скрепя сердцем. Но быть мягким сейчас означало звать быструю смерть. И он
бил и резал, бил и резал. Позади послышался голос Карабеллы:
- Как ты там?
- Держусь, - буркнул он.
Залзан Кавол, увидел свой великолепный фургон в огне, зарычал,
схватил одного из метаморфов поперек туловища и швырнул его в пламя. Двое
других бросились на него, но другой скандар схватил их и сломал, как
прутья, двумя парами рук. В яростной схватке Валентин мельком увидел
Карабеллу, борющуюся с метаморфом. Она прижала его к земле сильными,
натренированными руками, а Слит, яростный мститель, бил его сапогом с
дикой яростью. А фургон горел. Лес был полон метаморфами, ночь быстро
надвигалась, грохотал дождь, а фургон горел.
Когда жар усилился, центр битвы переместился с дороги к лесу, и дело
стало еще более тягостным, потому что в темноте трудно было отличить
друзей от врагов. Метаморфские штучки с изменением формы добавляли
сложности, хотя в ярости сражения они не могли долго удерживать
трансформацию, и те, что казались Шанамиром, Слитом или Залзаном Каволом,
быстро принимали свой природный вид.
Валентин сражался отчаянно. Он был скользким от собственного пота и
метаморфской крови, и сердце его билось мощными ударами. Дыша с трудом,
пыхтя, не останавливаясь ни на миг, он пробивался сквозь гущу врагов с
таким азартом, который удивлял его самого... Удар ножом... еще удар...
еще...
Метаморфы имели лишь простейшее оружие, и хотя их было очень много,
вскоре их численность стала уменьшаться. Лизамон своим вибромечом
производила страшное опустошение. Она держала его обеими руками и рубила,
как ветви деревьев, так и руки метаморфов. Уцелевшие скандары посылали
вокруг энергоразряды, сожгли с полдюжины деревьев и усыпали землю трупами
метаморфов. Слит калечил и убивал, как бы мстя за всю ту боль, которую,
как он думал, принесли ему метаморфы. Кон и Виноркис тоже сражались со
страстной энергией.
Битва кончилась так же внезапно, как и началась. При свете пожарища
Валентин повсюду видел мертвых метаморфов. Между ними лежали два убитых
скандара. У Лизамон была кровоточащая, но неглубокая рана на бедре. Слит
потерял половину своего камзола и получил несколько мелких порезов. У
Шанамира были царапины на щеке. Валентин тоже чувствовал на себе
незначительные царапины и ссадины, и руки его болели от усталости, но
серьезных повреждений не было. А где же Делиамбер? Вруонского колдуна
нигде не было видно. Встревоженный Валентин повернулся к Карабелле:
- Вруон не остался в фургоне?
- По-моему, мы все выскочили, когда он загорелся.
Валентин нахмурился. В лесной тишине были слышны только шипение и
треск пожарища и насмешливо-спокойный стук дождя.
- Делиамбер! - закричал Валентин. - Делиамбер, где ты?
- Здесь! - ответил высокий голос сверху. Валентин поднял голову и
увидел колдуна, крепко уцепившегося за сук футах в пятнадцати над землей.
- Война не входит в мои таланты, - вежливо объяснил Делиамбер,
раскачавшись и падая прямо в руки Лизамон.
- Что нам теперь делать? - спросила Карабелла.
Валентин понял, что она спрашивает его. Он командовал. Залзан Кавол,
стоявший на коленях возле мертвых братьев, выглядел совершенно убитым их
гибелью и потерей своего драгоценного фургона.
Валентин сказал:
- У нас нет иного выбора, кроме как пробиваться через лес. Если мы
пойдем по главной дороге, то непременно где-нибудь опять встретимся с
метаморфами. Шанамир, что с животными?
- Мертвые. - Шанамир всхлипнул... - Все до единого. Метаморфы.
- Значит пешком. В далекое мокрое путешествие. Делиамбер, как ты
думаешь далеко ли до реки Стейч?
- думаю, несколько дней пути. Но мы не знаем точного направления.
- Пойдем по склону местности, - предложил Слит. - Реки не могут течь
в гору. Пойдем на восток, и нам обязательно повезет.
