крови. Солдат не проснулся.
Немез вынула иглу и проверила состав крови опасный уровень С27Н45ОН
- уровень холестерина в крови был недопустимо высок; кроме того, уровень
тромбоцитов свидетельствовал о наличии тромбоцитопенной пурпуры,
возможно, связанной с пребыванием в условиях жесткой радиации.
Содержание алкоголя в крови составляло 122 мг на на 100 мл - охранник
был пьян, хотя по его виду это определить было затруднительно
(алкоголик, привычен ко всему). А это еще что? Искусственное снотворное,
ультраморф, в смеси с кофеином. Немез улыбнулась. Кто-то опоил охранника
ультраморфом, подмешанным в чай или в кофе - но весьма осторожно, чтобы
не допустить передозировки.
Немез принюхалась. Ее способность улавливать и определять
органические молекулы в воздухе - то есть нюх - как минимум в три раза
превосходила чувствительность масс-спектрометра; другими словами,
приблизительно соответствовала нюху гончей со Старой Земли. В комнате
отчетливо ощущались запахи многих людей. Некоторые были застарелыми,
немногие - совсем свежими. Она определила запах пьяницы-охранника,
несколько терпких, мускусных женских ароматов, молекулярные следы по
крайней мере двоих детей - точнее, подростка и ребенка, страдающего
раком и проходившего курс химиотерапии, а также запахи двух взрослых
мужчин, один явно местного жителя, а вот второй - одновременно знакомый
и чужой. Чужой потому, что у него был запах планеты, на которой Немез
никогда не бывала, а знакомый потому, что она прекрасно знала его: Рауля
Эндимиона сопровождал запах Старой Земли.
Немез перешла в другую комнату, обыскала весь дом, но запаха
девчонки, столь памятного, несмотря на минувшие четыре с половиной года,
нигде не учуяла, равно как и антисептического запаха андроида, которого
звали А.Беттиком. Тут был только Рауль Эндимион. Был - и куда-то исчез.
Ей не составило труда отыскать люк в полу. Вырвав его с петлями,
Немез на мгновение задержалась, прежде чем спуститься по лестнице. Она
передала сообщение Гиесу, ответа не получила - Гиес, по всей видимости,
был в боевом режиме. В конце концов, с тех пор, как они покинули катер,
прошло всего пятнадцать секунд. Немез усмехнулась. Ничего, она еще
свяжется с Гиесом, и тот окажется здесь раньше, чем сердца Рауля
Эндимиона и его спутников отобьют десять ударов.
Впрочем, Радаманта Немез собиралась лично отдать должок. Продолжая
улыбаться, она спрыгнула в люк и пролетела восемь метров до пола.
Туннель был освещен. Немез вновь принюхалась, отделив богатый
адреналином запах Рауля Эндимиона от прочих. Гиперионец явно нервничал.
И он был то ли болен, то ли ранен - Немез уловила запах пота в сочетании
с ультраморфом. Значит, именно Эндимиона лечила та самая доктор Молина,
и кто-то подмешал прописанные ему лекарства в чай или кофе
охранника-лузианца.
Немез переключилась и побежала по туннелю, освещенному
мертвенно-бледными люм-шарами. Не важно, какая у Эндимиона фора по
времени, - она его быстро догонит. Ей доставило бы удовольствие снести
ему голову, не выходя из боевого режима - эта процедура показалась бы
сторонним наблюдателям чем-то мистическим, произведенным невидимой
рукой. Но от Рауля Эндимиона требовалась информация. Правда, для этого
совершенно не нужно, чтобы он был в сознании. Проще всего разлучить его
с приятелями, поместить внутрь того поля, которое окружает ее саму,
всадить в мозг иглу, обездвижить, перенести на катер, сунуть в саркофаг,
а потом рассыпаться в благодарностях перед полковником Винарой и
генералом Солжниковым и пообещать, что они смогут допросить Рауля
Эндимиона, когда корабль покинет орбиту планеты, а она пропустит в его
мозг микроволокна, извлечет РНК и воспоминания. Эндимион больше не
придет в себя - когда Немез узнает, что ей требуется, она убьет его и
выкинет тело в космос. Ее цель - и цель ее клонов - найти девчонку по
имени Энея.
