- В своих скитаниях, - ответствовал Конепес, - я приспособился поглощать любую еду, лишь бы она содержала питательные вещества.
- Вам я ничего не принес, - сообщил робот Буну, - поскольку вы недавно насытились. А вот волку я нарезал еще тарелку мяса. У него такой вид, словно его опять корчит от голода.
Робот опустил миску наземь, и волк немедля зарылся в нее.
- Вот обжора! - воскликнул Бун. - Волк способен слопать разом полбизона.
- Это один из тех, что слонялись подле нашего лагеря? - спросила Инид. - Один из тех, что донимали бедного старого быка?
- Ни то ни другое. Этот привязался ко мне после того, как ты улетела. Нет, даже до того - в самую первую ночь я задремал и очнулся, а он тут как тут, уселся напротив, буквально нос к носу. Я тогда не стал тебе ничего говорить, потому что думал, что мне пригрезилось.
- Расскажи мне все-все. Что случилось с монстром-убийцей и с отважным старым быком?
- Тебе самой есть что рассказать, и я хотел бы послушать.
- Сначала ты. Я еще слишком голодна, чтобы много говорить. - Тем временем волк, расправившись со своей миской, вспомнил про Шляпу и с новым азартом взялся трепать его. Инид заметила это и спросила: - Слушай, что там затеял твой волк? Забавляется с чем-то вроде самодельной куклы...
- Это Шляпа. Про него я тоже тебе расскажу. Он сыграл в моей истории немаловажную роль.
- Ну так рассказывай, не мешкай.
- Сию минуту. Ты упомянула, что видела меня. Видела среди серости меня и волка рядом со мной. Не можешь ли пояснить, каким же образом ты ухитрилась меня увидеть? Как сумела узнать, где я?
- Очень просто. Я нашла телевизор. Потом объясню подробнее. Этот телевизор показывает то, что тебе хочется увидеть. Он воспринимает твои мысли. Я подумала о тебе и увидела тебя на экране.
- Допустим, он показал меня среди серости. Но он не мог сообщить тебе, где именно я нахожусь и как меня отыскать.
- Это совершил невод, - вмешался Конепес. - Невод при всей своей внешней хрупкости есть механизм поистине чудотворный. Нет, отнюдь не механизм. Отнюдь не столь грубое и неуклюжее творение, как механизм.
- Невод соорудил Конепес, - пояснила Инид. - Сначала он создал его мысленно, а потом...
- Только и исключительно с твоей помощью, - опять перебил Конепес. - Не будь тебя, не было бы и невода. Ты держала палец на перекрестье, с тем чтоб я мог завязать последний, решающий узел.
- Звучит очень загадочно, - откликнулся Бун. - Умоляю, Инид, расскажи мне все, ничего не опуская.
- Повремени, - сказала Инид. - Сперва покончим с едой. А ты пока расскажи нам, что случилось с тобой после того, как ты скомандовал мне улетать, а на нас стремглав неслось страшилище...
Бун приступил к повествованию, стараясь излагать события как можно короче. Когда он подходил к концу, Конепес отодвинул тарелку и отер губы тыльной стороной руки. А волк, пресытившись игрой, придумал Шляпе новое применение, скомкал его и использовал как подушку, но желтых глаз не закрыл, а смотрел на сидящих за столом, изредка помаргивая.
- Если я правильно тебя поняла, Шляпа был живой? - спросила Инид.
- Его сейчас выключили, - ответил Бун. - Не знаю, как выразиться точнее. Он ведь, в сущности, марионетка. Говорящий манекен, орудие неведомого чревовещателя.
- И ты не представляешь себе, кто этот чревовещатель?
- Совершенно не представляю. Но не теряй времени, рассказывай о своих приключениях...
Когда Инид завершила изложение своей эпопеи, Бун в растерянности покачал головой.
- Многое звучит форменной бессмыслицей. Должна же существовать какая-то общая схема событий, какая-то закономерность. Но я ее при всем желании не вижу.
- О, закономерность имеется, - возгласил Конепес, - Имеется закономерность, а равно причинно-следственная связь. Судьба свела нас троих вместе с сундуком, каковой я нашел на розово-багровой планете...
- Ты украл сундук, - поправила Инид сурово. - Не нашел, а украл. Я-то прекрасно знаю, что украл.
