находит затмение. Голубое небо, птички чирикают Травиату, вы надеваете ваши
выходные трусики и едете покутить. И вдруг -- хлоп! Мне осточертела жизнь! В
вашем черепке что-то замыкает, и вас охватывает невыносимое желание умереть.
Такое же невыносимое, как почечные колики. И вы в темпе начинаете перебирать
способы: веревка, аркебуз, заболоченный пруд, кухонный газ или пузырек с
отравой! Призывный голос из потустороннего мира, так сказать! Святой Петр
настраивает вас на волну Его Высочества, как говорят барышни с телефонного
узла. Преимущественное право проезда для машины на подъеме! Вы подвешиваете
себя вместо люстры, либо переносите ноги через перила первого попавшегося
моста. Самоубийство -- это единственный философский поступок, не забывайте
об этом. Он всему дал объяснение, этот д-р Блондплер. Только у него
почему-то ни разу не возникло желание вознестись в мир иной, чтобы
убедиться, существует ли он на самом деле. Он -- оптимист.
После первого поверхностного ознакомления с Делом, становится
очевидным, что версия самоубийства ни у кого не называет сомнений. Все
мучаются над вопросом, почему Кастеллини и Бардан отправились куда подальше
к Божьей матери, но никто ни на йоту не сомневается, что они отправились
туда по своей воле.
На следующий день у нас были лекции по ожогам, по сейфам и практические
занятия по опросу общественного мнения. Очень интересно! У меня даже
возникло желание обратиться к Старику с просьбой направить меня сюда на
переподготовку по полному курсу обучения. Все преподаватели -- бывшие
комиссары полиции, люди очень симпатичные и компетентные. Не какие-нибудь
пустышки. А больше всего мне импонирует, что на занятиях они разговаривают с
нами на равных.
Это случилось, естественно, во время обеда. Во дворе раздается грохот.
Все бросаются к окнам, чтобы узнать, в чем там дело.
Мы видим старую прогнившую колымагу Толстяка, наехавшую на ни в чем
неповинный платан. Или, точнее, платан наехал на машину и сейчас растет на
том месте, которое некогда занимал радиатор. Мы гурьбой высыпаем во двор.
Директор школы, седовласый мужчина с учтивыми манерами, уже находится на
месте происшествия и наводит справки. Слегка раздосадованный Берю
представляется и дает объяснения.
-- Главный инспектор Берюрье, новый преподаватель хороших манер, о чем
вы должны быть в курсе!
Он показывает на свой драндулет. Вместо переднего стекла вставлены
листы картона, состарившиеся за несколько лет верной службы.
-- Вы думаете, что через эту траурную витрину мне открынается вид на
море? Я хотел выполнить поворот -- дугу по кругу, чтобы так и таким образом
поставить машину, чтобы она стала строго боком к входу и не дула ему в ус,
но этот чертов платан нс услышал, как я подъехал.
Он наклоняется над разбитым автомобилем.
-- Ладно, хватит об этом! -- произносит он. -- Моя старушка и не такое
видывала. Я отведу ее к кузовному мастеру, он и займется всеми ее болячками.
Берю расфуфырен, как милорд: штаны из серого габардина, пиджак в
полосатую шашечку и серая футболка. А сверх всего этого -- зеленоватого
оттенка плащ с почти военными погонами и медными пуговицами из натуральной
пластмассы.
Он всхрапывает, прочищает слизистую и заявляет:
-- К тому же я должен вам сказать, что на дороге прихватывает,
монсиньор!
Он во все горло смеется над своим каламбуром и затем выдает целую
тираду:
-- Все точно, настоящая зима! Пора на Головастого надевать теплый
капюшон, а то он может подцепить насморк!
Приехал преподаватель правил хорошего тона!