Внезапно огни в туннеле погасли.
"Я же в боевом режиме, - подумала Немез. - Это невозможно". Ничто
не могло произойти столь быстро.
Она резко затормозила. В туннеле стало темно, как беззвездной
ночью, и даже максимальное увеличение не помогало. Немез переключилась
на инфракрасный, обследовала туннель впереди и позади себя. Пусто.
Раскрыв рот, она послала сонарный сигнал, сначала вперед, потом назад.
Пусто... Ультразвук отразился от стен, не встретив других препятствий.
Немез модифицировала силовое поле, чтобы послать сигнал радара в обоих
направлениях. Туннель был пуст, вот только тянулся он на сотни
километров во все стороны - настоящий лабиринт. В тридцати метрах
впереди, за толстой металлической дверью, находился подземный гараж, где
стояли какие-то машины и суетились люди.
Несколько озадаченная, Немез на мгновение вышла из боевого режима -
проверить, почему погасли огни.
Прямо перед ней возникло нечто. У нее было меньше одной
десятитысячной секунды, чтобы переключиться обратно. Четыре
бронированных кулака ударили в нее с силой сотни тысяч копров. Ее
отшвырнуло назад, к расколовшейся в щепки лестнице, она врезалась в
каменную стену и вошла глубоко в камень.
Свет так и не зажегся.
За те двадцать стандартных дней, которые Великий Инквизитор провел
на Марсе, он возненавидел красную планету сильнее, чем самый ад.
Каждый день над поверхностью планеты бушевали песчаные бури -
самумы, как называли их местные. Несмотря на то что кардинал Мустафа и
его спутники поселились в губернаторском дворце на окраине Сент-Малахи,
несмотря на то что дворец был герметически ничем не хуже звездолета, а
воздух в нем регулярно фильтровался, а в окнах стояли пятьдесят два слоя
прочного пластика, а двери больше смахивали на шлюзы, песок все равно
находил дорогу внутрь.
Принимая по утрам душ, Джон Доменико, кардинал Мустафа, с
отвращением наблюдал, как стекают в слив красноватые от песка струи.
Когда слуга помогал Великому Инквизитору одеваться - все одежды были
свежевыстиранными и выглаженными, - на шелковых складках уже лежал слой
песка. Во время завтрака - Мустафа завтракал в одиночестве в столовой
губернатора - у него на зубах скрипел песок. Когда он вел допросы в
просторной дворцовой зале для приемов, песок забирался под клобук
Великого Инквизитора и под воротник, проникал в волосы и под аккуратно
наманикюренные ногти.
Снаружи все было еще хуже. Скиммеры и наземные машины стояли без
движения. Космопорт работал лишь несколько часов в день, в краткие
промежутки затишья между бурями. Наземные машины скоро превратились в
песчаные дюны, и даже хваленые фильтры не справлялись с песком,
проникавшим в двигатели и - казалось бы - цельные модули. Связь со
столицей поддерживалась лишь благодаря нескольким древним краулерам и
роверам да термоядерным челнокам, доставлявшим провизию и свежую
информацию, но, несмотря на все усилия, работа правительственной
комиссии и военных зашла в тупик.
На пятый день самума пришло сообщение о нападении палестинцев на
армейские базы на плато Фарсида. Майор Пиет, немногословный командир
гарнизона, приказал своим солдатам и бойцам сил самообороны грузиться в
краулеры и бронетранспортеры. На них напали в сотне километров от плато,
и лишь половине отряда во главе с Пиетом удалось вернуться в
Сент-Малахи.
В начале второй недели сообщили об атаках палестинцев на различные
посты в обоих полушариях. С гарнизоном на Элладе была потеряна всякая
связь, а гарнизон на Южном полюсе сообщил на "Джебраил", что не
выдерживает натиска и собирается сдаться.
