не повинных, истерзанных и замученных американцев, закованных в кандалы.
Пост обратился с открытым призывом к нации за содействием в
прекращении "правого безумия".
Его немедленно обвинили в государственной измене и потребовали
предать суду; Гувер лихорадочно выбивал показания, чтобы доказать связь
семидесятилетнего патриота Америки с эмиссарами Москвы; дело было передано
в конгресс; Пост тем не менее вышел победителем; облавы, однако,
продолжались, тюрьмы были по-прежнему переполнены.
Автомобильный король Генри Форд, поддерживавший и финансировавший
этот шабаш, купил ряд газет и начал печатать цикл статей под заголовком:
"Заговор международного еврейства". Русские черносотенцы, эмигрировавшие в
Нью-Йорк, подготовили публикацию антисемитской фальшивки - "Протокола
сионских мудрецов" (копия с комментариями была отправлена в Мюнхен,
Альфреду Розенбергу, молодому помощнику германского националиста Гитлера,
который по-настоящему громко и звонко провозгласил необходимость
физического уничтожения большевизма, как главной еврейской силы мира).
Ку-клукс-клан провел кампанию избиений негров, "купленных на корню"
Москвою.
Ведущие газеты улюлюкали, требовали еще более жестких мер против
красных, мексиканцев, русских, украинцев.
...Позже Гувер подготовил для министра Пальмера текст выступления на
встрече с представителями прессы.
- Я не стану извиняться за действия людей моего министерства, -
сказал Пальмер собравшимся. - Я не считаю нужным выгораживать их, потому
что горжусь их работой. Если кто-то из моих агентов был груб с
арестованными, то это извиняется той пользой, которую они сделали во имя
демократии и свободы в этой стране... Я вообще намерен обратиться в
конгресс с предложением ввести смертную казнь для тех, кто призывает к
мятежу... Двух таких мы уже знаем - это марксистские террористы Сакко и
Ванцетти, их ждет электрический стул, как бы ни вопили об их невиновности
большевистские комиссары.
...Вот именно тогда, во время безумного шабаша ультраправых, мало
кому известный сенатор Гардинг бабахнул свое заявление:
- Мы живем в такое время, когда Америке нужны не герои, но целители,
не таинственные чудодейственные средства от недуга, но последовательно
конституционный образ правления...
Через несколько месяцев именно этому человеку было суждено стать
президентом США.
Гувер никогда не забывал, как ему работалось под Гардингом.
Он просто-напросто не имел права забыть это, потому что именно ему -
вновь назначенному директору ФБР - пришлось не только охранять Гардинга и
его министров, но и заниматься исследованием обстоятельств таинственной
гибели американского лидера; впрочем, Гувер отвел от себя руководство этим
делом, и он имел все основания для того, чтобы держаться в стороне...
...И вот сейчас Гувер снова и снова листал те маленькие странички с
грифом "совершенно секретно, напечатано в одном экземпляре, подлежит
уничтожению", на которых был зафиксирован разговор Донована с Лэнсом о
том, что Рузвельт делается опасным для Америки.
Да, это так.
Да, именно Рузвельт сделал то, что было ненавистно и Гуверу, и
Доновану, как и всем тем, кто стоял за ними: он признал Советы, он открыл
в Москве посольство, он сел за один стол со Сталиным, он признал за
большевиками право на равноправное участие в делах послевоенного мира, он
мешает людям большого бизнеса предпринять необходимые шаги для того, чтобы
сохранить Германию для Запада, он позволяет себе апеллировать к народу
через головы тех, кто - по-настоящему - за этот народ отвечает, через
голову Уолл-стрита и Далласа, Бостона и Огайо; президента занесло, он
поверил в миф, а это недопустимо для политика; сказочник имеет право на
то, чтобы рассказать свою добрую сказку и уйти; если он медлит, не надо
мешать тем, кто намерен показать ему на дверь.