- Хорошо, пусть украл, - согласился Конепес. - А возможно, позаимствовал. Сие есть более мягкий термин, во всех отношениях более приемлемый.
Он спрыгнул со стула и отправился ковыляя обратно к неводу. Пока он лазал там по прутьям и возился с сундуком, Бун успел задать давно напрашивавшийся вопрос:
- Ты хоть догадываешься, кто он такой?
- Создание в высшей степени удивительное, - ответила Инид, - Не имею понятия, кто он и откуда взялся. Но у него есть грандиозные идеи и даже, пожалуй, кое-какие знания, правда, абсолютно нечеловеческие.
- Но можно ли ему доверять?
- Ничего определенного сказать не могу. Побудем с ним рядом, понаблюдаем и решим.
- Волк вроде бы не испытывает к нему неприязни. Не уверен, что он нравится волку, но, по крайней мере, неприязни не видно.
- А волку ты доверяешь?
- Когда я застрял в той расщелине, он мог бы запросто сожрать меня. Я был не в силах ему помешать. С припасами у нас было туго, и он был голоден. Но ему, по-моему, даже в голову не приходило, что я съедобен...
Конепес приплелся обратно к столу, согнувшись под тяжестью сундука, с грохотом сбросил его на землю и объявил:
- Однако теперь увидим что и как.
- Уж не хочешь ли ты сказать, - спросила Инид, - что сам не ведаешь о том, какие сокровища в сундуке?
- О, ведать я ведаю. Однако не известны мне ни форма содержимого, ни облик его, ни как именно его применять.
Склонившись над сундуком, Конепес отстегнул запоры. Крышка отскочила как на пружине, и изнутри полезло какое-то пористое тесто. Тесто вздулось и поперло через край, сползая по стенкам и растекаясь вокруг - пористая масса все лезла и лезла из сундука, будто ее впихнули туда под давлением, а теперь выпустили на волю и позволили тем самым раздаться до прежнего объема.
Продолжая всходить, тесто затопило площадку-столовую и начало окутывать дом. Из двери опрометью выскочил робот, спасаясь от вторжения непонятной каши. Бун схватил Инид за руку и поволок ее прочь по колее. К ним присоединился волк. Конепес пропал из виду. А невод приподнялся сам по себе и поплыл в сторону, держась совсем низко, в нескольких футах над почвой. Отлетев на триста-четыреста ярдов, он, по-видимому, решил, что достаточно, и вновь приземлился. Волна теста докатилась до вагонетки, и та попятилась, погромыхивая и мало-помалу набирая скорость.
При этом тесто постепенно меняло вид и характер. Оно потеряло всякое сходство с цельной массой, стало еще более пористым, а точнее, ячеистым, - но вспухало неукоснительно, расползаясь по грунту и выпучиваясь вверх. Занимаемая им площадь увеличилась в сотни раз, в нем зажглись многочисленные искристые точечки, образовались участки грязноватого мрака и туманные завихрения, простреливаемые какими-то светлячками. Одни точечки возгорались ярче, другие отдалялись и тускнели. Вся масса была наполнена ощущением беспрерывного движения, изменчивости, непостоянства.
- Тебе понятно, что это такое? - спросила Инид. Бун, конечно же, ответил отрицательно. - А куда делся Конепес? Ты его не видишь? Он что, до сих пор в этом хаосе?
- Подозреваю, что да. Он оказался таким дуралеем, что позволил хаосу поглотить себя.
Сундук стал неразличимым - его скрыла масса, ставшая теперь туманной, полупрозрачной и по-прежнему разбухающая, хотя, пожалуй, с меньшей скоростью. Теперь это был искрящийся, переливающийся мыльный пузырь.
- Вот он, Конепес, легок на помине! - глухо воскликнула Инид, указывая в глубь пузыря. И Бун тоже различил контур пришельца - контур был слабый, расплывчатый, но Конепес упорно пробивался к людям и наконец вырвался наружу, словно из паутины.
- Это Галактика! - крикнул он, приближаясь своей ковыляющей походкой. - Объемная схема Галактики! Доводилось мне слышать о подобных схемах, однако такого размаха я не ожидал... - Он уставился на них, выпучив многочисленные глаза, а затем отвернулся и принялся тыкать своим резиновым пальцем в разные точки пузыря. - Взгляните на звезды. Одни сияют с яркостью поистине свирепой, другие столь тусклы, что их почти не видно. Обратите внимание на пылевые облака, на дымчатые туманности. А вот эта белая прямая, устремленная к центру Галактики, есть ваша Магистраль Вечности.
