местом?
- О чем это ты? - спросил Кашинг.
- О тенях, сынок. Не делай вида, что не знаешь о них. Уже два дня они
крадутся за нами. - Мэг повернулась к Ролло. - Ты тоже их видишь. А может,
и знаешь, что это такое. Ты ведь бывал в этой земле.
Ролло пожал плечами:
- Это что-то такое, во что нельзя ткнуть пальцем. Они следуют за
людьми, вот и все.
- Но кто же они?
- Попутчики, - сказал Ролло.
- Мне кажется, что в нашем путешествии уже достаточно странного, -
заметил Кашинг. - Живой камень. Дрожащая Змея. И вот теперь Спутники.
- Ты мог бы десять раз пройти мимо этого камня, - сказала Мэг, - и не
знать, что это такое. Просто камень. Сначала его почуял Энди, потом я...
- Да, я знаю, - сказал Кашинг. - Я мог бы не заметить камень, но не
Змею и не Спутников.
- Это странная земля, - сказал Ролло. - В ней много необычного.
- И так везде на западе или только вот здесь? - спросил Том.
- Главным образом здесь. Об этих местах много рассказывают.
- А имеет ли это отношение к Месту, откуда уходили к Звездам?
- Не знаю, - ответил робот. - Ничего не знаю о Месте, откуда уходили
к Звездам. И говорю лишь то, что слышал.
- Мне кажется, сэр робот, - заметила Мэг уверенно, - что ты полон
уклончивости; что ты еще знаешь о Спутниках?
- Они поедают вас.
- Поедают?
- Да; не плоть, они не нуждаются в плоти. Душу и мозг.
- Прекрасно, - сказала Мэг. - Значит, наши мозг и души будут съедены,
а ты нам ничего не говоришь. До этой минуты.
- Вам не причинят вреда, - сказал Ролло. - Душа и мозг останутся у
вас нетронутыми. Они не заберут их у вас. Только посмакуют.
- Ты что-нибудь понимаешь, Мэг? - спросил Кашинг.
- Нет. Трудно уловить. Как будто их больше, чем на самом деле, хотя
кто может знать, сколько их. Их невозможно сосчитать. Их толпа. Их очень
много.
- Верно, - согласился Ролло. - Очень много. Все, кого они смаковали и
сделали частью себя. Они пусты. Собственного у них нет ничего. Они никто и
ничто. Чтобы сделаться кем-то...
- Ролло, - прервал его Кашинг, - ты знаешь точно или слышал от
кого-то?
- Только то, что слышал от других. Я же говорил вам, что по вечерам
от одиночества подбирался к огням лагерей и слушал разговоры людей.
- Да, я знаю, - сказал Кашинг. - Сказки, слухи...
Позже, когда Ролло отправился на разведку, Мэг сказала Кашингу:
- Сынок, я боюсь.
- Пусть Ролло тебя не беспокоит. Он как губка. Поглощает все, что
слышал. И не делает попыток рассортировать; ничего не оценивает. Правда,
выдумка - для него все одно.
- Но здесь так много странного.
- В том числе и ты, ведьма. Испуганная ведьма.
- Я говорила тебе, вспомни, что моя сила невелика. Способность
чувствовать, немного читать мысли. Но для собственной безопасности я
преувеличивала свои возможности. Чтобы люди из городских племен меня
побаивались. Чтобы можно было жить, получая еду и подарки. Просто, чтобы
выжить.
По мере продвижения местность становилась все более унылой. Горизонт
далеко. Небо оставалось бледно-голубым. Сильный ветер дул с севера и
запада, сухой ветер, вытягивающий последние капли влаги, так что временами
им грозила жажда, но потом либо Ролло отыскивал воду, либо Энди чуял ее
издалека. Тогда они снова пополняли запасы.
Постепенно всем стало казаться, что посреди этих пересохших пустых
просторов они как в ловушке, из которой нет выхода. Все одно и то же:
кактусы, выжженная солнцем трава, небольшие зверьки и птицы - ничего не
менялось.
- Здесь нет медведей, - жаловался Ролло однажды вечером.
- Так вот что ты делаешь, - сказала Мэг, - ты ищешь медведей?
- Мне нужен жир. У меня почти не осталось запасов. А это страна
гризли.