...Гувер вызвал своего помощника и сказал:
- Малыш, меня тревожит то, что наш президент по-прежнему игнорирует
вопросы личной безопасности. Да, Гитлеру крышка, но перед концом он может
пойти на все. Я боюсь за нашего президента. Поэтому, малыш, не сочти за
труд сегодня же внимательно посмотреть уголовные дела о расследовании
обстоятельств гибели Линкольна и Гардинга: уроки прошлого должны быть
предостережением на будущее...
"Берлин. Юстасу. Нас интересует информация о том, в какой мере
серьезны контакты Шелленберга с графом Бернадотом. Тот ли это Бернадот,
который являлся руководителем Красного Креста? Сообщил ли вам Шелленберг,
с кем связан Бернадот на Западе, к кому конкретно просят его обратиться
нацисты? Не может ли вообще все это быть дезинформацией? Ц е н т р".
"Берлин. Юстасу. Может ли быть дезинформацией со стороны Шелленберга
упоминание имени экс-президента Швейцарии доктора Музи? Идет ли речь о нем
или о его сыновьях? С кем встречался Музи из гитлеровцев? Известны ли ему
подлинные имена его контрагентов? Ц е н т р".
ФАКТОР СЛУЧАЙНОСТИ
__________________________________________________________________________
Секретная информация, пришедшая Борману из Линца, от гауляйтера
Верхней Австрии Айгрубера, насторожила его чрезвычайно.
...Все в рейхе (понятно, среди тех, кто обладал доступом к
информации) считали, что люди СС, разгромив генеральский путч, смогли
подчинить себе армию и, таким образом, сделались летом сорок четвертого
года наиболее могущественной силой империи.
Такого рода мнение было правильным; именно поэтому Борман предпринял
все для того, чтобы выровнять баланс сил, сгруппированных вокруг фюрера.
Для этого он, использовав Геббельса, поддержал мощную кампанию Гиммлера в
газетах, на радио, во время грандиозных митингов и манифестаций: "Слава
воинам СС, надежной опоре нации!" Геббельс не был посвящен в святая святых
плана Бормана, работал, как обычно, во имя ч и с т о й идеи;
действительно, считал он, без сокрушительного удара войск СС генералы
могли бы на какое-то время одержать верх в Берлине. Поэтому он принял за
чистую монету фразу, мимоходом брошенную Борманом: "Теперь большинство
членов СС, оставшихся в тылу, следует срочно отправить на фронт, влить их
в ряды армии, поставив на руководящие посты; вопрос моральной стойкости СС
и их высокой национал-социалистской сознательности доказан на деле - один
батальон Ремера разгромил штаб армии резерва и поставил на колени
берлинский гарнизон, отравленный ядом продажной американской финансовой
плутократии, купившей генералов за грязные доллары".
Гитлер подписал декрет об отправке членов СС в действующую армию...
Таким образом, к осени сорок четвертого Гиммлер уже не имел такой
массовой опоры в рейхе, как раньше, ибо большинство офицеров его
организации теперь гнили в окопах на Востоке и Западе. Правда, это
перемещение массовой тыловой опоры рейхсфюрера не коснулось аппарата РСХА,
но двухсоттысячный отряд "ч е р н ы х" СС, в основном гестаповцев, не шел
ни в какое сравнение с шестимиллионной массой "коричневых", то есть
рядовых членов НСДАП.
Теперь, после того как большинство "рыцарей СС" очутились в двойном
подчинении - Гиммлера и армейского командования, - после того как они
оказались в блиндаже или казарме, без права передвижения, аппарат Бормана
сделался единственным костяком рейха, его скелетом, реальной и
бесконтрольной силой страны.
Каждую неделю Борман получал подробные отчеты от своих гауляйтеров.
Германия была разделена на тридцать три гауляйтунга - то есть все земли,
такие как Бавария, Гессен, свободный город Гамбург, имели свою огромную
областную партийную машину.
