- Следовательно, гигантопитек связан с Виндиго-Маунтин.
- Почему это должно интересовать фармацевтическую компанию? - спросил
Роберт.
- Потому, что компания надеется на то, что миф является правдой.
Русский приколол факс к карте и положил их на стол.
- Что означают китайские иероглифы в левом нижнем углу?
- "Для экспедиции", говорит Эрик.
Джо показал на буквы Г С П К, написанные на карте.
- ГСПК - это сокращенное название гормона, снижающего потребление
кислорода. Это химическое вещество, вырабатывающееся нашим мозгом.
Окисляясь, вещества выделяют тепло, снабжая нас энергией. Лишнее тепло
рассеивается кожей, охлаждая организм. С течением времени кожа теряет свои
охлаждающие способности. Если бы у нас не было другого способа
регулировать теплообмен, наш мозг вскоре бы погиб. ГСПК замедляет процесс
окисления. Некоторые говорят, что этот процесс определяет биологический
возраст. Мы платим молодостью за то, чтобы выжить.
- Какое это может иметь отношение к Виндиго-Маунтин? - спросил
Роберт.
Джо пожал плечами, подняв руку.
- Предоставь это мне.
ВЗАИМОСВЯЗЬ
Ванкувер. 10:23 пополудни
Они начали свои поиски с 1979 года, с первого дня Мэрдока на
судейском кресле, затем просмотрели все его дневники и расписание
заседаний. В расписании были депортационные слушания каждого дня, а также
комнаты, куда допускались чужие. В расписании не было указано, кто сидел в
каждой из комнат, поэтому для того, чтобы найти нужного судью, Кэрол
пришлось заглядывать в "Приложение А". Сопоставление его с расписанием не
гарантировало того, что судья слушал данное дело, так как если судья
увязал, остаток его списка переносился в комнату, где работа заканчивалась
раньше. Такие изменения были записаны в "Приложении Б".
- 13 декабря, - сказала Кэрол, подавляя зевоту. - Максвелл разбирал
Кроуфорда и Фан Ван-до... Нет, погоди секунду. Дело Фана было перенесено в
другую комнату.
Цинк окинул взглядом схему, разложенную на полу, и сверился с
дневником.
- Мэрдок тем утром защищал Уолтера Снагга.
- 12 декабря, - сказала Кэрол, перелистывая страницу. Она согнулась в
кресле над расписанием, покоящимся у нее на коленях. - Максвелл разбирал
дела Труа, Лещука и Трунь Мин-ба.
Цинк сверился с дневником и со схемой рядом с кроватью.
- Мэрдок вылетел в Оттаву за Жозе Сильвой.
- 11 декабря, - сказала Кэрол, снова зевая. - Максвелл занимался
Хлючником, Хо Хинь-хоунем, Кесслером и Цалгиновым.
- Конечно, было бы легче, - сказал Цинк, - если бы Мэрдок записывал
судебные заседания. Тогда мы смогли бы отличить депортации с одного
взгляда.
- С меня достаточно, - сказала Кэрол. - Я просто валюсь с ног - так
хочу спать. Как насчет "Джакузи", а затем забраться в постель?
Цинк пометил, до какого места он дошел в дневнике, и скатал схему.
- Последний в списке, по-моему, - тухлое яйцо, - сказал он.
Кэрол разглядывала себя в зеркале ванной комнаты, пока Цинк чистил
зубы.
- Мои сиськи уже не такие, как у восемнадцатилетней, - заметила она.
- Значит, тебе не восемнадцать лет, - сказал он, закрывая рот. - По
мне, так они выглядят чертовски хорошенькими.
- Мне кажется, начинают отвисать, - сказала она, поворачиваясь боком.
Цинк подошел к ней сзади, обхватывая обе груди.
- Эта беда поправима. - Он поцеловал ее в шею.
- Мне больше не свистят так часто, как раньше. И лучшие мужчины
проходят мимо, не обращая на меня никакого внимания.
Чандлер пожал плечами.
- Мне казалось, ты осуждаешь подобное поведение.
- Так оно и было, - возразила она. - До тех пор, пока это не
прекратилось. Тогда я начала задумываться над тем, что что-то со мной не в
порядке.
