бота в дневное время, посреди тех людей, которых нужно увидеть, тех
трудностей, которые нужно разрешить, того сопротивления, которое нужно
преодолеть, тех тысяч маленьких реакций в и вокруг ее тела, все это име-
ло тот же символический характер: Физические детали неважны сами по се-
бе, но они симптоматичны в целом... Да, как маленькие скорпионы, снующие
возле твоей двери. Одна болезнь -- это миллион идентичных болезней. Дру-
гими словами, трудности, препятствия, сражения, победы, прогресс -- это
ничто само по себе, но это указатели общей тенденции -- есть моменты
фантастического продвижения или прогресса, которые кажутся чудесными; а
в целом, виденное вместе, ощущается... ощущается как толчок -- глобаль-
ный толчок.
Бездна толчков, будьте уверены.
Но исчезнут ли из-за этого образчики-скорпионы?... Возможно, после
нескольких столетий "глобальных толчков".
Действительно ли таким путем может быть разрушена сеть мира?... За-
дать этот вопрос, означает поставить под сомнение все духовные методы со
времен начала духовности. Это означает априори допустить, что правы все
материализмы мира, которые постоянно отрицали силу Духа и утверждали
превосходство их машинерии для улучшения материального существования...
хотя материализм был недавно несколько поколеблен.
И ответ, единственный ответ -- тот ответ, который Мать откроет в
своем теле -- заключается в том, что есть лишь единственный способ выле-
чить тело мира: быть телом мира. Есть лишь один способ разрушить сеть,
это разрушить ее в теле, которое стало всем телом земли. Следует выб-
раться из сети не оставляя своего тела. Экстаз -- это всего лишь милая
маленькая греза. Можно реально и тотально воздействовать лишь на то, чем
являешься. Если вы хотите воздействовать на земную Материю, вы должны
быть всей земной Материей. То, что нужно, это материальное заражение.
Можно найти решение не свыше или внутри или снаружи, или в ходе медита-
ции или созерцания или выйдя из тела в четвертое или сотое измерение, а
став каждым атомом, каждой вибрацией земного тела. А как это возможно?
Ментально можно понять, как можно стать космическим сознанием и слиться
со вселенским Разумом; даже витально понятно, что можно стать великой
Энергией жизни и слиться со вселенским Динамизмом (даже если вряд ли
найдутся земные примеры этого, за исключением, возможно, на очень малом
масштабе, Наполеона, Александра Македонского или Чингиз-хана). Но телес-
но, как может одно маленькое тело стать всеми телами и впустить всю убо-
гость мира, не умерев от этого? Как, даже физиологически, может оно рас-
ширить свое клеточное сознание, не взорвавшись и не растворившись?
И, наконец, маленькое мерцание могло бы действительно войти в тело
мира, только если тело Шри Ауробиндо или Матери стало бы телом земли.
"Каждый атом", - сказал Шри Ауробиндо.
Маленькие двери
Мать была вынуждена жить ответом; сама Материя давала его. На самом
деле мы всегда в ответе! Он постоянно дается нам, во всем, в малейших
деталях, но мы не знаем, как увидеть его, мы даже не знаем, что является
ответом, мы постоянно покрываем вуалью все происходящее: с нашими идеями
или предпочтениями или реакциями или ощущениями ничто не достигает нас в
чистом виде, все завуалировано и искажено заранее, интерпретировано тем
или иным образом, и всегда "это правильно", "это неправильно", "это хо-
рошо", "это плохо", "это ужасно", "это отлично"... Птица не задает ника-
ких вопросов, она не спрашивает, где находится Сибирь: она летит прямо в
Сибирь. И мы постоянно внутри той "Сибири" или Амазонии, той настоящей
страны, которую мы ищем, внутри ответа на все наши вопросы, "реализация"
никогда не в будущем, а всегда здесь, перед нашими глазами, под нашими
ступнями -- только мы не знаем, что это она. Мы живем с ложным ощущением
будущего, наше ощущение времени -- это Ложь, подобно остальным нашим
восприятиям сети, подобно туберкулезу, смерти, гравитации и "потусторон-
нему". Это все неимоверное сплетение нереальности. Мать обычно называла
это объективной нереальностью, и мы полностью понимаем, что она имела в
виду. Только недостаточно продумывать вещи и понимать их ментально: мы
должны научиться проживать их в наших телах, мы должны уничтожить При-
вычку. Мы должны снова найти полную Амазонию, которая здесь, каждое
мгновение, со всеми ответами.
