придется расторгнуть контракт, тем более что срок его
истекает в декабре...
- Я подумаю, герр Хор...
- К сожалению, у нас нет времени, чтобы ждать... Я
должен увезти ваш обзор по Гаривасу с собой, герр Пике.
Обзор должен быть связан с самоубийством Грацио, сунувшегося
в авантюру с безумцем Санчесом.
- Когда вы намерены улетать?
- Как только получу материал. Мы же знаем, что вы можете
написать десять страниц за день... Вот я два дня и стану
отсыпаться в отеле, невероятно устал, ничего не попишешь,
старость...
...Проводив Хора в отель, Вернье зашел в "Клозери де
Лила", маленькое кафе, любимое место молодого Хемингуэя,
заказал кофе, закурил и подумал холодно, спокойно, без той
внутренней дрожи, которая била его, пока он обедал с Хором:
"Это не просто начало атаки, это ее конец. Они, видимо, все
обо мне знали, они терпели меня, пока можно было терпеть, а
сейчас у них нет времени, в Гаривасе начнется резня, им
нужно заблаговременно готовить позиции... И они знают,
сколько денег из тех, что они мне платят, я перевожу
Элизабет и Гансу... Это половина всей суммы, а еще четверть
уходит на оплату кредита за парижскую квартиру... Считать
они умеют, точно просчитали, что без их контракта я останусь
нищим. И они отлично понимают, что я не сутенер, не смогу
жить на деньги, которые Гала зарабатывает в своем салоне...
Что ж, придется крутиться, как в молодости, когда я
перебивался мелочью в десяти журналах, ничего, кое-как
хватало..."
Он спустился в туалет, разменял у женщины, убиравшей там,
десятифранковую купюру на жетоны для телефона-автомата,
потом сообразил, что их не хватит - звонить надо не в город,
а в Мадрид, поменял сто франков, набрал номер, представился,
попросил главного редактора; ответили, что главный на
совещании в министерстве информации, вернется поздно.
- А его заместитель?
- Он проводит с сотрудниками обзор подготовленных
материалов, сеньор Вернье, что ему передать?
- Нельзя ли пригласить к аппарату Хорхе Гарденаса, он
ведет мой материал для следующего номера о Гаривасе и
Доминиканской Республике?
- Одну минуту, я попробую.
В трубке зазвучала тихая, нежная мелодия.
"Быстро научились испанцы нашему опыту, - подумал Вернье,
- музыка в телефоне - надежная гарантия от подслушивания,
секретарям не надо зажимать потной ладошкой трубку, все
равно отдельные слова можно было понять".
- Сеньор Вернье, ваш редактор сейчас в городе, - голос -
сама нежность, сразу ясно, лжет, - но он оставил записку...
Ваш материал снят, его перенесли, но точный номер пока еще
неизвестен.
- А в чем причина? - спросил Вернье, ярясь на себя: что
может ему ответить эта красотка?
- Не знаю, право, сеньор Вернье... Позвоните в конце
недели сеньору Тарденасу, всего хорошего...
Вот так взяли тебя в оборот, подумал Вернье, быстро это у
них делается... Ну, что же теперь? Как поступать?
Садиться за материал для Хора и его команды? Ты много лет
был в их команде, сказал он себе, и неплохо жилось тебе, да
ты и сейчас с ними, ты же страшишься нищеты, разве нет? А
кто ее не страшится, возразил он себе, все боятся, кроме
тех, кто по-настоящему талантлив, а таких единицы в этом
мире, уж что-что, а таланты бог калькулирует, как самый
строгий экономист, считая, видимо, нецелесообразным баловать
нас, детей своих...
Он поднялся наверх, попросил официанта принести тройную
водку, выпил, ощутил жгучее тепло и понял, что сегодня будет
пить, пусть герр Хор ждет, надо же ему отоспаться в отеле,
устал, как-никак старость...
Он вернулся домой на набережную, в большую квартиру,
построенную этой зимой; три комнаты с окнами на Сену для
детей, две для себя; выпил еще, лег на кушетку, поставленную
на большом балконе, крикнул:
- Гала, ты никогда не жила с нищим?
Та пришла из кухни, села рядом с ним.
- Почему? Жила.
- Ну и как?
- С милым рай и в шалаше... Тебе худо? Этот самый немец
обидел тебя?
