кой-либо суеты. И она хотела, чтобы они проживали то, что было сказано.
Это была живая Веда. Нет ничего проще, чем Истина. Это было прозрачно,
как воздух, мы дышали этим каждое мгновение, это простое и непринужден-
ное Чудо. Как странно, что нам требовалось так много каких-то особых де-
монстраций, чтобы начать понимать это. "Но тогда зачем же нужен разум?",
-- спрашивали наиболее рациональные. "Зачем нам ходить в школу? Зачем ты
так стараешься, заставляя нас учиться, если разум должен быть превзой-
ден?". И, совершенно верно, когда мы начинаем выбираться из ментальной
каши, как говорила Мать, когда вещи начинают обретать смысл свыше и вез-
де вокруг, тогда мы начинаем жить в вечно-возобновляющемся чуде, вплоть
до малейших деталей: мы обретаем знание, которого не имели, обстоятель-
ства выстраиваются с изумительной точностью, уничтожая расстояния, как
если бы кто-то или что-то заботилось -- действительно заботилось -- о
том, чтобы позволить нам знать все, что нужно, даже в самых неожиданных
деталях, и не только как ментальное осознание, а ощутимо, в жизни, через
живые примеры и "тривиальные" маленькие сцены, иллюстрирующие весь "ку-
сок мира" с улыбкой... слегка юмористически. Как если бы, через эту мен-
тальную прозрачность, вся жизнь приходила бы к нам, чтобы показать нам
ответ. Все отвечает. Это особенное содействие между нами самими и ты-
сячью и одной вещью, которые мы встречаем повседневно, как если бы все
жило одной жизнью, каждая вещь достаточно хорошо знала бы другую и посы-
лала бы ей маленькие сигналы: "Ты видишь, вот это как; самым естествен-
ным образом, безо всякой суеты. ОДНА жизнь. Шри Ауробиндо, когда его
спросили, как он мог писать одновременно пять, шесть книг, ответил: [я
мог бы писать] семь выпусков Арьи каждый месяц в течение 70 лет, и все
же знание, приходящее свыше, вряд ли бы истощилось. И так оно и есть. Мы
купаемся в бесконечном богатстве знания, которое не знает "мелочей": все
имеет значение, крайне, абсолютно. Все взаимосвязано. И во всем этом нет
мыслительного процесса, пока нам не нужно произнести речь или написать
книгу, например. Тысяча невидимых, синхронных нитей, ускользающих от ра-
зума с его пошаговой, ослино-подобной поступью, схватывается точным
сверхмышлением, которое выстраивает всю правильную картину в мановение
ока и ведет нас прямо к нужной точке через непролазный девственный лес с
миллионами переплетенных ветвей. И в этой картине все выстроено в долж-
ном порядке, с мощной и само-очевидной связностью, недоступной разуму.
Поистине, нет ничего, что может сделать разум и что не может быть сдела-
но лучше в недвижимости разума и в покое, свободном от мыслей. Но зачем
тогда продолжать все делать в старой ментальной канве, если на новой
эволюционной стадии, столь более светлой, это будет превзойдено?