- Быть того не может, - отозвалась Инид.
- Однако непременно ты видишь все это своими глазами и все же объявляешь невозможным. Неужто не ощущаешь беспредельность нашей Галактики, ее упоительную мощь и славу!..
- Ладно, допустим, это Галактика, - высказался Бун. - И белую прямую вижу, но нипочем не догадался бы, что она - та самая магистраль, на которой мы находимся...
- Заверяю вас, она и есть, - настаивал Конепес. - В легендах моего народа упоминается о магистрали, бегущей среди звезд. Хотя легенды, все до одной, умалчивают о том, зачем проложена магистраль и куда она ведет. Но мы последуем ее курсом и разберемся самолично.
Бун долго вглядывался в исполинский пузырь - и чем дольше вглядывался, тем прочнее убеждался, что да, Конепес прав, схема воспроизводит спиральную галактику. По форме схема напоминала грубый овал, отнюдь не столь четкий и аккуратный, как на картинках в пособиях по астрономии. Тем не менее не оставалось сомнений, что это расширяющаяся галактика с довольно плотным ядром и отходящими от него более разреженными рукавами. Один из таких рукавов раскручивался как раз в том направлении, где стояли столики со стульями, и удивительное дело - столики были видны и сейчас, хоть и довольно смутно.
Конепес немного отодвинулся, бочком подобрался к схеме и даже ссутулился, внимательно ее изучая. А волк, напротив, вернулся к людям, подошел совсем близко, и было заметно, что его пробирает дрожь. И неудивительно, решил Бун про себя, такие переживания испугают кого угодно. Наклонившись, он потрепал зверя по холке и произнес ласково:
- Спокойнее, дружище! Все будет хорошо. Да и сейчас все в полном порядке... - Волк прижался к Буну еще теснее, и тот вынужденно задал себе вопросы: а правду ли я говорю? могу ли я ручаться, что все в порядке? никак не могу... И обратился к Инид: - Слушай, твой Конепес говорил тебе раньше о каких-либо схемах или картах?
- Он много о чем говорил и часто невразумительно. По крайней мере, мне казалось, что невразумительно. Всего не упомню, но, пожалуй, он говорил о генетических картах, которые вживлены ему в мозг или в подсознание.
Конепес неуклюже приковылял обратно и спросил:
- Так мы намерены обследовать Галактику или нет?
- Ты имеешь в виду - полезть в эту кашу? - переполошилась Инид. - Взять и шагнуть в это месиво?
- Конечно и безусловно, - заявил Конепес. - Как же иначе сумеем мы докопаться до истины? Белая прямая ведет куда-то, и мы непременно выясним куда. Она не может быть проложена бесцельно.
- Но мы там заблудимся! - продолжала протестовать Инид. - И будем барахтаться в этой каше до Второго Пришествия...
- Зачем барахтаться, если мы станем придерживаться белой линии? Она укажет нам путь туда, а затем обратно.
- Ладно, - смирилась Инид. - Но уж если мы лезем туда, я хотела бы прихватить с собой одну вещицу...
И бросилась бегом к упорхнувшему в сторонку неводу. По доброй воле лезть в эту туманную круговерть да еще и блуждать в ее недрах? Уж чего-чего пожелал бы себе Бун, только не такой авантюры. На первый взгляд задача казалась достаточно простой: как бы ни была обширна схема, это всего лишь изображение, пусть исполненное с искусством и техническим совершенством, немыслимыми в его родную эпоху. Но в самой идее объемной схемы из сундука чувствовалась чужеродность, которую Бун никак не мог переварить. Что если человек, уходивший в круговерть, завязнет в ней и не сможет выкарабкаться? Придерживайтесь белой линии, советовал Конепес, и совет был бы правильным, если бы - если бы была уверенность, что линия останется на том же месте. Разве исключено, что линия не более чем уловка, призванная заманить добычу в неведомый капкан?
Инид вернулась и предъявила Бунт черненький ящичек.
- Это телевизор, оставленный на месте пикника. Мне подумалось, что раз уж мы собираемся невесть куда, неплохо бы иметь его при себе.
- Отъявленная глупость, - заявил Конепес.
