запах?
- Они к этому привычны, иди!
- Ты требуешь?
- Требую. Не бойся. Она странно улыбалась, слушая шаги Дезире по
лестнице.
- Дай! Я открою сама. У меня здесь больше опыта, чем у тебя. Принеси
мне стакан, он в уборной. Ее давняя соученица по монастырской школе раз-
очарованно и оскорбленно смотрела, как она все это проделывает, и
все-таки удивление Дезире было не так уж велико после того, что Жанна
рассказала ей о себе. Жанна произвела на Дезире впечатление, но только в
начале, а теперь это прошло.
- Ты не добавляешь воды?
Это было весьма безобразное зрелище - лежащая в постели толстая жен-
щина, которая крупными, обжигающими горло глотками пьет из стаканчика
для чистки зубов и, поперхнувшись, вдруг начинает кашлять. Жанна знаками
попросила подругу постучать по спине, минута страданий и сиплого дыхания
сменилась наконец нормальным вздохом, и Жанна моментально обрела вновь
свою непонятную улыбку:
- Так-то лучше.
- Ты же опьянеешь!
- Не знаю. С чего бы?
- Ты к этому и стремишься? Она не ответила. Потом все с тем же выра-
жением безмятежности и в то же время откровенной иронии на лице она про-
изнесла:
- Мне нужно принять решение, не так ли?
- Но ты хоть не поступишь, как твой брат?
- Точно нет. Лицо ее оживилось. Глаза влажно блестели.
- Думаю даже, что и в приют я не пойду. Она говорила сама с собой, и
Дезире, должно быть, представляла сейчас для нее не более как черно-бе-
лый силуэт в солнечных лучах.
- Вы слишком уж сложные для меня люди.
- Послушай...
- Ну, разумеется, я тебя слушаю. Но мне нужно проверить, не пришла ли
санитарная машина.
- Я к ним приеду через восемь - десять дней, как только смогу твердо
стоять на ногах. Готова поспорить, что это произойдет даже раньше.
- Согласись, что ты самая обыкновенная, что ты боишься остаться од-
ной.
- Нет.
- И не боишься даже умереть? Жанна продолжала улыбаться, и эта улыбка
выводила Дезире из себя, у нее возник даже соблазн разозлиться из-за
этой улыбки.
- Слишком много у тебя гордыни для приюта!
- Да нет же.
- Выходит, ты хочешь меня убедить, что делаешь это для их блага?
- Я вовсе не уверена, что сделаю им благо. Думаю, что в конце концов
я поняла нотариуса. Он прожил дольше меня. Каждый приходит к тому, что
устраивается - любым способом, каждый создает себе жизнь по своей
собственной мерке.
- Каждый делает то, что может, - словно почувствовав себя задетой,
быстро возразила Дезире.
- Каждый делает то, что может, именно это я и говорю. Каждый с грехом
пополам пытается жить в мире с самим собой.
- А ты не живешь в мире сама с собой?
- Я ощущала его, когда таскала по лестницам Боба на руках и присмат-
ривала за всем домом, чтобы избежать Бог знает какой катастрофы.
- Это ни к чему не привело. Это как твоя большая уборка в среду вече-
ром, после похорон. Стоит мне только подумать, что ты...
- Что ты в этом понимаешь!
- Согласись, что это немного напоминает историю с Лоэ, и ты делаешь
это для того, чтобы...
- ...чтобы вставать утром первой, чтобы кофе был готов, а стол нак-
рыт, когда поднимутся все остальные, чтобы полы были чистыми, а дом уют-
ным, чтобы опустить руки в воду для мытья посуды, чтобы в момент, когда
качаешься от усталости, заметить, что еще не все сделано, что все сдела-
но никогда не будет; чтобы, валясь в кровать от изнеможения, начинать
думать о завтрашних заботах и сторожить сон всех остальных...
- Чтобы стать рабой, вот что! Видно, ты не бывала подолгу в услуже-
нии, да и людей ты не знаешь.
- Речь идет не о людях. Речь идет о... Она налила себе полный стакан-
чик алкоголя, который принялась рассматривать с меланхолическим ликова-
нием:
- Видишь, это последний. Очень хочется попробовать еще раз и...
Она обмакнула губы в коньяк, потом спокойным движением бросила ста-
канчик на пол:
- Ты сама сказала: дом теперь ничей и нет необходимости прибирать.
Это там не санитарная машина?
- Я велю им подняться?
- Да. Не бойся. Я буду благоразумна. Мое дыхание их, может быть, по-
разит, но завтра, в госпитале, я буду самой кроткой из больных, и все
будут меня любить. Я стану так заботиться о себе, что окажусь на ногах
раньше, чем через восемь дней, и я поеду к ним. У меня еще достаточно
денег в сумке. Я буду тетей Жанной... Дезире, пожимая плечами, вышла.
Оставшись в одиночестве, старая женщина потеряла свою улыбку, испуганно
огляделась вокруг себя, прислушалась к шагам на лестнице, потом к стуку
носилок о стены, и руки ее судорожно вцепились в простыню, словно в эту
последнюю минуту она пыталась зацепиться за этот дом, за эту комнату, за
маленький комод, который она видела в последний раз.
- Тетя Жанна... - прошептала она, словно пробуя новое имя.
Два здоровых парня смотрели на нее сверху вниз, как будто прикидывая
ее вес, и перемигивались; тот, который был потемнее, сказал, когда Жанна
опустила веки:
- Пойдет?
- Пойдет! - весело ответил другой.
Лэйквилл (Коннектикут), сентябрь 1950
ПРИМЕЧАНИЯ
1. desiree (фр.) - желанная.
2. Coquelushe (фр.) - коклюш и (разгов.) любимчик.
