как вдруг во мне что-то екнуло, и я почувствовал присутствие какого-то
магического внутреннего содержания стихии или чего-то еще, не совсем
понятного. Я вдруг увидел в туче не атмосферный катаклизм, а вполне
одушевленное существо, обладающее дьявольской силой.
Зачем-то скинул с себя всю одежду и остался стоять голым на пустынном
байкальском пляже, поливаемый обжигающим ледяным дождем и обдуваемый
ураганным ветром. Кажется, схожу с ума. Что я здесь делаю? Кто я ? Ошибка
природы или выдуман нарочно для чего-то важного?
Стихия, похоже, всерьез решила произвести на меня впечатление,
демонстрируя свою мощь. Налетел шквал, и Байкал тотчас же покрылся пеной.
Дыра в туче, находящаяся до этого чуть в стороне, расположилась точно у меня
над головой и принялась сосать в себя воздух, отчего за атмосферу у меня
возникли серьезные опасения. Казалось, что она вся до конца улетит в тучу, и
скоро нечем будет дышать.
Чувствую, что тело мое начинает жить как бы отдельно от меня. Перестаю
что-либо толком соображать. Набрал полные легкие воздуха и заорал на тучу со
всей дури. Орал не переставая, пытаясь высказаться, как будто все мной
пережитое можно высказать только так. Я ревел, как раненый зверь, и,
кажется, начал понимать волков, которые воют на луну. Я рвал глотку от всей
души да так, что от моих воплей, наверное, вся живность в округе
перепугалась и разбежалась.
Непривычные чувства завладели мной: я готов был возненавидеть и
полюбить весь мир, я хотел жить вечно и умереть навсегда.
Дальше началась чертовщина - до сих пор поверить не могу. Я вдруг
увидел на берегу кучу тел разного возраста. Тела были бледные и мертвые, они
лежали друг на дружке как попало, в разных неправильных положениях. У
одного, самого старого, был открыт рот, и я мог разглядеть там мертвецкую
черноту пустого пространства. Сою, будто загипнотизированный и смотрю в
трупный рот, как вдруг до меня доходит, что все тела в куче - это мои тела,
они словно скорлупы от вылупленных яиц, оказались брошены мною на обочине
жизни как пережиток. Тел в куче, наверное, около тридцати, причем некоторые
из них старше меня. Лицо одного из них похоже на то, что я в детстве рисовал
просто так, от нечего делать. Это лицо старца с впалыми щеками, длинными
волосами и бородищей. Тогда я и не подозревал, что рисую себя через много
лет. Тела смирно и бесполезно валялись, как будто запаслись бесконечным
терпением в ожидании волшебной оживляющей силы.
Чудесное видение представилось лишь на миг и дальше продолжило
существовать, как впечатление. Но это было не все. За спиной я почуял
присутствие медведя гигантской величины, около 100 метров и стоящего на
задних лапах. Я обернулся и действительно увидел его: он стоял, открыв пасть
и кажется хотел зарычать. Глаза его были кровяные. Гигантский медведь
показался тоже только раз, но очень отчетливо и в тот момент, когда
повернулся, полыхнула молния (как в кино). Я снова заорал и продолжал вопить
пока силы не покинули меня. Я почувствовал себя пустым, как большой барабан.
Соображать не могу. Побрел до зимовья и забрался в спальник. Стоило
только закрыть глаза, как моментально провалился в бездну.
Пробуждение после ночного приключения очень необычное и состояние свое
могу сравнить разве что с первым днем жизни на Земле. Во мне произошел
какой-то перелом. Я спокоен очень необычно. Кажется, ничто не может вывести
меня из этого удивительного состояния, даже если прямо сейчас наступит конец
света. Слов нет - не хочу говорить и думать словами, не хочу никуда, не хочу
к людям, я хочу жить здесь вечно в состоянии первозданного гробового
молчания.
Чую тишину, она как бархатистое нежное существо находится везде вокруг
и во мне внутри. Я могу ощупать ее. Такое чувство, как будто высунул руку из
несущегося авто и ощутил тяжесть скоростного воздушного вещества.