- Если на нашем пути не встанут горы, - заметил Делиамбер.
- Мы найдем реку, - твердо сказал Валентин. - Стейч впадает в Зимр у
Ни-мойи, правильно?
- Да, - сказал Делиамбер, - но течение у него бурное.
- Придется рискнуть. Быстрее всего, я думаю, построить плот. Пошли.
Если мы задержимся здесь, на нас снова нападут.
Из фургона ничего не удалось спасти ни одежды, ни еды, ни
жонглерского инвентаря, пропало все, кроме того, что было на них, когда
они выскочили навстречу засаде. Для Валентина это была не большая потеря,
но для других, особенно для скандаров, бедствие. Фургон был долгое время
их домом.
Трудным делом было увести Залзана Кавола от этого места. Он как бы
застыл и не в силах был покинуть тела братьев и руины фургона. Валентин
ласково уговаривал его встать. Несколько метаморфов, говорил он, могли
удрать и скоро вернуться с подкреплением, оставаться здесь опасно. Они
быстро вырыли в мягкой почве могилы и положили тела Тилкара и Хейрода. А
затем, в сгустившейся тьме, под непрерывным дождем пошли в восточном, как
они надеялись направлении.
Они шли больше часа, пока не стало темно, что ничего не было видно.
Пришлось остановиться и отдыхать маленькой тесной мокрой кучкой, тесно
прижавшись друг к другу, до восхода солнца. С первыми лучами они встали,
озябшие и неотдохнувшие, и пошли дальше через лес. Дождь, наконец,
прекратился. Лес стал менее густой и давал проход, но иногда встречались
быстрые ручьи, которые приходилось осторожно переходить. В одном из таких
ручьев Карабелла оступилась, упала и была выловлена Лизамон Холтен, а в
другом Шанамира понесло течением, но его подхватил Кон.
Они шли до полудня, останавливались на час-два, поели корней и ягод,
а затем шли дальше до темноты.
Так прошло еще два дня.
А на третий день они вышли на рощу двика-деревьев - восемь толстых
гигантов с висевшими на них громадными плодами.
- Еда! - завопил Залзан Кавол.
- Священная для лесных братьев, заметила Лизамон. - Будь осторожен.
Изголодавшийся скандар, тем не менее, уже собирался свалить своим
энергометом один из громадных плодов, но Валентин резко сказал:
- Нет! Я запрещаю!
Залзан Кавол недоверчиво уставился на него. На миг взыграла его
старая привычка командовать, и он взглянул так свирепо, словно собирался
ударить Валентина. Но он сдержал свое раздражение.
- Смотри, - коротко сказал Валентин.
Из-за каждого дерева возникли лесные братья, вооруженные дубовыми
трубками. Увидел, как обезьяноподобные существа окружают их, Валентин в
своей усталости почти желал смерти. Но только на миг. Он снова вспрянул
духом и сказал Лизамон:
- Спроси их, не могут ли они дать нам еды и проводить нас. Если они
потребуют платы, я думаю, мы сможем жонглировать для них камешками или
кусочками плода.
Женщина-воин, вдвое выше лесных братьев подошла к ним и долгое время
разговаривала. Вернувшись, она улыбнулась.
- Они знают, что мы освободили их братьев в Илиривойне.
- Значит мы спасены! - вскричал Шанамир.
- Быстро же распространяются новости в этом лесу, - сказал Валентин.
- Мы их гости, - продолжала Лизамон.
- Они накормят нас и проводят.
В эту ночь путники досыта наелись двика-плодами и другими лесными
деликатесами и впервые после засады искренне смеялись. Лесные братья
исполнили для них род танца с обезьяньими прыжками, а Слит, карабелла и
Валентин ответили им жонглированием, используя лесной материал. А потом
Валентин крепко и спокойно заснул. Во сне он умел летать и видел себя
парящим над вершиной Замковой Горы.
Утром отряд лесных братьев повел их в трехчасовое путешествие к реке
Стейч и там распрощался с ними щебечущими криками.