Глава шестая
Первый урок Берюрье: объявление о рождении ребенка, выбор имени,
уведомительные письма, выбор крестного отца и. крестной матери, крестины
Новому преподавателю выделили квартиру в школе, но молва доносит до
меня, что он остановился в кафе "Петух в вине". Это очаровательная
деревенская харчевня, одновременно выполняющая функций палаццо, постоялого
двора, бистро, бакалейной лавки и табачного киоска. Само собой разумеется,
что Толстяк не знает о моем присутствии в школе. Это сделано с той целью,
чтобы он всерьез поверил, что его назначили на эту высокую должность
преподавателя.
Его приезд произвел сенсацию. Каждый хочет посмотреть на этого придурка
с таким витиеватым слогом, поэтому ровно в 20 час. 15 мин., когда Его
Величество торжественно переступает порог конференц-зала, именуемою "залой
королевских указов", в этой зале некуда упасть яблоку. Но до этого я хочу
описать это помещение.
Стены зала обиты панелями готического стиля, а ряды скамеек,
установленные посредине, придают ему подобие храма. Но церемония поклонения
культу, которая вскоре торжественно начнется здесь, ничего общего с религией
иметь не будет, поверьте мне! На просторном возвышении установлена кафедра
преподавателя. По обеим сторонам от нее стоят черные доски (сейчас они
зеленые), а в глубине, на стене, висит экран для показа фильмов.
Представили обстановку? Хорошо. Итак, ровно в назначенное время, так
как точность -- скрипичный ключ правил хорошего тона, главный инспектор
полиции Александр-Бенуа Берюрье (из Парижа) входят в большой конференц-зал.
На нем все свежее: его голубой костюм, его белая рубашка, черная бабочка,
папка из крокодиловой кожи, сшитая из полиэстера. Его сопровождает директор.
Он слегка сбледнул с лица, Александр-Бенуа. Может быть, холод? Мы все встаем
при их появлении. Директор хитровато поглядывает из-под своих очков в
золотой оправе.
Я не знаю, что ему наплел Старик, во всяком случае, он мог ему просто
сказать, что эти лекции по правилам хорошего тона на самом деле проводятся
для того, чтобы внести какое-то разнообразие в жизнь слушателей. Короче, с
умыслом или без хозяин конторы играет в эту игру.
-- Господа! -- энергично начинает он. -- Принимая во внимание все
возрастающую роль полицейского в обществе, администрация приняла решение
довести ваше образование до совершенства и предлагает, вам пройти курс
хороших манер, который будет читать высоко компетентный преподаватель. Я с
большим удовольствием представляю вам главного инспектора Берюрье.
Я хлопаю в ладони, и, как по сигналу, мои товарищи устраивают бурную
овацию, от чего лицо бравого Берю приобретает свой нормальный красный цвет.
Он отвешивает куцый поклон, вытаскивает из кармана носовой платок и вытирает
вспотевший нос, забыв при этом, что в дороге он пользовался им для
протирания свечей. На кончике носа появляется симпатичное черное пятно
отработанной смазки. Затем Толстый запихивает. платок-в нагрудный карман
пиджака, как он видел это в фильмах с покойным Жюлем Бери.
-- Спасибо, спасибо, -- смущенно бормочет он, -- хватит, это уж
слишком. ;
-- Я надеюсь, что эти лекции принесут вам неоценимую пользу, --
добавляет директор, -- и что, благодаря главному инспектору Берюрье, вы все
станете законченными джентльменами и еще больше поднимите престиж
французской полиции.
После этого он скромно удаляется. Итак, Берю остается в одиночестве у
подножия стены. Из своего угла я стараюсь не пропустить ни одной детали. Это
-- лакомая минута, мои милые. Такие минуты надо дегустировать не спеша.
Толстый бросает на нас тяжелый подозрительный взгляд.
Затем он поднимается на возвышение и бросает свою папку на стол.
Прежде чем сесть, он ковыряет в ухе спичкой, кладет в коробок
оставшуюся часть и произносит речь.
-- Ребята, -- обращается он к аудитории, -- я предпочитаю сразу
предупредить, что я хоть и не очень умный, но очень требовательный по поводу
того, что касается дисциплины. Дисциплина, которую мне доверили преподавать,
очень сложная, и я не могу позволить себе терпеть. Ясно? Ладно, можете
приземлиться.