- Ты сможешь убить медведя на Миссури, - сказал Кашинг.
- Если мы найдем Миссури, - добавила Мэг.
Да, подумал Кашинг. Здесь тебя посещает чувство, будто все, что ты
знал когда-то, отдаляется, уходит; ничего не остается на месте и, может,
никогда там не было: единственной реальностью остается эта вечная пустота.
И кажется, что ты уже не на старой, доброй Земле, а на какой-то другой
планете.
Дрожащая Змея образовала устойчивый круг, спокойно вращавшийся над
головой Ролло, а на краю освещенного костром пространства сгущались тени -
попутчики. Где-то там, думал Кашинг, находится место, которое он ищет, -
не место, а легенда. Они ищут: он и ведьма, и робот - возможно, последний
на Земле робот; не последний живой - их много оставалось живых, - а
последний подвижный, последний, способный работать, видеть, слышать и
говорить. А он и Мэг - единственные, кто знает, что роботы живы, что они
заключены в безмолвие и тьму. Странная компания лесной бродяга, фальшивая
ведьма, испуганная женщина, которая ни разу за все труднейшее путешествие
не пожаловалась; и анахронизм, символ тех дней, когда жизнь была легче, но
когда она несла в сердцевине своей злокачественную опухоль, уничтожившую
ее, так что сама эта прежняя жизнь стала лишь легендой.
С тех пор почти пятнадцать столетий человек блуждает в потемках
примитивного варварства. Хуже всего, что не видно никаких попыток
преодолеть это варварство. Как будто человек, однажды сбившись с пути,
больше не имеет ни сил, ни желания попытаться предпринять еще одну
попытку. Неужели человечество не заслужило еще одной попытки?
- Сынок, ты обеспокоен?
- Нет. Просто думаю. Что будет, если мы найдем Место, откуда уходили
к Звездам?
- Мы будем знать, что оно существует... Что некогда человек
устремлялся к звездам.
- Но этого недостаточно. Просто знать - недостаточно.
На следующее утро его депрессия прошла. Пустота вызвала у него
странное чувство радости, чувство ясности, простора, как будто он был
повелителем всей этой беспредельности. Одиночество больше не пугало его;
как будто они шли по специально для них подготовленной стране, откуда
удалили всех остальных. Попутчики оставались с ними, но они больше не
казались угрозой, а скорее товарищами в пути, частью компании.
Позже в тот же день они встретили в пустыне двоих. Взобравшись на
небольшое возвышение, они увидели их в полумиле от себя. Мужчина был стар,
борода и волосы у него поседели. Одетый в изношенную кожу, он стоял,
похожий на крепкое, стройное дерево, и смотрел на запад, а не знающий
отдыха ветер шевелил его волосы и бороду. Женщина, значительно моложе,
сидела за ним, поджав под себя ноги, наклонив вперед голову и плечи. На
ней было рваное платье. Рядом качалась на ветру рощица диких
подсолнечников.
Подойдя ближе, Кашинг и остальные увидели, что старик стоит в двух
мелких ямах, выкопанных в почве прерии, стоит в них обнаженными ногами,
рядом с ямами лежала пара изношенных мокасин. Ни он, ни женщина, казалось,
не заметили вновь прибывших. Мужчина стоял прямо и неподвижно, руки его
были сложены на груди, подбородок задран, глаза закрыты. Была в нем
какая-то напряженность, как будто он вслушивался в нечто, доступное лишь
его слуху. Но слышно было лишь гудение ветра на равнинах и шелест
подсолнечников.
Женщина, сидевшая на траве, скрестив ноги, не шевелилась. Ни она, ни
старик как будто не заметили, что они больше не одни. Голова женщины
склонялась к коленям, к сложенным на них рукам. Кашинг видел теперь, что
она молода.
Они втроем: Ролло, Мэг и Кашинг - стояли в ряд, удивленные, слегка
раздраженные, ожидая, пока их заметят. Энди хвостом отгонял мух и жевал
траву. Попутчики осторожно кружили поодаль.