- В жизни существуют две трагедии, - сказал он. - Одна - это не
получить того, кого выбрало твое сердце. Другая - это получить его.
Она подарила ему ответный поцелуй.
- Мой философ.
- На самом деле это Оскар Уайльд.
Они вышли из ванной, пересекли гостиничный номер и легли в кровать.
- Свет оставить или выключить? - спросил он.
- Выключи.
Ветер снаружи завывал, словно баньши, которого облили кислотой, в то
время как внутри они держали друг друга в объятиях, защищая от бури. Мачты
судов в Коэл-Харбор звенели такелажем, переваливаясь на приливных волнах.
- Вчера возле бассейна я слыхала, как девочка-подросток сказала своей
маме, чтобы та втянула живот. Один взгляд на лицо ее матери сказал мне
все. "Мой живот и так втянут", - ответила она. Вокруг бассейна были и
другие женщины с пористой кожей, покрытые морщинами и складками. Я
задумалась над тем, как они позволяют себе дойти до такого состояния?
Затем я заметила двадцатилетнюю девицу, глядящую на меня с таким же самым
выражением. Теперь, когда я смотрю на себя в зеркало, я вижу, что все на
полдюйма ниже, чем обычно должно быть.
- Ты преувеличиваешь.
- Не слишком. Ты видел Джейн Фонда в последние годы? Эти жилы на ее
шее? И посмотри на усилия, которые она прилагает, чтобы противиться
возрасту. Я не готова к тому, что время убегает от меня.
- Даже король Канута не может задержать прилив. В прошлом году в моей
школе была встреча выпускников. Четверо из нашего класса уже скончались.
Один из них скончался, занимаясь подготовкой встречи! У нашего президента
теперь сияющая розовая лысина, потеснившая волосы к самому затылку. Пришло
время признать, что мы больше не молоды. Большинству из нас следовало бы
прочесть "Портрет Дориана Грэя".
- Я держусь за мечту, - сказала Кэрол, - что однажды утром я проснусь
и обнаружу, что я - это больше не я. Временами мне страшно взглянуть жизни
в лицо. Часто я думаю: "Как долго мне осталось?" То, ради чего я поступила
в Бюро, давно исчезло. А как быть с той частью меня, которая хочет иметь
детей и свой дом? Я не хочу закончить одинокой старой ведьмой, стучащейся
в небесную дверь.
Цинк нежно провел пальцем вниз по ее лбу. Он скользнул по ее носу,
коснулся губ и вокруг подбородка опустился к горлу.
- Я не могу отвести рук времени, но я могу облегчить твои опасения.
Выходи за меня замуж, Кэрол, и я отпугну их прочь.
Она приподнялась на локте.
- Это идет от твоего сердца?
Он подтянул ее голову к своим губам и зашептал в ухо:
Когда в превратностях судьбы и глаз людских
Оплакиваю я свой жалкий жребий,
К глухим вздымая небесам свои рыданья,
И, глядя на себя со стороны, кляну свой фатум,
Желая быть похожим на того,
Кто счастьем более обласкан,
Иметь его осанку и иметь друзей, как он,
Владеть искусством, как вот этот,
И кругозором, как вон тот,
И это меньшее, чего бы мне хватило;
И вот, себя за эти мысли презирая,
Случалось думать мне о том - и естество мое
Тогда, подобно проблеску зари над опустевшею землею,
У врат небес слагало гимны -
Что память о любви такое мне дает богатство,
Что предложенье поменяться с королем
Отверг бы я с презрительной усмешкой.
- Мммм, - промурлыкала она, садясь на него верхом и позволяя ему
скользнуть внутрь себя. - Кто это?
- Ты знаешь. Двадцать девятый сонет.
- А еще какие-нибудь ты знаешь?
- А ты готова слушать всю ночь?
- Дело в том, сэр, - сказал Сэмюэль Джонсон 19 сентября 1777 года, -
что когда человек знает о том, что будет повешен на следующую ночь, это
замечательно помогает ему собраться с мыслями.