Мы садимся. Мои коллеги обмениваются удивленными взглядами. Берю
замечает это и язвительно заявляет:
-- Я знаю, некоторые из вас по званию выше меня, но тут ничего не
поделаешь. То, что есть, то есть, и я в качестве преподающего требую к себе
безоговорочного уважения.
Один из наших, красномордый детина с бородой, не выдерживает и начинает
смеяться. Резким жестом своего не знающего жалости указательного пальца Берю
обрывает его смех.
-- Вы, там, с бородой, -- обращается он к нему, -- как ваше фамилие?
-- Жан Кикин, спадин преподаватель, я по происхождению русский, --
лыбится хохмач.
-- А сколько вам лет?
-- Тридцать один год!
-- Поздравляю! В угол! Немедленно! -- приказывает он.
От негодования Толстяка трясет как при землетрясении. Он рывком
поднимает бородатого со своего места и выталкивает его к черной доске.
-- Руки за спину! -- уточняет он. -- А если это еще повторится, я буду
вынужден применить санкции, ясно?
Восстановив порядок, Его Высочество пытается открыть папку. Увы! Не
соразмерив усилие со своей силищей, бедняга заклинивает молнию папки. И как
он ни бьется, язычок не подвигается ни на миллиметр.
Чувствуя, что весь зал вот-вот разразится хохотом, он, спасая свое
лицо, вытаскивает из кармана нож и вспарывает папку как заячий живот.
-- Кожгалантерея сейчас совсем не то, что в наше время, --
прокомментировал он, -- вот совсем новенькая папка, которую я купил в лавке
"Все за один франк" в своем квартале, и она уже никуда не годится.
Он извлекает из вспоротой папки потрепанный учебник графини.
-- Здесь все написано! -- заверяет Триумфатор своих слушателей,
показывая им томик. -- Когда вы выучите двести страниц, которые в нем есть,
вы сможете выходить в люди без вашей горничной!
Он слюнявит палец, быстро перелистывает предисловие книги и разламывает
ее на нужной странице.
-- Кикин, сядьте на свое место и записывайте, -- обращается он к
наказанному, -- иначе я буду переживать, что лишил вас хороших манер, тем
более, что при их раздаче вы, по-видимому, занимались подводным плаванием!
И пока обалдевший бородач возвращается на свое место, потрясенный
великодушием нового препода, Толстяк поправляет сползшую на бок бабочку,
вытирает в глазу и продолжает:
-- В жизни, ребята, надо уметь вести себя, чтобы о вас не могли
сказать, что вы дерьмо, вахлаки, грубияны или зануды. Короче, нужно, чтобы
вы приобрели стандинг. Конечно, стандинг желательно приобретать с детства,
тогда легче жить. Но мы все в той или иной степени являемся детьми уличных
девок или сыновьями путанок, и мы обязаны наверстать потерянные поколения.
Поверьте человеку, который находится на короткой ноге с джентри, это не так
просто, как кажется на первый взгляд. Приходится все начинать с самого
основания, чтобы вашу штанину не намотало на цепь велосипеда!
Сопя носом, он быстро пробегает какой-то параграф в своей книге. Потом
кладет ее на стол.
-- Итак, начнем с самого начала, то есть, с объявления о рождении
ребенка. Как только у жены появились сомнения полишинеля, она должна
поделиться ими с мужем, даже если у нее нет полной уверенности, что он
настоящий папаша ее ребенка. Она должна сообщать новость радостно, не с
удрученным видом, в стиле "Эрнест, ты знаешь, что со мной случилось!", а
наоборот, жизнерадостным голосом...
Берю складывает губы в трубочку, наподобие выходного отверстия для яйца
у курицы, и воркующим голоском дрожащего от холода евнуха произносит:
-- "Душечка, у меня для тебя приятный сюрприз, угадай, что..." Парень
сразу же теряется в догадках. Это его подготавливает, вы понимаете? Он
начинает перебирать, высказывать. предположения: "Ты купила мне новую
