом геноструктур и
поразмыслить, как бы я сам решал проблему создания жизни? И тогда вся
история жизни на Земле предстала в форме исполинского эксперимента.
Традицией стало описывать великую эволюцию как постепенное движение от
первичной клетки в питательном бульоне древнего океана до высших
организмов, включая человека. Но можно рассматривать эволюцию как стадии
методического эксперимента. Я, хроноштурман Аркадий Никитин, став
жизнеконструктором, начал бы с создания живой клетки - и Земля начинала с
творения триллионы раз нарождавшихся и погибавших в океане клеток. Если бы
этот первый эксперимент удался, если бы клетка показала себя естественной
жилицей океана, я перешел бы ко второй стадии: наделил клетку генным
аппаратом, заставляющим ее соединяться с другими в определенном
соподчинении - создал модель организма. Разве не так шла эволюция?
Следующая стадия: наделить коллектив клеток специальными функциями -
инстинктом, чувствами, движением в пространстве, начатками рассудка. На
этой стадии немалым соблазном было бы определить, какие организмы наиболее
жизнестойки. Но ведь и биологическая эволюция не удержалась от такой
любознательности, создавая рядом с вирусами китов и динозавров, слонов и
птиц, мхи и деревья. Следующая стадия: сконструировать популяции - стаи,
стада, сообщества. Экспериментально проверяются типы жизни, немыслимые вне
коллектива, само индивидуальное существование становится функцией
коллективного бытия. Существенное усложнение, не правда ли? И последнее -
создание разума. Для этой цели и сконструирован человек.
Человек - завершение эксперимента, во всяком случае на современном
этапе. Вас не удивляло, что все биологические функции и у животных, и у
человека даны в очень скудных границах от средних потребностей? Скажем,
максимум десятикратных. Не пробежать в десять раз быстрей обычного шага,
не съесть вдесятеро больше нормы, не прожить в десять раз дольше среднего
бытия. Все живое запроектировано с большой экономией жизненного
потенциала. И только одна жизненная функция и только у одного человека
дана воистину в безграничности - разум. Только разуму вы не положите
десятикратного верхнего предела. Ни в еде, ни в ходьбе, ни в физической
силе, ни в росте мы и двукратно не превзошли нашего предка питекантропа. А
в разуме? Тысячекратно! И продолжаем наращивать наш интеллектуальный
потенциал!
Аркадий чувствовал себя победителем. Бах сказал с одобрением:
- Отличная речь, друг Аркадий. Весьма горячая, весьма! Но ты не