Тишина - она главное, все из нее произошло. Она безмолвна, но вместе с
тем от нее исходит странный звук, который я слышу не ушами, а мозгом. Тишина
гораздо интересней, чем звук. В звуке нет глубины и содержания тишины, в то
время как в тишине содержатся все звуки. Звуками можно наслаждаться, но
любить можно только тишину.
Тишина, свобода, любовь, вечность - неразделимые понятия. Истинное
бесстрашие есть бесстрашие перед вечностью и тишиной. Из этого должна
возникнуть любовь и свобода. По-моему, так.
То место, где я оказался - чудесное до невозможности. Каждую минуту с
окружающим пейзажем что-то да происходит. Вот только что был виден Байкал и
горы, как вдруг воздух подернулся, словно водная гладь собралась покрыться
рябью, и сразу же все вокруг исчезло в тумане.
О существовании гор и Байкала можно только догадываться. Туман
настолько густ, что с трудом различаются предметы всего в нескольких метрах.
Он, кажется, завладел миром раз и навсегда, и я даже успел настроиться жить
на ощупь и наугад долго, как вдруг пелена пришла в движение, по ней пошли
гулять волны, как по морю, и вскоре все опять замерло, но уже по-другому: из
тумана образовались острова, а между ними - чистейший воздух. Потом острова
все разом взмыли вверх и, повисев немного, исчезли, но не насовсем, а всего
лишь минут на десять. За это время я успел налюбоваться окрестностями, даже
разглядел противоположный берег Байкала, а до него километров пятьдесят.
Вскоре туман появился снова, потом опять исчез, потом опять появился. Словно
нахожусь на планете в доисторические времена и не удивлюсь, если обнаружу в
небе птеродактиля, а из лесу выйдет непуганый динозавр. Планета Земля
превратилась в сказку.
Как только вижу горизонт, так во мне сразу просыпается неудержимая тяга
- вперед! Никогда раньше подобного не было. Мне просто хотелось
путешествовать, видеть разные места, людей, но никогда не испытывал
настоящей страсти по отношению к передвижению. А сейчас я полностью во
власти чар пути. Во мне поселился неукротимый зверь, и не позволяет спокойно
жить на одном месте. Я хочу только вперед - не могу по-другому. Лишь только
в пути чувствую себя. Это величайшая страсть.
Погода дрянь: только отплыл - пошел дождь и задул встречный ветер
сначала потихоньку, а затем резко без предупреждения усилился. Туман.
Непонятно как все это может существовать одновременно.
Промок и продрог. Курс на мыс Шартлай. До него километров десять.
Ничего не загадываю наперед. Шартлай могу достигнуть через час, а могу и
через несколько дней.
Странные ощущения. Не хочу в уют. Это, по-моему, самое правильное
состояние. Хочу, чтобы так было всегда.
Собрал, кажется, самую богатую в мире коллекцию облаков. Плыву в
направлении мыса Тытэри, любуясь облаками, которые гигантскими водопадами
стекают по горам вниз к Байкалу. Но так не везде: другие горы стоят не
шевелясь, облепленные ослепительно белыми кучеряшками, и похожи на баранов.
Прохожу мыс Тытэри. Байкальский хребет начинает сторониться моря и
берег постепенно выполаживается. Встречный ветер немного ослаб, но все равно
двигаюсь очень медленно. Остатки сил покидают меня. Отдыхаю несколько минут,
и снова в путь. Прохожу мыс Покойники. Какое душевное название! Так и не
узнал, за что его так обозвали. В мыс врезается просторная лагуна, а, чуть
дальше, примерно в двух километрах - метеостанция. Держу курс на нее в
надежде попасть в баню - очень хочется.
Место в районе мыса Покойники имеет мощное внутреннее содержание.
