колебаний. Сейчас мы выберем еще четверых заложников. Это будет сделано
совершенно беспристрастно, и я прошу вас понять, что все вы теперь - часть
революции, и вы можете гордиться этим...
Неожиданно вспыхнула молния, гораздо ближе, с неба спустилось
зеленоватое радужное пламя, оно безжалостным светом озарило поле, и тут же
на самолет обрушился раскат грома. Девушка Карен невольно вздрогнула и
вскочила, она быстро подошла и встала рядом с Ингрид. Ее темные глаза
теперь были окружены еще более темными кольцами усталости и
нарткотического похмелья, она сильно дрожала, и Ингрид с отсутствующим
видом погладила ее, как можно погладить испуганного котенка; в то же время
она продолжала говорить в микрофон:
- ...Мы все должны научиться приветствовать приближающуюся смерть,
должны радоваться возможности внести свой вклад, пусть самый скромный, в
величайшее пробуждение человечества.
Снова вспыхнула великолепная молния, но Ингрид продолжала говорить в
микрофон, ее бессмысленные слова гипнотизировали и убаюкивали, и пленники
сидели спокойно, как в летаргии, не говорили, не шевелились, казалось, они
больше не способны на самостоятельное мышление.
- Я брошу жребий, чтобы избрать следующих жертв революции. Я назову
номера мест, и мои бойцы придут за вами. Прошу избранных быстро пройти в
переднюю кухню. - Наступила пауза, затем снова послышался голом Ингрид. -
Место номер 63Б. Пожалуйста, встаньте.
Немец в красной рубашке, с длинными, нависающими на глаза волосами
должен был силой поднять худого мужчину средних лет и завести ему руки за
спину. Белая рубашка мужчины измялась, на плечах у него были эластичные
помочи, поддерживавшие старомодные узкие брюки.
- Не позволяйте им, - взмолился мужчина к остальным пассажирам, когда
Анри стал проталкивать его вперед. - Не позволяйте им убивать меня. - Все
опустили головы. Никто не пошевелился, не заговорил.
- Место номер 43F. - Красивая темноволосая женщина лет тридцати; лицо
ее, казалось, медленно растекается, когда она услышала свой номер, она
рукой прикрыла рот, чтобы не закричать, но тут с противоположного, через
проход, сидения встал аккуратный пожилой джентльмен с великолепной гривой
серебряных волос. Он поправил галстук.
- Не поменяетесь ли со мной местами, мадам? - негромко спросил он с
сильным английским акцентом и прошел по проходу на длинных худых
журавлиных ногах. Он презрительно прошел мимо усатого француза, который
заторопился к нему. Не глядя по сторонам, раправив плечи, он исчез за
занавеской передней кухни.
У "боинга" есть слепое пространство - от боковых окон рубки под углом
в двадцать градусов к хвосту, но похитители так хорошо подготовились,
казалось, предусмотрели все возможности; они могли учесть и это и найти
способ держать слепое пространство под наблюдением.
Питер и Колин, стоя за углом служебного ангара, негромко обсуждали
такую возможность; оба внимательно разглядывали хвост "боинга" и провисшее
брюхо фюзеляжа, ожидая увидеть блеск зеркала или какого-нибудь оптического
прибора.
Они находились непосредственно за самолетом, и предстояло преодолеть
около четырехсот ярдов: половина это расстояния - в траве по колено,
половина - по бетону.
Поле освещалось только голубыми периферийными фонарями рулежных
дорожек и светом из окон аэропорта.
Питер обдумывал возможность погашения всех вообще огней, но решил,
что тем самым выдаст себя. Это, несомненно, насторожит похитителей и
замедлит продвижение штурмовой группы.
- Ничего не вижу, - сказал Колин.
- Я тоже, - согласился Питер, и оба отдали свои ночные бинокли
стоявшему рядом сержанту: больше они им не понадобятся. Штурмовая группа
оставила все оборудование, кроме самого необходимого.
У Питера с собой только легкий, в одиннадцать унций весом,
высокочастотный передатчик для связи со своими людьми в аэровокзале и в
быстро расстегивающейся кобуре на бедре автоматический пистолет "вальтер П
38".