"Какого черта?!" - сказал себе Кашинг. Они втроем должны стоять
здесь, как нашалившие дети, которые ворвались туда, куда им нельзя, и
теперь их сознательно игнорируют. Вокруг этих двоих был какой-то ореол, не
позволявший нарушать их молчание. Пока Кашинг размышлял, нужно ли ему
окончательно рассердиться, старик шевельнулся, возвращаясь к жизни.
Вначале его руки медленно и грациозно двинулись в стороны. Голова заняла
нормальное положение. Одну за другой он извлек ноги из ямок, в которых
стоял. Со странной осторожностью обернулся к Кашингу. Лицо у него
оказалось не строгое, патриархальное, как можно было ожидать, наблюдая его
в трансе, но лицо доброго человека, слегка печальное лицо человека, после
долгих лет напряженного труда обретшего мир. Над седой бородой,
закрывавшей большую часть лица, из гущи морщин смотрели на мир
светло-голубые глаза.
- Добро пожаловать, незнакомцы, на наши несколько футов земли, -
сказал он. - Не найдется ли у вас чашки воды для моей внучки и меня?
Женщина продолжала сидеть, поджав ноги, но подняла голову и отбросила
назад закрывавший лицо капюшон. У нее оказалось ужасающе мягкое и невинное
лицо и абсолютно пустые глаза. Красивая кукла, наполненная пустотой.
- Моя внучка, если вы успели заметить, - сказал старик, - вдвойне
благословенна. Она живет в другом месте. Наш мир не может затронуть ее.
Разговаривайте с ней мягко, пожалуйста, и не беспокойтесь о ней. Ее не
нужно бояться. Она счастливее меня и счастливее всех нас. И прежде всего,
прошу вас, не жалейте ее. Она с полным правом может пожалеть нас.
Мэг протянула ему чашку воды, но старик отвел ее руку.
- Сначала Элин. Она всегда первая. Вы, наверное, удивляетесь, что я
здесь делал, стоя в ямах, замкнутый в самом себе. Но я не был замкнут. Я
разговаривал с цветами. Такие чудесные цветы, чувствительные, с хорошими
манерами... Я мог бы сказать и "разумные", но это не совсем так: их разум,
если его можно так назвать, совсем не похож на наш, хотя, может быть, он и
лучше нашего. Другой тип разума. Впрочем, если подумаешь, разум - не
совсем подходящее слово.
- Ты на самом деле говорил с цветами? - спросил с недоверием Кашинг.
- И дольше, чем следовало, - ответил ему старик. - У меня такой дар.
Говорить не только с цветами, но и со всеми растениями: травой, мхом,
деревьями. Я не так уж часто разговариваю с ними. Обычно просто слушаю.
Иногда я уверен, что они знают обо мне. В таких случаях я пытаюсь
разговаривать с ними. Я уверен, что они понимают меня, хотя и не могут
определить, кто именно говорит с ними. Возможно, их восприятие не
позволяет им различать другие формы жизни. Они живут в мире, который так
же закрыт для нас, как и мы для них. К сожалению, не настолько закрыт,
чтобы мы не знали о них. Просто мы не подозреваем, что они тоже чувствуют,
как мы.
- Прости, но я не вполне понимаю тебя, - сказал Кашинг. - Это нечто
такое, о чем я никогда не думал, даже в самых диких фантазиях. Скажи мне -
сейчас ты только слушал или и разговаривал с ними?
- Они говорили со мной, - сказал старик. Он помолчал и продолжил. -
Рассказывали об удивительных вещах. К западу отсюда, сказали они мне, есть
растения - я думаю, что это деревья, - совершенно чуждые Земле. Их
принесли много лет назад. Как принесли, они не знают или я не понял, но во
всяком случае это большие растения, которые все понимают... Спасибо, моя
дорогая.
Он взял у Мэг чашку и начал пить, не жадно, а медленно, как будто
наслаждаясь каждой каплей.
- К западу? - спросил Кашинг.
- Да, они сказали - к западу.
- Но... откуда они знают?
- Может, летящие по воздуху семена рассказали им. Или передача шла от
корня к корню...
- Невозможно, - сказал Кашинг. - Все это невозможно.
- Это металлическое создание в форме человека, что это такое? -
спросил старик.
- Я робот, - сказал Ролло.
- Робот? Роботы? А, да, знаю. Я видел кожухи мозгов, но не живого
робота. Значит, ты робот?