Мать поясняла: очевидно, что если у нас есть трехструнный инстру-
мент или пианино с восемьюдесятью восемью клавишами или даже оркестр с
тремистами музыкантами, то музыкальная тема останется прежней, но ка-
чество выражения или транскрипции будет несравнимо. Мы являемся "звуча-
щими клавишами", -- говорила она им, -- так чтобы другое Сознание могло
бы использовать всю клавиатуру. Но это просто клавиатура для чего-то
иного. Разум начинает вырождаться, когда сочиняет немыслимые арпеджио а
ля Ференц Лист просто для грандиозного рояля и ничего более. И здесь ле-
жит неуловимое отличие от школы нового мира, как мы могли бы назвать ее,
школы следующей эволюции -- это неуловимо для каждого. Йога Шри Ауробин-
до -- это невидимая йога самого высокого уровня, подобно воздуху, кото-
рым мы дышим, возможно, подобно истине: МОЖНО ДЕЛАТЬ ТО, ЧТО ОБЫЧНО ДЕ-
ЛАЕШЬ, НО С СОВЕРШЕННО ДРУГОЙ ПОЗИЦИЕЙ. Это простое предложение содержит
грандиозную мощь... если бы мы только знали. Годы спустя, когда Мать бы-
ла полностью вовлечена в эту ужасную йогу тела, которая по-настоящему
является битвой со смертью и с тысячелетними физиологическими законами,
она сказала мне: Правильная позиция является настоящим ключом ко всей
проблеме трансформации. Вот так просто. Но, возможно, это самая глубокая
тайна, в которую мы все еще должны проникнуть. Мы делаем свои обычные
дела -- занимаемся математикой, боксом, декламируем Шекспира или чистим
зубы -- но с другой позицией. Эта позиция обладает мощью изменять обсто-
ятельства -- идентичные условия приводят к совершенно разным результа-
там. Вы оказываетесь в эпицентре эпидемии гриппа или читаете математи-
ческую статью или переходите улицу, но все происходит так, как если бы
существовало два совершенно различных мира: занимая одну позицию, мы
стремительно проносимся через годы жизни и сознания, сжатые до секунды,
тогда как, занимая другую позицию, мы вращаемся в круге смерти и заража-
емся гриппом. Все по-другому. Меняются все законы. Это как два мира,
один внутри другого, только с небольшой внутренней разницей в занимаемом
положении. В одном случае мы, как обычно, настраиваемся на старую жизнь
или, скорее уж, на старую смерть, а в другом случае мы созвучны... неч-
то, следующему сознанию, следующей жизни, следующему эволюционному отк-
рытию -- непостижимому пока нечто, что является нашей после-человеческой
стадией, которая должна быть построена, ведь она не свалится к нам с не-
бес готовенькой. Строить это будущее означает звать его. Как заклинание
будущего. И этот зов заставляет его прийти. Он даже заставляет его за-
рождаться под нашими стонами: Это как магнит, который притягивает отов-
сюду возможность сделать прогресс. Магнит для захвата следующей моды бы-
тия на земле. В прошлом, в старинные времена, посвящаемым говорили: "Те-
перь приготовься: тебя ждут суровые испытания. Тебя закроют в гробу, ты
столкнешься с ужасающей опасностью. Эти испытания проводятся для того,
чтобы определить, обладаешь ли ты нужными качествами"... Но теперь это
не метод. Больше так не происходит. Теперь сама жизнь, повседневные обс-
тоятельства являются испытаниями, через которые ты должен пройти. Это
эволюционный тест. Разум является попросту недвижимой зоной передачи, и
в той тишине, за всем, что мы делаем, повсюду, в каждом жесте, с каждой
встречей, мы несем с собой некую антенну, нацеленную на... что? Будущее,
эту вещь. Чем мы должны стать, что мы должны извлечь из нашего тела, как
однажды обезьяна извлекла человека. Но если бы большой обезьяне сказали:
знаешь, тебе нужно лишь посидеть под деревом пять минут и смотреть на...
ничто... или попросту на былинку, она бы сочла это бесполезной глу-
постью. Она ничего не поняла бы в разнице в занимаемом положении.
"Мать", -- спрашивал какой-нибудь смышленый малыш, -- "когда разум
спускался в земную атмосферу, обезьяна не прилагала никаких усилий, что-
бы превратиться в человека, ведь правильно? Сама Природа делал это. А
теперь...". И Мать сразу же отвечала : Но не человек собирается превра-
щаться в сверхчеловека! "Нет?" -- переспрашивал изумленный малыш. Только
немного подумай! -- отвечала Мать под общий смех, возникавший на Плэйг-
раунде. В этом все и дело, понимаешь, НЕЧТО ИНОЕ собирается проделать
работу. Но теперь (да, есть "но", я не хочу быть жестокой), ЧЕЛОВЕК МО-
ЖЕТ СОТРУДНИЧАТЬ. То есть, он может отдаться этому процессу, с доброй
волей, со стремлением, и он может помочь, что в его силах. Вот почему я
говорила, что теперь пойдет быстрее -- я НАДЕЮСЬ, что пойдет гораздо
быстрее. Это было в 1956 году. Очевидно, что разум не собирается созда-
вать то, что превосходит его, как возросшая сноровка обезьяны трясти де-
ревья не создавала ментального человека. Но как раз ошибки обезьяны под-
готавливали почву для человеческих рефлексий. В случае человека упущен-
ной веткой является обычный ментальный процесс, который постоянно вызы-
вается, чтобы поддержать малейший жест, малейшее действие -- все являет-
ся веткой. Когда мы соскакиваем с ментальной ветки, тогда поначалу попа-
даем в пустыню, бездну -- довольно устрашающее ничто, в котором боишься
потерять свой разум. Все же именно эта пустыня призывает другую вещь.