Каждый член штурмовой группы сам выбирал себе оружие. Колин Нобл,
единственный менявший свой выбор, переходил от девятимиллиметрового
парабеллума браунинга, который он любил за его тринадцатизарядный магазин,
к командирскому кольту .45 АСП - за его небольшой вес и огромную убойную
силу. С другой сторны, Питер всегда брал "вальтер" из-за его точности и
небольшой отдачи: с ним он всегда был уверен, что на расстоянии в двадцать
метров попадет в цель.
Но один вид вооружения был стандартным для всех бойцов штурмовой
группы. Оружие у всех было заряжено разрывными пулями "супер-велекс",
которые всю ударную силу тратят при первом контакте, пуля застревает в
теле; тем самы снижается риск для невинных. Питер никогда не позволял
забывать, что работать придется там, где террористы и их жертвы находятся
рядом.
Колин Нобл снял с шею цепочку, на которой висела золотая звезда
Давида, обычно скрывающаяся в густых волосах у него на груди. Сунул
украшение в карман и застегнул клапан.
- Ну, старина... - Колин Нобл преувеличенно изобразил акцент
Сандхерста, - ...побредем?
Питер взглянул на светящийся циферблат свого "ролекса". Без
шестнадцати одиннадцать. "Точный момент конца моей карьеры", мрачно
подумал он и поднял правую руку с сжатым кулаком, потом дважды опустил и
поднял - старый кавалерийский сигнал атаки.
Двое с "палками" тут же устремились вперед, абсолютно неслышно на
мягких резиновых подошвах, высоко подняв свои зонды, чтобы не задеть за
бетон или за части самолета, - согнутые под тяжестью газовых цилиндров
фигуры.
Питер медленно сосчитал до пяти, чувствуя, как в кровь его хлынул
адреналин, как напряглись каждый нерв и каждая мышца тела, и снова услышал
свои собственные слова, сказанные Кингстону Паркеру, которые теперь
звучали как пророчество:
- Середины нет. Альтернатива - сто процентов жертв. Мы потеряем
самолет, пассажиров и всех бойцов "Тора".
Он отбросил эту мысль в сторону и повторил сигнал наступления. Двумя
рядами, держась поблизости друг от друга, группа побежала. Трое несли по
алюминиевой складной лестнице каждый, у четверых мешки с парализующими
гранатами, у остальных молоты для открывания дверей, и у каждого избранное
им оружие - ручное оружие большого калибра: Питер никому не позволил бы
пользоваться автоматическим оружием в тесноте похищенного самолета.
Минимальное требование ко всем бойцам группы - умение многократно поразить
маленькую движущуюся цель из пистолета и не задеть окружающих.
Бежали они почти неслышно: самым громким звуком было собственное
дыхание Питера в его ушах, и на мгновение он почувствовал сожаление. В
этой игре он не может выиграть; лучшим результатом будет полное разрушение
работы всей его жизни, но он резко прикрикнул на себя, отбросил эту мысль.
И побежал в ночь.
Впереди, на фоне огней аэропорта, видны были силуэты людей с
"палками", они заняли позиции под выпуклым серебристым брюхом самолета;
неожиданно вспыхнула молния, грозовая туча осветилась нестерпимо ярким
светом, на мгновение осветилось и поле, стал отчетливо виден на фоне травы
двойной ряд фигур в черном. Если их заметили, сейчас начнется, и от удара
грома нервы Питера вздрогнули. Он в любое мгновение ожидал взрыва и
пламени десятка гранат ударного действия.
Снова стало темно, и пружинистая влажная трава под ногами сменилась
гладким жестким бетоном. И неожиданно они оказались под фюзеляжем
"боинга", как цыплята под защитой курицы, две колонны точно разделились на
четыре группы, по-прежнему в строгом порядке каждый боец опустился на
левое колено, и одновременно, с точностью, выработанной многочисленными
тренировками, все бойцы надели газовые маски, прикрывающие рот и нос.