Мать проживала ответ, там, в гуще всех ее образчиков. Она не знала
-- или пока еще не знала -- что это было ответом; с чувством удивления
она стала обнаруживать, что все является Ответом. Я говорил, что она ни-
когда не знала, чем был Секрет, и все же она притрагивалась к нему, про-
живала его тысячу раз -- но знает ли птица, что "это Сибирь"? Возможно,
она замечает некоторое изменение климата. Аналогично, Мать замечала мно-
го маленьких изменений климата -- Сибирь для географов. Я географ Мате-
ри. В обычной жизни, сначала что-то продумываешь, затем делаешь -- но
здесь как раз все наоборот! В этой жизни мы должны делать, а затем,
впоследствии, ты понимаешь, но долгое время спустя. Сначала нужно сде-
лать, не раздумывая. Если ты начнешь думать, то испортишь все. То, есть,
ты просто вернешься на прежний путь. И Мать добавляла: Невозможно гово-
рить об этих вещах! Если бы можно было о них говорить, то они были бы
здесь. И даже тогда, вероятно, ты не смог бы о них говорить. Она ходила
среди своих образчиков, подписывая чеки и разбираясь в крайних сроках
платежей, наталкиваясь на жалобы здесь, болезни там, недовольство учите-
лей, недовольство учеников, "я хочу" и "я не хочу", боли в своем собс-
твенном теле и боли каждого тела, везде великая убогость, облаченная в
громкие слова: Это страдание, эта общая убогость становится почти непе-
реносимой... Это было НАЛОЖЕНО на меня как некое острое ощущение муки --
что, несомненно, необходимо, чтоб выбраться из этого. Выбраться, то
есть, вылечить это, изменить это -- не бежать от этого. Я не люблю бегс-
тво. Это было мое самое большое неодобрение Буддизма: все, что они сове-
туют тебе делать просто подразумевает дать тебе возможность бегства. И
она осознавала, что даже ее мука уже была неким ответом: были созданы
все материальные условия, чтобы найти ответ. Удушение -- это первый шаг
к тому, чтобы найти дверь. Само по себе мучение глупо, но это ложный об-
раз или ментальная транскрипция психологического состояния, необходимо-
го, чтобы достичь решения. И, аналогично, все ложно, и все истинно. Сос-
тояние само по себе истинно, в точности таково, как и должно быть, но
ментальная транскрипция и ощущение, которое мы добавляем к нему в сети
-- полная ложь. И так все в мире ложно, и все совершенно истинно! Да,
она выучила, что "все глупости, которые мы совершаем -- для работы", это
глупо из-за неверного смысла, который мы приписываем этому, это болез-
ненно из-за нашей неправильной реакции, это опасно, это может привести к
смерти -- и та же самая вещь, виденная и взятая по-другому, является
дверью, которая ведет к победе. Мы начинаем видеть, прикасаться, чувс-
твовать, что мы живем в мире миражей, и это очень интересно, временами
почти неправдоподобно: какая-то крошка, и вещи оборачиваются Чудом, дру-
гая крошка, и они покрываются Чернотой -- и это одна и та же вещь, так
называемый материальный, конкретный факт. И мы неизменно наблюдаем, что
всегда именно физический Разум скрыто добавляет что-то к факту, наклеи-
вает на него, подмешивает в него, пачкает его. И внезапно, как будто по-
раженная откровением, она воскликнула: Каждую секунду, каждое мгновение
вселенной все в точности таково, каким и должно быть... Это всемогущест-
во. Эти несколько слов, возможно, загадочных, начинены силой, если их
полностью понять. Всемогущество, Сила, великое "Сезам, откройся!" --
это, возможно, лишь вопрос восприятия, что все так, как и должно быть --
но восприятия в теле. Тогда тело видит, и мираж улетучивается. Тогда те-
ло не умирает, тогда оно не заболевает, тогда рушатся все ложные мен-
тальные последствия. И так оно и есть. Это всемогуще и неизбежно -- это
есть.