Прежде чем сможет прийти другая вещь, должно быть подготовлено для нее
место. И тогда неожиданно, сначала с удивлением, потом все с возрастаю-
щим изумлением замечаешь, что это отвечает. Ответы приходят со всех сто-
рон, они кишат повсюду, под нашими ступнями, перед нашими глазами, в
случайных встречах, жестах... они вливаются отовсюду. Это неожиданно,
непредсказуемо, мы можем пройти рядом и не заметить ничего: внезапно ве-
щи начинают означать нечто, все означает нечто. Поистине, кажется, что
другая жизнь только и ждет, чтобы мы освободились от старого, тогда она
и наступит. "Вот в чем дело", -- говорила она, -- "как раз нечто иное
собирается проделать работу". Нам не нужно "делать" сверхчеловека: мы
должны лишь позволить быть сделанным. Мы всегда забываем, что мы растем
в мире, где все уже есть; именно будущее вынуждает нас делать шаги, бу-
дущее за нашими шагами... в зависимости от нашей позиции есть старый
способ видения или новый, старая привычка бытия что-то новое. Тысячелет-
няя привычка скрывает вечно-присутствующее излучение. Подходит время,
когда эволюционная клетка, формировавшая и "вырезавшая" все эти малень-
кие забывчивые отдельные "я" -- отделенные для того, чтобы начать осоз-
навать себя -- должна быть взломана, так чтобы мы начали осознавать Ве-
ликое Сознание и воспроизводить в одной точке тотальное сознание. Вот
какое время. Человек может сотрудничать. Мы путешествуем через вечно су-
ществующую Амазонию... лишь для того, чтобы в конце осознать, что это и
есть Амазония. Тогда наш взгляд смещается повсюду: все остается тем же
самым, и все же все становится ясным. Весь мир в том же магическом лесу
-- включая гусеницу. Возможно, чтобы Чудо существовало, все должно на-
чать осознавать это. Грандиозное изменение во взгляде. Другой способ бы-
тия в мире -- в том же самом мире. Возможно, это сверхчеловек.
III. ВСЕОБЩЕЕ НАЧИНАНИЕ
я_Эволюционный мост
Но сверхчеловек являет собой лишь малый переход -- в лучшем случае,
немногим больше первоклассных голов во вселенной. Хотя и необходимая
предпосылка, но это не настоящий ответ. Это ощущение Тождества, это
конкретное восприятие Тождества является лишь детской азбукой в школе
новой эволюции, оно означает лишь разблокировку старой природной двери
-- и, в самом деле, это даже не означает дать более широкие восприятия
или расширить собственное поле исследований и произвести маленьких миро-
вых жителей. Не будет недостатка в кандидатах для мирового мозга. Ну и
что? Просто мы станем чуть универсальнее воспринимать мировую убогость,
нищету и боль. Первый результат этого "тождества" обычно скорее болез-
ненный, чем приятный. Невероятно, что поглощаешь -- это сознание очень
"точное". В действительности, основа, лежащая за объединяющей азбукой
или, скорее, вновь объединяющей, не ментальная, как мы предполагаем. Мы
не можем удержаться от того, чтобы не пересадить старого ментального че-
ловека в шкуру следующего существа, но в этом наша ошибка. Реальная ос-
нова, лежащая за расширенным сознанием, механическая, как это всегда и
было -- это часть физиологического процесса, и она вовсе не предназначе-
на (или предназначена только во вторую очередь) для того, чтобы дать ве-
ликую панораму мира. Ведь Новое Сознание -- давящее, оно грандиозно и
совсем непропорционально маленькой сети нервов, которые трепещут при не-
ожиданном стуке в дверь. Новое Сознание -- это прежде всего Мощь или она
является нам таковой или воспринимается как таковая микроскопическим
сознанием, заключенным в сеть вен, капилляров и пирамидальных клеток,
взрывающихся как пузыри. Следовательно, должно расшириться само функцио-
нирование материальной субстанции, чтобы выдержать этот заряд. Должно