- Он меня уволил... Я теперь нищий, Гала, - с какой-то
неведомой, странной радостью сказал он. - Ты будешь жить с
нищим?
- Я заработаю нам на жизнь в салоне, - улыбнулась Гала.
- Какие пустяки, не думай об этом, милый... Мне попадались
богатые идиоты, отчего-то везло на них, так что жить с таким
умным, нежным и любимым нищим, как ты, это счастье...
- А как я стану помогать детям?
- Я отдам тебе все, что у меня есть, на первое время
хватит мальчику и Мари... Не огорчайся, я хорошо
зарабатываю в салоне, ты сможешь помогать им, только был бы
здоров и оставался таким, какого я люблю... А ты? Скажи,
ты еще любишь меня? Или я надоела тебе?
- Надоела, - сказал Вернье. - Терпеть тебя не могу...
Ну-ка, дай телефон...
Он набрал номер Хора и сказал:
- Знаете, лучше все-таки вам отоспаться в самолете, я
ничего не стану писать, мы же с вами старики, пришло время
думать о вечности, Страшный суд, ад и тому подобное...
Положив трубку, он посмотрел на Гала.
- Слушай, а за что ты любишь меня?
Она усмехнулась.
- За что? Это по торговой части, когда любят за что-то.
Ты прожил свою жизнь, я свою, каждый из нас видел многое.
Но я никогда еще не встречала в моей прошлой жизни таких,
как ты.
55
Цепь (иллюстрация щ 3). 18.10.83 года
В двадцать часов сорок минут Майкл Вэлш отправил
шифротелеграммы в европейские резидентуры ЦРУ, в которых
были даны соответствующие инструкции по поводу "утечки
информации", о причастности Дигона к событиям в Гаривасе - с
одной стороны и гибели Грацио - с другой.
В двадцать три часа комиссар полиции Матэн с подачи
Папиньона до конца убедился в том, что Шор не пойдет на
компромисс, во-первых, и не откроет своих карт, во- вторых.
В двадцать три часа сорок три минуты об этом был
проинформирован Джон Хоф.
В двадцать три часа пятьдесят девять минут сообщение обо
всем этом ушло в Лэнгли.
Цепь (иллюстрация щ 4) 19.10.83
В пять часов девять минут утра шифротелеграмма от Вэлша
поступила в римскую резидентуру.
В двенадцать часов пополудни заместитель резидента ЦРУ
встретился со Славко Кадричем за чашкой кофе в маленькой
пиццерии, что неподалеку от Колизея (совсем рядом со "стеной
наглядной пропаганды": границы Рима в пору античности;
огромная территория империи; княжества времен краха;
"Великая Италия" Муссолини и, наконец, нынешние границы
республики очень впечатляют).
В пятнадцать часов Славко Кадрич оставил свой потрепанный
"фиат" в центре Рима, поднялся по виа Венето, тщательно
проверился, сел в автобус, спустился к вокзалу и здесь,
возле кассы номер шесть, встретился с Францем Золли; беседа
продолжалась пять минут; Золли получил портфель, где лежал
паспорт на имя Фридриха Роделя, билет на самолет в Берн,
водительское удостоверение и пять тысяч долларов; портрет
Соломона Шора Кадрич сжег после того, как Золли сказал, что
запомнил лицо инспектора; так же была уничтожена рукописная
карта с нанесенным на нее маршрутом Шора, по которому тот
возвращался из комиссариата домой, а также фотографии парка,
где инспектор гулял со своей собакой Зуси.
В двадцать один час неизвестный на большой скорости сшиб
Соломона Шора, который шел домой по темной маленькой улице
после прогулки с собакой.
В двадцать один час тридцать семь минут Шор был доставлен
в бессознательном состоянии в городскую клинику.
В двадцать два часа семь минут в клинику прибыл комиссар
Матэн.
В двадцать два часа тридцать минут в клинику приехали
представители прессы,
В двадцать два часа тридцать девять минут журналисты
атаковали Матэна вопросами в узком больничном коридоре...
...Спланированный накануне Дэйвом Роллом скандал начался;
неуправляемость процесса была кажущейся; возможные ходы
противников заранее просчитаны на компьютерах, эндшпиль
предрешен.
56
Ретроспектива IX (семь дней тому назад)
Джеймс Боу позвонил директору ЦРУ домой поздно, в
одиннадцать.