Вид у реки был угрюмый. Широкая, хоть и не такая, как могучий Зимр,
она бежала на север с поразительной скоростью и так энергично, что во
многих местах проламывала свое собственное каменное ложе. То тут, то там
над водой поднимались страшные камни, а вдали виднелись пороги.
Сооружение плотов заняло полтора дня. Они рубили молодые деревья,
росшие на берегу, обтесывали их ножами и острыми камнями, связывали
лианами. Плоты получились не слишком элегантные, но прочные. Их было три:
один для четырех скандаров, другой для Кона, Виноркиса, Лизамон и Слита, а
третий заняли Валентин, Шанамир, Делиамбер и Карабелла.
- Мы, вероятно, разойдемся, когда поплывем вниз по реке, - сказал
Слит. - Давайте договоримся, где встретимся в Ни-мойе.
- Стейч и Зимр, - сказал Делиамбер, - сходятся в месте, называемом
Ниссиморн. Там широкая песчаная бухта. Давайте встретимся в бухте
Ниссиморн.
- Ладно, - сказал Валентин, обрезал лиану, удерживающую плот у
берега, и они понеслись по реке.
Первый день прошел без приключений. Были пороги, но невысокие, и
плоты благополучно миновали их. Карабелла ловко управляла плотом и умело
обходила случайные каменные выступы.
Через некоторое время плоты стали отделяться друг от друга. Плот
Валентина попал в быстрину и обогнал два других плота. Утром он ждал, но
их не было, и он решил наконец плыть дальше.
Все дальше и дальше, по самому быстрому участку, с отдельными
моментами тревоги при виде белой пены на порогах. К концу второго дня
плавание стало труднее. Земля, похоже, понижалась, и река, следуя линии
спуска, ныряла и неслась изо всех сил. Валентин начал беспокоиться, нет ли
впереди водопада. У них не было ни карт, ни заметок об опасных местах, они
неслись наугад. Оставалось лишь надеяться на удачу, в то, что эта бурная
вода донесет их живыми до Ни-мойи.
А потом? На речном судне до Пилиплока, на корабле паломников на
Остров Сна, каким-нибудь способом добиться встречи с Леди, а дальше что?
Что дальше-то? Как человек может требовать трона Короналя, если его лицо
не похоже на лицо Лорда Валентина, законного правителя? Как требовать,
каким авторитетом? Невозможное дело. Наверное, лучше остаться в лесу и
руководить своим маленьким отрядом. Они с достаточной готовностью приняли
его за того, кем он себя считал, но в этом мире миллиарды жителей, в этой
обширной империи гигантские города, лежащие далеко за горизонтом. Как, как
он сможет убедить неверящих, что он, Валентин-жонглер, был.
Нет. Это глупые мысли. Никогда, с тех пор как он появился возле
Пидруда, лишенный памяти и прошлого, он не чувствовал необходимости
править другими. Если он стал командовать этой маленькой группой, то
больше по природному дару и упущению Залзана Кавола, чем по собственному
желанию. Однако он командовал пусть и деликатно и на ощупь.
Так и будет, когда он пройдет через Маджипур. Он будет делать один
шаг зараз и делать то, что покажется правильным и нужным. Возможно, Леди
станет направлять его, и если Божество пожелает он в один прекрасный день
снова будет на Замковой Горе. Пусть это не часть великого плана - что ж,
все равно приемлемо. Бояться нечего. Будущее должно быть ясно развернуться
в своем историческом курсе, как это делалось, начиная с Пидруда...
- ВАЛЕНТИН! - закричала Карабелла.
Река как бы выпустила гигантские каменные зубы. Повсюду торчали камни
и крутились пенные водовороты, а впереди - явный спуск, где Стейч прыгал в
долину далеко внизу, несся в пространство и с ревом низвергался по
ступеням. Валентин схватился за шест, но тот теперь не мог помочь ему: он
застрял между двумя каменными зубами и вырвался из рук Валентина. Тут же
послышался скрежещущий звук, когда плот ударился о камни, повернулся под
прямым углом к своему прежнему курсу и разломился. Валентина бросило в
холодный поток и понесло, как щепку. Он схватил Карабеллу за руку, но