Питер быстро оглянулся и отключил свой передатчик. Отныне до самого
конца он не произнесет в него ни слова: всегда существует возможность, что
похитители прослушивают эту частоту.
Этот щелчок отключения послужил сигналом для тех, кто остался в
аэропорту: почти мгновенно взвыли двигатели самолета.
Хотя самолет был расположен в северном районе площадки обслуживания,
его развернули так, чтобы двигатели смотрели на юг, и сразу подключились
турбины еще пяти межконтинентальных лайнеров. Звук двадцати двигателей
оглушал даже на таком расстоянии - и Питер снова дал сигнал рукой.
Человек с "палкой" напряженно ждал; по сигналу он поднял зонд и
прижал сверло к дну фюзеляжа. Звуки сжатого воздуха и работы сверла
совершенно не были слышны, зонд лищь слегка вздрогнул, пройдя сквозь
корпус. Мгновенно в отверстие был вставлен второй зонд, и второй человек с
"палкой" оглянулся на Питера. Снова сигнал рукой, и в корпус пошел газ.
Питер следил за секундной стрелкой своих часов.
Два щелчка клапана передатчика, и свет за занавешенными
иллюминаторами самолета одновременно погас: отключили электроэнергию.
Кондиционеры "боинга" перестали работать.
Рев двигателей продолжался еще несколько секунд, и Питер дал сигнал
людям с лестницами.
Обшитые резиной концы лестниц мягко коснулись крыльев и щелей дверей,
их мгновенно подняли одетые в черное фигуры. Двигались они с обманчивой
небрежностью и легкостью.
Десять секунд "фактор В" поступал в корпус, и Питер щелкнул трижды.
Мгновенно вспыхнули огни на "боинге". Снова заработали кондиционеры,
быстро высасывая газ из салонов и рубки.
Питер глубоко вдохнул и коснулся плеча Колина. Они в одно мгновение
взлетели по лестницам согласованным молчаливым рывком, возглавляя группы,
штурмующие крылья.
- Без девяти одиннадцать, - сказала Ингрид Карен. Она слегка
возвысила голос, чтобы перекрыть звук двигателей, работающих где-то в
ночи. Горло ее пересохло от наркотического похмелья, в углу глаза невольно
вздрагивал нерв. Голова болела так, словно вокруг нее медленно все сильнее
затягивали веревку. - Похоже, Калиф чего-то не учел. Южноафриканцы не
собираются сдаваться... - Она с легкой дрожью предвкушения взглянула через
открытую дверь на четверых заложников, сидящих рядом на откидных местах.
Седовласый англичанин курил виргинскую сигарету в длинном мундштуке из
янтаря и слоновой кости, он презрительно ответил на ее взгляд, так что
Ингрид почувствовала раздражение. Она еще больше возвысила голос, чтобы он
услышал ее следующие слова: - Необходимо снова расстрелять группу.
- Калиф до сих пор никогда не ошибался, - яростно покачала головой
Карен. - Еще целый час до срока... - И в это мгновение огни мигнули и
погасли. С закрытыми иллюминаторами наступила полная тьма, смолкло гудение
кондиционеров, и в тишине послышались возбужденные и удивленные голоса.
Ингрид ощупью нашла на консоли рычаг, переключиающий освещение рубки
на собственные батареи самолета, и в мягком красноватом свете стало видно
ее нервное напряженное лицо.
- Отключили подачу электричества! - воскликнула она. -
Кондиционеры!.. Должно быть, это "Дельта"!
- Нет! - резко ответила Карен. - Не было ракет.
- Мы должны... - начала Карен, но остановилась, услышав пьяную
расслабленнсоть собственного голоса. Язык казался распухшим и заполнившим
весь рот, лицо Карен стало искаженным, глаза отказывались сфокусироваться
на чем-то.
- Карен... - начала она и тут же безошибочно ощутила запах свежих
трюфелей, а на языке - вкус грибов.
- Боже! - дико крикнула она и бросилась за кислородным оборудованием.
Над каждым сидением открылся ящичек, и оттуда на гофрированном шнуре
свесилась кислородная маска.