Недалеко отсюда, по другую сторону Байкальского хребта берет начало
Лена-река - эта гигантская водяная змеюка длиной 4400 км. Захватывает дух от
того, что такая мощная речища берет начало здесь неподалеку и что именно
отсюда я могу достигнуть Ледовитого Океана. Это же другой край земли! Мне
вдруг захотелось попробовать совершить такое путешествие. Как здорово. То,
что река берет начало именно тут - не случайность. Место - явно особенное,
это чувствуется. Трудно сказать почему. Может быть, глубоко под землей
происходит какой-то важный для планеты таинственный процесс?
Все вокруг находится в неустанном движении. Суша то исчезает в тумане,
то неожиданно появляется снова.
Обессиленный, догреб до метеостанции, вытащил лодку и упал на землю.
Похож я на кашалота, который приплыл издалека, выбросился на берег и решил
умереть. Каждый сердечный удар кажется последним.
Что-то подобное со мной уже произошло раньше, когда я чуть было не
отдал концы, замерзая в сахалинской тайге. Тогда тоже было удивительно
хорошо и покойно. Холод не ощущался, единственным желанием было сесть под
дерево, облокотиться спиной и заснуть. Спасла меня от верной погибели
спиртовая настойка дальневосточного лимонника. Малюсенькая бутылочка со
снадобьем случайно оказалась в рюкзаке.
Сейчас лимонника у меня не было и я мучился, восстанавливая силы
естественным путем.
Чудодейственный бальзам - Байкал, от него исходит мощный флюид, который
восстанавливает силы очень нежно, но быстро. Минут через десять я начал
приходить в норму. У себя на родине в самом казалось благодатном для
человека климате я бы ни за что так быстро не очухался. Страшная сила
исходит здесь ото всюду, и я очень хорошо чувствую, как наполняюсь ей.
Ощущения необычные, наверное, оттого, что природа самой силы необычна. Но
сначала тело наполняется чувством предвкушения восторга и как бы звенит
изнутри. После чего хочется сделать что-нибудь грандиозное, соизмеримое с
масштабами окружающей природы. Хочется танцевать, кричать, хочется
превратиться в птицу и летать над горами и лесами, и еще много чего хочется.
То место, где я оказался, по здешним меркам считается очень
цивилизованным. Селение состоит аж из пяти (может быть четырех, точно не
помню) деревянных домов. Порожних строений, каких обычно полно в байкальских
селах, нет - все заселены либо семьями, либо бобылями, либо кем-то еще.
Ко мне подошел мужик лет 45-ти с лопатообразной бородой, точь-в-точь
как из фильмов застойных времен про Сибирь или про допетровскую Россию. Я не
подозревал, что людей с такой колоритной наружностью можно встретить в наше
время вот так запросто. Оказывается - можно. Не имею в виду только длинную
бороду, которую можно найти, если захотеть, и в большом городе, в Москве,
например. Но там длинобородый человек смотрится неестественно и надуманно,
как клоун. Здесь же в глухомани все по-другому - как будто так и должно
быть. Я смотрел на бороду, на дикие горы, обросшие дремучим лесом, на
Байкал, и мне казалось, что вот сейчас девятнадцатый век.
Нет, все-таки знал раньше одного такого по фамилии Воронин, имени не
помню. Работал он тогда, в 80-е годы, там же, где и я - в Сахалинском
комплексном научно-исследовательском институте. Отличался от всех прочих
сотрудников учреждения бородищей до пояса. Бороду брить перестал после того,
как упал в тайгу вместе с вертолетом. Спасатели прибыли не сразу, а лишь
через несколько дней. За это время пострадавшие схоронили одного пассажира,
а главный пилот, сильно ударившись головой при посадке, сошел с ума и все
время грозился лишить жизни научного сотрудника Воронина. Намаялся он с
летчиком, и когда вернулся домой, решил больше бороду не брить.
Мужчина, который стоял передо мной, скорей всего в авиакатастрофах не
участвовал. Он выглядел так колоритно по естественной причине длительного
существования в глуши. Его звали Виктор, но сначала он представился по
имени-отчеству и даже произнес название своей должности, что-то вроде:
