Звезды вечерней, - в мрачной тишине
Сидел Сатурн, как тишина, безмолвный,
Недвижный, как недвижная скала.
Над ним леса, чернея, громоздились,
Подобно тучам...
[Д.Китс. "Гиперион". Книга первая, 1-8]
На балкон, сжимая голову руками, вышел отец Хойт. Широко открытые
глаза и отсутствующий взгляд делали его похожим на разбуженного ребенка.
- Мы прибыли? - спросил он.
- А как же, блин! - вскричал Мартин Силен, возвращая бинокль
полковнику. - Давайте же спустимся и поприветствуем жандармов!
Молоденький лейтенант морской пехоты внимательно просмотрел диск с
разрешением на посадку, который Хет Мастин получил от командира эскадры,
но надменное выражение так и не сошло с его лица. Оставив паломников
мокнуть под дождем, он принялся неторопливо сканировать чипы с их визами,
время от времени бросая замечания лениво-заносчивым тоном - типичная
мелкая сошка, дорвавшаяся до власти. Однако, взяв чип Федмана Кассада, он
тут же поднял глаза, сразу сделавшись похожим на удивленного зверька:
- Полковник Кассад?
- Полковник в отставке, - уточнил Кассад.
- Извините... сэр, - заикаясь, пробормотал лейтенант и стал торопливо
совать паломникам их чипы. - Я не знал, что вы в этой группе, сэр. То
есть... капитан только сказал... я имею в виду... мой дядя был с вами на
Брешии, сэр. Я хочу извиниться... все, что в наших силах... я и мои
люди...
- Вольно, лейтенант, - сказал Кассад. - Лучше скажи, можно отсюда
как-нибудь добраться до города?
- Ну... в общем, сэр... - Молодой морской пехотинец попытался
потереть подбородок, но вовремя вспомнил про шлем. - Да, сэр! Но проблема
в том, что на вас может накинуться толпа и... К тому же эти проклятые ТМП
ни хрена не пашут на этой... ой, простите, сэр. Понимаете, наземный
транспорт возит только грузы, а все скиммеры заняты до двадцати двух
ноль-ноль, но я был бы счастлив предоставить в ваше распоряжение...
- Минутку, - прервал его Консул. Метрах в десяти от них приземлился
потрепанный пассажирский скиммер, вдоль кожуха которого тянулась
золотистая геодезическая линия - эмблема Гегемонии. Из кабины неловко
выбрался высокий тощий мужчина.
- Тео! - закричал Консул и бросился навстречу прилетевшему. Они
протянули было друг другу руки, но потом, передумав, крепко обнялись. -
Черт возьми, - Консул улыбнулся, - ты хорошо выглядишь, Тео!
В самом деле, хотя разница в возрасте между Консулом и бывшим его
помощником сократилась на шесть лет, внешне тот почти не изменился: то же
худое лицо, мальчишеская улыбка и густая рыжая шевелюра, привлекавшая
внимание всех незамужних (а также некоторых замужних) сотрудниц
консульства. От своей ставшей притчей во языцех застенчивости Тео Лэйн
тоже не избавился - вот и сейчас он то и дело без всякой нужды поправлял
старомодные очки в роговой оправе. Впрочем, молодой дипломат больше никак
не проявлял свои чувства.
- Хорошо, что вы вернулись, - сказал Тео.
Консул повернулся и начал представлять своего друга паломникам, но
затем вдруг остановился.
- Боже мой, - сказал он, - ты ведь теперь консул. Извини, Тео, я не
подумал об этом.
Тео Лэйн улыбнулся и снова поправил очки.
- Не беспокойтесь, сэр, - сказал он. - Теперь я уже не консул.
Последние несколько месяцев я выполняю обязанности генерал-губернатора.
Комитет местного самоуправления в конце концов потребовал - и получил -
формальный статус колонии. Приветствую вас в новом мире Гегемонии.
На мгновение Консул опешил, потом снова бросился обнимать бывшего
протеже:
- Поздравляю, Ваше Превосходительство!
Тео заулыбался и взглянул на небо:
- Похоже, скоро начнется настоящий ливень. Господа, прошу вас ко мне
в скиммер. Я отвезу вас в город. - Новый генерал-губернатор улыбнулся
морскому пехотинцу: - Лейтенант?
- Да, сэр, - офицер замер по стойке смирно.
- Не могли бы вы дать нам своих людей погрузить багаж? Мы хотели бы
улететь побыстрее - дождь вот-вот разойдется...
Скиммер летел на юг вдоль шоссе, строго выдерживая
шестидесятиметровую высоту. Консул сидел на переднем пассажирском сиденье,
остальные паломники удобно расположились позади, в откидных пластиковых
креслах. Мартин Силен и отец Хойт спали. Дочка Вайнтрауба перестала
плакать и самозабвенно сосала синтетическое материнское молоко из мягкой
бутылочки.
- Как все изменилось, - сказал Консул. Он прижался щекой к усеянному
дождевыми каплями куполу кабины и посмотрел вниз.
Там царил настоящий хаос. На протяжении всего трехкилометрового пути
до городских предместий склоны холмов и оврагов были облеплены тысячами
лачуг и навесов. Под мокрыми брезентовыми крышами зажигались огни, освещая
сновавшие между грязными лачугами столь же грязные человеческие фигуры.
Вдоль старого шоссе Китс-Космопорт построили высокий забор, а саму дорогу
расширили и заменили на ней покрытие. Сейчас по ней тянулись навстречу
друг другу два потока автомобилей и грузовиков на воздушной подушке,
выкрашенных в защитный цвет или покрытых полимерным камуфляжем. Впереди
сверкали огни Китса. Казалось, их стало больше, и горели они там, где
их-прежде не было, - в речной долине и на холмах.
- Три миллиона, - сказал Тео, словно читая мысль своего бывшего шефа.
- По меньшей мере, три миллиона. И с каждым днем их все больше.
Консул взглянул на него:
- Когда я уезжал, на планете насчитывалось не больше четырех с
половиной миллионов жителей.
- Сейчас, наверное, столько же, - сказал новый генерал-губернатор. -
Но все стремятся в Китс. Все хотят, пока не поздно, попасть на корабль и
унести отсюда ноги. Некоторые ждут, когда построят портал, но большинство
не верит, что мы управимся вовремя. Боятся.
- Кого? Бродяг?
- Их тоже, - ответил Тео. - Но еще больше - Шрайка.
Консул отодвинулся от холодного стекла.
- Стало быть, это уже перевалило через Уздечку?
Тео невесело рассмеялся:
- ЭТО везде. Точнее говоря, не ЭТО, а ЭТИ. Люди уверены, что этих
тварей несколько десятков или даже сотен. Сообщения о жертвах Шрайка идут
со всех трех континентов. Спокойно только в столице, в больших городах - в
Эндимионе, например, и на отдельных участках побережья вдоль Гривы.
- И сколько человек погибло? - спросил Консул, хотя ответ его не
интересовал.
- По меньшей мере, тысяч двадцать, включая сюда и пропавших без
вести. Много раненых, но тут уж Шрайк ни при чем, не так ли? - Тео вновь
усмехнулся. - Шрайк всегда доводит дело до конца. Люди случайно стреляют
друг в друга, падают с лестниц, от страха прыгают из окон или давят друг
друга в толпе. Хрен знает что.
За те одиннадцать лет, это Консул проработал вместе с Тео Лэйном, он
не слышал от него ни одного грубого слова.
- А что же ВКС? Есть от них какой-нибудь толк? - спросил Консул. -
Могут они остановить Шрайка хотя бы на подступах к большим городам?
Тео покачал головой.
- Армия не может ни черта. Конечно, толпу она успокаивает. Люди
видят: морские пехотинцы на месте, значит, космопорт открыт, а гавань в
Порт-Романтике пока в безопасности. Но армия даже не пытается задержать
Шрайка. Они ждут нападения Бродяг.
- А что же ССО? - спросил Консул, догадываясь, что от почти
необученных сил самообороны толку мало.
Тео фыркнул:
- Из двадцати тысяч убитых, по крайней мере, восемь - ополченцы ССО.
Генерал Брэкстон повел свою "Третью Боевую" вверх по Речной Дороге, чтобы,
как он выразился, "разбить Шрайка в его логове". И с тех пор о нем ничего
не слышно.