Только этим следует жить. Жить каждую секунду.
Это кажется сказочным и невероятно простым, столь простым, что в
это почти невозможно поверить. Разум не может понять, что это просто --
ведь его роль заключается в том, чтобы все усложнять и распихивать по
ящикам.
В некотором смысле тело нужно де-ментализировать.
Выражаясь ментально, мы говорим, что Мать училась "имперсонализа-
ции", то это ужасное слово, которое подразумевает подрыв маленького я.
Нечего подрывать! Нужно лишь позволить себе мало-помалу быть унесенным
Очевидным. Тогда все оборачивается по-другому. Но это течение в Очевид-
ном -- это не некое блаженное принятие всего (хотя это может стать и
этим, но оно не может по-настоящему этим стать, пока тело остается в
смерти -- высоко вверху можно улыбаться, это очень мило и очень по-буд-
дистски, вырисовывается миленькая картинка, но улыбка должна быть в те-
ле), это течение означает открытие маленькой двери всего, во всем -- все
имеет дверь. Каждая вещь, каждый малейший микроскопический инцидент име-
ет свою "дверь"; открываешь ее или оставляешь ее закрытой. Говорить "да"
или "нет" -- это не откроет двери, но если позволишь себе проскользнуть
в сердцевину вещи, если приемлишь -- приемлишь даже "наихудшее"! -- тог-
да открывается дверь и появляется смысл, настоящее лицо вещи и ее ле-
карство в ядре зла или за дверью зла. "Зло" -- это в точности ментальная
дверь, которую мы навешиваем на вещь -- которая никогда не является ни
"хорошей", ни "плохой", а "нечто иным". Изобретательный Разум тут же
воскликнет: тогда все приемлемо, даже разрушение, даже... И вы хватаете
его за руку, ведь, естественно, это ожидаемое разрушение -- и он его по-
лучит. Если Разум приемлит разрушение на свой манер, то он, несомненно,
получит разрушение, и еще пару добрых затрещин. Его черный клей липнет
везде, это просто безнадежно, невозможно идти по этому пути с разумом,
он приклеит вас при первой же возможности. Это течение в Очевидном долж-
но действительно переживаться во плоти, должны быть открыты эти тысячи
маленьких дверей в каждую минуту, на каждом шагу и повсюду -- даже не
открыты: пройдены как дуновение ветерка, повторяя Мантру... и с некото-
рым желанием солнечной Истины или зову Истины повсюду. Что Мать называет
ИСКРЕННОСТЬЮ. И она так чудесно это определила. Вот что я называю иск-
ренностью: быть способным ежеминутно ловить себя, как только становишься
частью старой глупости. Старая глупость привычки бурлящего разума, нак-
ликающего свои маленькие бедствия, свои маленькие грехи, свои маленькие
"нет" и "да", свои маленькие скрипы, свою старую ненасытность подобно
наказанному ребенку, помещенному в клетку и пытающему поглотить весь
космос через прутья этой клетки. Все это должно быть проветрено; прохо-
дишь через это и ходишь с ним и переносишь повсюду -- это "неизбежно" --
но есть некий способ течь во всем этом, в то же время "держа уши вост-
ро"... чтобы не быть одураченным, проходя через все это.
Даже через болезнь -- даже через смерть, как узнает Мать. Тело так-
же учит урок заболевания, - сказала она. Это очень, очень забавно. Раз-
ница между вещью, как она есть, каким бы расстройством она ни была, и
старой привычкой видеть и воспринимать ее -- обычной привычкой, которую
мы называем болезнью, "я болен". Это очень забавно. Если ты будешь оста-
ваться действительно спокойным, то всегда, всегда возникает маленький
свет -- теплый маленький свет, очень яркий и чудесным образом спокойный,
где-то позади. Как бы говоря: тебе нужно только пожелать этого. Тогда
клетки паникуют: "Что ты имеешь ввиду, что значит пожелать? Как я могу
это пожелать, это же БОЛЕЗНЬ" -- полная комедия. Это "болезнь". Затем