Губернатор Клэр Пало - она трудилась в крохотном кабинете, который
раньше принадлежал одному из ее помощников, - после разговора с
архиепископом Робсоном и Великим Инквизитором отправила в осажденный
гарнизон термоядерное и плазменное оружие. Кардинал Мустафа также
разрешил использовать огневую мощь "Джебраила", и лагерь палестинцов на
Южном полюсе был уничтожен с орбиты. Силы самообороны, гарнизон Ордена,
морпехи, швейцарские гвардейцы и коммандос Священной Канцелярии
обороняли Сент-Малахи, в особенности - кафедральный собор и дворец
губернатора. В условиях непрекращающейся бури любой местный житель,
подходивший к городскому периметру ближе чем на восемь километров, если
у него не было специального радиомаяка, уничтожался на месте, и лишь
потом выяснялось, кто он такой и чего хотел. Некоторые оказались
палестинскими партизанами.
- Самум не может длиться вечно, - проворчал командор Браунинг,
глава личной охраны Великого Инквизитора.
- Он может дуть еще три или четыре стандартных месяца, - возразил
майор Пиет, грудь которого была забинтована. - Или даже дольше.
Расследование Священной Канцелярии пока ни к чему не привело
полицейских, обнаруживших трупы в Арафат-каффиех, допросили вновь, с
применением "правдосказа" и нейропроб, но они лишь подтвердили уже
сказанное; судмедэксперты Канцелярии, трудившиеся бок о бок с коронерами
из Сент-Малахи, сообщили, что ни один из трупов не подлежит воскрешению
- Шрайк с корнем вырвал крестоформы; было решено с помощью
автоматических зондов связаться с Пасемом, чтобы установить личности
жертв и - что гораздо важнее - суть операции, которую проводил на Марсе
"Опус Деи", используя сверхсовременный космопорт. Зонд вернулся через
две недели по местному времени и доставил лишь сведения о мертвецах;
никаких объяснений по поводу действий "Опус Деи" дано не было.
На пятнадцатый день самума, когда стали поступать сообщения о новых
нападениях палестинцев на конвои и гарнизоны, после множества
бессмысленных допросов, Великий Инквизиторе громадным облегчением узнал
от капитана Уолмака, связавшегося с ним по тактическому каналу, что
обстоятельства требуют его немедленного возвращения на орбиту.
"Джебраил" относился к новейшему типу "архангелов" и с борта
катера, который доставил кардинала Мустафу на орбиту, казался весьма
эффективным и устрашающим. Великий Инквизитор слабо разбирался в боевых
звездолетах, но даже он заметил, что капитан Уолмак привел корабль в
полную боеготовность: звездолет втянул в корпус многочисленные антенны и
датчики, двигатель Гидеона облекли сверкавшей на солнце броней, из
портов торчали стволы орудий. За "архангелом" вращался Марс - окутанный
пыльным саваном диск цвета запекшейся крови. Кардинал Мустафа искренне
надеялся, что видит эту планету в последний раз.
Отец Фаррелл заметил, что все восемь факельщиков марсианской
эскадры находятся в пределах пятисот километров от "Джебраила" - по
космическим стандартам, едва ли не рядом Великий Инквизитор сообразил,
что случилось и впрямь что-то очень серьезное.
Катер Мустафы пристыковался первым. Уолмак лично встретил Великого
Инквизитора в шлюзе, где внутреннее силовое поле поддерживало привычную
силу тяжести.
- Прошу прощения за вмешательство в ваши дела, ваша светлость... -
начал капитан.
- Ерунда, - отмахнулся кардинал Мустафа, отряхивая сутану. - Что
стряслось, капитан?
Уолмак подмигнул - из шлюза как раз появилась свита Великого
Инквизитора: естественно, отец Фаррелл, командор Браунинг, трое
чиновников Священной Канцелярии, сержант морской пехоты Нелл Каснер,
специалист по воскрешениям епископ Эрдль и майор Пиет, бывший начальник
марсианского гарнизона - Великий Инквизитор забрал его у губернатора.
Кардинал Мустафа заметил нерешительность капитана.
- Можете говорить свободно, капитан. Все эти люди нами проверены.