- Слушай, дело стоит того, чтобы мы выпили с тобой по
стакану молока. Как ты отнесешься к этому?
- Без молока не уснешь?
- Боюсь, что нет...
- Приезжай... Только возьми такси, ладно? И останови на
углу, не доезжая до дома.
- Даже так?
- Всегда так, Джеймс...
Он встретил Боу на пороге, провел его в библиотеку; на
втором этаже слышались громкая музыка и молодью голоса;
директор пояснил:
- Вечеринка у детей, пусть уж лучше сходят с ума дома,
чем в дискотеках, такая грязь, такое падение нравов,
марихуана...
- Внеси предложение взять дискотеки под контроль, -
усмехнулся Джеймс, - только где ты станешь тогда черпать
кадры осведомителей?
- Ты несносный циник, старина. Что стряслось?
- Дай молока, я действительно не могу без хорошего
молока, а в отеле от меня шарахаются - молоко только по
утрам, вечером изволь пиво пить...
- Снимай пиджак, сейчас принесу...
Только после того, как Боу жадно выпил целый пакет
молока, сплошные сливки, он достал платок, вытер лоб и нос,
расстегнул воротник мокрой рубашки и сказал:
- Слушай, старина, возникает любопытная штука... Вокруг
интересующих тебя людей, особенно вокруг майора Лопеса,
ходят парни Дигона, Рокфеллера и Дэйва Ролла...
- Ты преувеличиваешь...
- Нет, это действительно так... И они замыкаются на
Майкле Вэлше, есть у тебя такой?
- Черт его знает, - ответил директор, - очень может быть,
что и есть, знаешь, сколько их у меня... Только ради этого
ты примчался ночью?
- Погоди, старина, погоди... Мы с тобою, по-моему,
последний раз хитрили в Канзас-Сити, подсовывая друг другу
содовую, чтобы не пить водку, которой нас там хотели
накачать... Что случилось?
- Ты сошел с ума! - Директор даже закурил. - Как тебе
не совестно? Я хитрю с врагами, и мне платят за это деньги,
это мой бизнес, Джеймс, но я никогда не хитрю со своими, не
говоря уже о друзьях...
Боу сунул в рот мятную сигарету, как и обычно, не стал
прикуривать, снова полез за платком, скомкал его в кулаке,
начал вытирать со лба и с шеи быстрые, похожие на слезы
струи пота; потом тихо засмеялся.
- Хорошо, старина, ты так отменно ответил, ты же всегда
был у нас самым ловким... Я все понял... Я понял теперь
все...
- Что ты понял, Джеймс?
Он спросил это так, что Боу вдруг испугался; зачем я
полез в это дело, подумал он, старая дружба, братья по
колледжу, сентиментальная блевотина! Он ведь и от меня
откажется так же легко, как от Вэлша, будто это трудно
узнать, кто его первый заместитель! И поручит собирать
данные на меня, и попросит кого-то третьего, со стороны
написать сценарий обо мне, пока эти данные идут к нему из
его резидентур...
- Я понял то, - медленно ответил Боу, - что зря полез в
это дело, потому что похож на слона в лавке, где торгуют
китайским фарфором... Вы ювелиры, а я в детстве объезжал
коней...
- Именно поэтому я и попросил тебя войти в дело, Джеймс,
- прежним своим голосом, полным дружелюбия и простоты,
заключил директор. - Мне надо, чтобы ты объездил диких
испанских жеребцов. Мои ювелиры этого не сделают, а что
касается фамилий, которые тебе попались из числа наших
финансовых спрутов, то выкинь их из головы, ими занимаются
другие люди, а скорее всего, это ловко состряпанная
дезинформация, которую заглотнули мои мальчики, отдав за это
изрядную сумму долларов из нашего годового бюджета... Если
помнишь, я обещал тебе назвать акции, которые следует
купить... Знаешь что, как самому близкому другу, посоветую
тебе обратиться за информацией к Роберту Кару, это парень с
хваткой, он даст точный совет, повторяю, ты застрахован от
неудачи, я отвечаю...
57
19.10.83 (22 часа 40 минут)
В маленьком отеле, где остановился Степанов, жильцов было
мало; все столы в ресторанчике свободны; два испанца,
приехавшие сюда на заработки (официантам тут хорошо платят,
местные жители оставили себе только самую
высококвалифицированную работу), стояли возле бара, тягуче,