Они истощали друг друга с таким жаром, словно на рассвете их ожидала
казнь, занимаясь любовью лицом к лицу и соперничая между собой за то, кому
быть сверху. При повторении они зажгли все лампы и развернули зеркало бюро
к кровати. Стоя на четвереньках, выставив зад, Кэрол наблюдала, как Цинк
прижался к ней сзади, постанывая, когда одна его рука играла с ее
клитором, а вторая мяла грудь. Словно пара диких котов они катались и
подпрыгивали на кровати до тех пор, пока кто-то в соседнем номере не
застучал в стену. Цинк вошел в нее с таким неистовством, что до крови
прокусил ей плечо, а затем, мгновение спустя, Кэрол кончила. Судороги ее
оргазма почти сбросили его.
- Боже правый, - сказал Цинк, истекая потом и хрипя. - У меня ведь
тоже сердце не восемнадцатилетнего.
- Еще год таких упражнений изо дня в день, и я вгоню тебя в форму. Я
могла бы навсегда остаться здесь, в твоих объятиях.
- Через некоторое время ты бы проголодалась.
- Ответ - да.
- Что да?
- Да. Я выйду за тебя замуж.
Пятница, 20 марта, 7:02 утра
- Цинк!
- А?
- Вставай! Я нашла, детка.
Чандлер отогнал сон. С пылающим лицом, с растрепанными волосами, в
распахнутом купальном халате, Кэрол склонилась над самой кроватью.
- Ты меня слышишь? Я нашла. Связь между Мэрдоком и Максвеллом. Они
вместе разбирали дело в 1978 году.
Чандлер отбросил покрывало и вскочил с кровати.
- Ты давно встала? - спросил он. Вместо ответа она подтолкнула его к
окну.
- Час или два назад. Я не следила за временем.
Кресло и стол наполовину закрывали вид на город. Над парком Стэнли
кружил орел, охотясь за завтраком. Восходящее солнце окрашивало
раскинувшийся внизу город в розовый цвет.
- Здесь записано, - сказала она, показывая на расписание заседаний.
На странице за 17 ноября 1978 года имя Эвана Квана было обведено красным
кружком. - Максвелл слушал это дело, - сказала она.
Кэрол положила дневник Мэрдока поверх расписания. Она открыла его на
17 ноября 1978 года. На странице было имя Эвана Квана.
- Более того, - сказала она, снова тыча пальцем в дневник Мэрдока.
Диагональная линия, прочерчивающая страницу, вела к 5 октября. Вдоль линии
было написано: "Кван Кок-су, Гонконг".
- Помнишь показания свидетелей, которые мы обсуждали в Сан-Франциско?
Эти брат и сестра в отеле "Карлтон-Палас"?
- Ага. Мартин и Лотос Кван.
- Тут может быть какая-то связь.
- Ну, так давай ее найдем.
ТОТЕМНЫЙ СТОЛБ
9:31 утра
Парк Стэнли, так же, как и КККП, обязан своим основанием страху
канадцев перед Штатами. Полуостров площадью в тысячу акров,
перегораживающий пролив, он являлся поселением индейцев племени кост-салиш
до тех пор, пока не прибыли белые. На Острове Мертвых напротив мыса
Броктон индейцы хоронили своих старейшин в те времена, когда деревня
Сквомиш индейцев вуи-вуи занимала территорию, ставшую теперь
Люмберменс-Арк. Когда британцы высадились на Бюррард-Инлет в середине
прошлого столетия, они согнали аборигенов с этой земли, чтобы самим
захватить ее. В 1859 году Штаты аннексировали острова Сан-Хуан, вызвав
опасения, что армия США собирается захватить Британскую Колумбию. В целях
обороны этот участок был превращен в военный плацдарм, защищая ее от
захвата агрессоров. В 1888 году был основан парк Стэнли, в котором вскоре
появились лужайки для крикета и лунки для гольфа. Весьма чуткие к
национальным традициям, которые они вытеснили (факт, ежедневно
подчеркиваемый в лондонском Британском музее), колонизаторы свезли
тотемные столбы из поселков на побережье, воткнув их возле мыса Аллилуйя.
Этим утром Расс Бэрроу использовал эти тотемы в качестве фона на своих
фотографиях.
- Вот так.
Клик. Клик.
- Распахни плащ.