- Ты шутишь, - произнес Консул, но одного взгляда на лицо друга было
достаточно, чтобы понять: тому вовсе не до шуток. - Тео, - спросил он, -
как тебе удалось выкроить время, чтобы встретить нас в космопорте?
- Я его не выкраивал. - Генерал-губернатор оглянулся. Одни паломники
спали, другие устало смотрели в окна. - Просто я хотел поговорить с вами.
Не ходите туда!
Консул покачал головой, но Тео с силой сжал его руку.
- Послушайте, что я вам скажу. Я знаю, как трудно вам было вернуться
сюда после... Но нельзя же вот так, ни с того ни с сего, бросать все к
чертовой матери... Короче говоря, выкиньте из головы саму мысль об этом
дурацком паломничестве. Оставайтесь в Китсе.
- Но не могу же я... - начал было Консул.
- Послушайте, что я вам скажу, - настойчиво повторил Тео. - Причина
первая. Вы - самый блестящий дипломат Гегемонии, лучший специалист по
кризисным ситуациям из всех, кого я знал, а нам нужны профессионалы.
- Но это еще не...
- Помолчите. Причина вторая. Ни вы, ни ваши спутники не смогут
подобраться к Гробницам Времени ближе, чем на двести километров. Это в
добрые старые времена чертовы самоубийцы без труда проникали к самым
Гробницам и могли даже посидеть там с недельку, а потом передумать и
вернуться домой. Теперь ситуация изменилась. Шрайк наступает. Это как
чума.
- Понимаю. Но тем не менее...
- Причина третья. Вы нужны мне. Я связывался с Тау Кита, просил Центр
прислать мне кого-нибудь в помощь. Когда я узнал, что вы прилетаете... ну,
черт возьми, последние два года я только об этом и думаю.
Консул покачал головой, еще не вполне понимая, в чем дело.
Скиммер повернул к центру города, затормозил и неподвижно завис в
воздухе. Оторвав взгляд от приборной доски, Тео посмотрел Консулу прямо в
глаза.
- Я хочу, чтобы вы приняли на себя полномочия генерал-губернатора.
Сенаторы возражать не станут. За исключением разве что госпожи Гладстон.
Но пока она поймет, в чем дело, будет уже поздно.
Консула словно ударили под дых. Он отвел взгляд и уставился вниз, на
лабиринт узких улочек и покосившихся домишек Джектауна, Старого города.
Наконец он выдавил из себя:
- Я не могу, Тео.
- Послушайте, если вы...
- Нет, не могу. Ничего хорошего из твоей затеи не выйдет, но дело
даже не в этом. Я просто-напросто не могу. Я должен совершить
паломничество.
Тео поправил очки и отвернулся.
- Видишь ли, Тео, из всех профессиональных дипломатов, с которыми мне
приходилось работать, ты - самый знающий и толковый. А я уже восемь лет
как отошел от дел. Я думаю...
Тео быстро кивнул и прервал его:
- Вы хотите попасть в Святилище Шрайка?
- Да.
Скиммер немного покружил в воздухе и сел. Погруженный в свои мысли.
Консул понял это, только когда боковые двери сложились вдвое и откинулись
вверх.
- Слава Богу, добрались, - сказал Сол Вайнтрауб.
Паломники выбрались из машины и застыли, пораженные: груды камней и
обгоревшие развалины - вот и все, что осталось от Святилища Шрайка. С тех
пор как примерно двадцать пять местных лет тому назад Гробницы Времени
снова стали опасными и были закрыты для посещения, самым популярным местом
у туристов, прилетающих на Гиперион, сделалось Святилище. Занимавший целых
три городских квартала главный храм Церкви Шрайка был увенчан заостренным
стопятидесятиметровым шпилем и являл собой некое жутковатое подобие
кафедрального сбора. В его каркасе из сверхпрочного сплава, в
стремительных, будто текущих линиях каменных контрфорсов, угадывалась
пародия на готику, изобилие архитектурных трюков, основанных на обмане
зрения, - ложные перспективы, "невозможные" углы - придавало ему сходство
с гравюрами Эшера, а потайные комнаты, крытые и внутренние дворики
вызывали в памяти кошмарные видения Босха. Но еще сильнее Святилище