Борман не отправил на фронт ни одного из своих функционеров, а в
аппарате НСДАП работало более девятисот тысяч человек; все они служили
ему, одному ему; он получал их ежемесячные отчеты; им он направлял
директивы, с ними проводил инструктажи; именно на таком инструктаже,
проведенном в Берлине в ноябре сорок четвертого, когда собралось более
тысячи местных руководителей НСДАП, Борман сказал:
- Теперь, когда на плечи наших братьев по СС легла главная
ответственность за будущее рейха, которое решается на полях битв, ваша
задача, дорогие партайгеноссен, заключается в том, чтобы взять на себя
часть их работы в тылу, помогать им ежедневно и ежечасно, скоординировать
совместную деятельность и по всем важным вопросам обращаться ко мне, чтобы
я мог обсудить наиболее срочные дела с рейхсфюрером Гиммлером.
...Среди функционеров были еще те, которые помнили Эрнста Рэма и
Грегора Штрассера, знали, что без них фюрер никогда бы не пришел к власти,
ужасались тому, как страшна была судьба этих основоположников движения, и
поэтому затаенно, тяжело боялись СС, расстреливавших многих ветеранов
партии, посмевших выразить открытое несогласие с акцией бойцов из
"охранных отрядов", устранивших Рэма и Штрассера.
Именно поэтому п а с с а ж Бормана о "помощи СС" аппаратчикам НСДАП
поняли как сигнал к действию, к безусловному подчинению СС местным
организациям партии.
Гиммлер узнал обо всем этом постфактум, вернувшись в Берлин из
поездки на восточный фронт, после того лишь, когда фюрер сказал ему:
- Все-таки я не устаю поражаться ненавязчивой и корректной доброте
Бормана. Он не стал дожидаться вашего к нему обращения, а первым протянул
вам руку братства... Полагаю, теперь вы не будете ощущать тех потерь,
которые нанесла организации СС передислокация ваших лучших частей на поля
сражений...
Гиммлеру оставалось только поблагодарить Бормана и, ненавидяще
улыбаясь, пожать его руку.
С тех пор местные организации РСХА и СС должны были - хотя это и не
было проведено особым постановлением - передавать свои ежемесячные отчеты
в НСДАП.
Один из таких документов попал на глаза гауляйтера Верхней Австрии
Айгрубера. В нем глухо говорилось про то, что несколько раз в районе Альт
Аусзее, неподалеку от тех мест, где расположена вилла Кальтенбруннера (он
обычно по субботам приезжал туда - до того, как сломалось положение на
фронтах), зафиксирована работа коротковолнового передатчика, выходящего,
судя по всему, на американскую разведывательную сеть в Швейцарии.
Айгрубер запросил в местном гестапо более подробный отчет о вражеской
группе, внедренной противником в непосредственной близости к резиденции
обергруппенфюрера Кальтенбруннера, однако вразумительного ответа не
получил; удивленный, он запросил вторично. "Идет оперативная разработка",
- ответили ему лаконично, намекая, что подробности могут нанести ущерб
расследованию.
Айгрубер счел своим долгом поставить в известность об этом странном
деле Бормана, ибо область, находившаяся в его ведении, вплотную примыкала
к Альпийскому редуту, району Берхтесгадена, где дислоцировалась запасная
ставка Гитлера - именно туда он должен был со дня на день перебраться из
Берлина, чтобы продолжать борьбу против врага; помимо этого, здесь, между
Линцем и Зальцбургом, находились соляные копи Альт Аусзее, куда были
спрятаны экспонаты "музея фюрера" на сумму в девятьсот семьдесят три
миллиона долларов.
...Именно эта информация понудила Бормана вызвать Мюллера и поручить
ему безотлагательно и досконально выяснить всю правду. "Никто не знает об
этом хранилище, - сказал Борман, - я заверил Гитлера, что шедевры мирового
искусства никогда не попадут в руки врага: или они останутся нашими, или
же они будут погребены в соляных шахтах и уничтожены подземными водами".
Мюллер запросил с в о и х.
Ответ пришел такой же невразумительный, как и тот, который был
