- Кажется, я заблудился, - ответил Блейк, стараясь не клацать зубами.
- Если вы подскажете мне, где я нахожусь, и укажете дорогу...
- Погасите-ка этот ваш фонарь, - велел сенатор охраннику. - И
займитесь делом.
Фонарь потух.
- Волки! - сердито воскликнул сенатор. - Ну и ну! - И добавил,
обращаясь к Блейку: - Если вы войдете, я смогу прикрыть дверь.
Блейк вошел, и сенатор закрыл за ним дверь.
Блейк огляделся. Он стоял в прихожей. По обе стороны были двери
высотой от пола до потолка, а дальше в комнате в громадном каменном очаге
горел огонь. Комната была загромождена тяжелой мебелью в ярких ситцевых
чехлах.
Сенатор прошагал мимо Блейка и остановился, чтобы рассмотреть его.
- Меня зовут Эндрю Блейк, - представился Блейк. - И я боюсь, что
пачкаю вам полы.
Дождевая вода, капавшая с его одежды, образовала на полу лужицы. От
двери до того места, где стоял Блейк, тянулась цепочка мокрых следов.
Он увидел, что сенатор - высокий худощавый мужчина с коротко
остриженными седыми волосами и серебристыми усами над твердым прямым ртом,
похожим на зев капкана. Одет он был в белый халат с ажурными лиловыми
кружевами по кромкам.
- У вас вид тонущей крысы, - заметил сенатор. - Если вы не имеете
ничего против такого сравнения. И сандалии вы потеряли.
Он повернулся и открыл одну из боковых дверей, за которой оказался
платяной шкаф. Сунув туда руку, сенатор извлек толстый коричневый халат.
- Держите, - сказал он, подавая его Блейку, - это как раз то, что
нужно. Настоящая шерсть. Вы, верно, озябли.
- Самую малость, - ответил Блейк, до боли сжав челюсти, чтобы не
стучать зубами.
- Шерсть вас отогреет, - сказал сенатор. - Редкая вещь. Теперь везде
одна синтетика. Но шерсть можно приобрести у одного сумасшедшего, который
живет в шотландских горах. Мыслит он почти так же, как я, и считает, что
настоящие старые вещи по-прежнему лучше новых подделок.
- Уверен, что вы правы, - ответил Блейк.
- Возьмите, к примеру, этот дом, - продолжал сенатор. - Ему триста
лет, а он все так же прочен, как и в тот день, когда его построили.
Построили из доброго камня и дерева. Построили искусные рабочие... - Он
бросил на Блейка проницательный взгляд. - Но что это я - стою,
разглагольствую, а вы тем временем мало-помалу леденеете. Поднимитесь вон
по той лестнице справа. Первая дверь налево. Там моя комната. В шкафу
найдете сандалии. Да и шорты ваши тоже, наверное, промокли насквозь.
- Должно быть, так, - ответил Блейк.
- В туалетном столике найдутся шорты и все, что нужно. Ванная справа,
как войдете. Десять минут в горячей воде вам не повредят. А я пока велю
Элин сделать кофе и распечатаю бутылочку доброго коньяка.
- Не утруждайте себя, - сказал Блейк. - Вы и так уже столько
сделали...
- Пустяки, - ответил сенатор. - Я рад, что вы заглянули ко мне.
Вцепившись пальцами в шерстяной халат, Блейк взобрался вверх по
лестнице и вошел в первую дверь налево. За дверью справа он увидел белую
блестящую ванну. А эта мысль о купании в горячей воде совсем недурна,
подумал он.
Блейк вошел в ванную, бросил коричневый халат на крышку корзины, снял
свое замызганное одеяние и швырнул его на пол. Он опустил глаза и
удивленно оглядел себя. Он был гол, как сойка. Он потерял свои шорты
неизвестно где, непонятно как...
3
Когда Блейк вернулся в большую комнату с камином, сенатор ждал его.
Он сидел в кресле, а на подлокотнике примостилась темноволосая женщина.
- Э... молодой человек, - сказал сенатор, - вы назвали себя, да я не
запомнил имени...
- Эндрю Блейк.
- Уж извините, - проговорил сенатор. - Память у меня уже не такая
цепкая, как когда-то. Это моя дочь Элин. А я - Чандлер Гортон. Из
бормотания того балбеса на улице вы, конечно же, поняли, что я сенатор.
- Познакомиться с вами, сенатор, и с вами, мисс Элин, большая честь и
радость для меня.
- Блейк? - переспросила девушка. - Где-то я слышала это имя. Совсем
недавно. Скажите-ка, чем вы знамениты?
- Я? Ничем, - ответил Блейк.
- Но это же было во всех газетах. И по трехмернику вас показывали, в
новостях. А, теперь знаю! Вы тот человек, который вернулся со звезд...
- Что ты говоришь? - воскликнул сенатор, тяжело поднимаясь с кресла.
- Как интересно! Мистер Блейк, вон то кресло очень удобное. Можно сказать,
почетное место: возле самого камина, и все такое...
- Папе нравится разыгрывать из себя барона или, может быть, сельского
сквайра, когда приходят гости, - сказала Элин Блейку. - Не обращайте
внимания.
- Сенатор - очень любезный хозяин, - заметил он.
Сенатор взял графин и потянулся за стаканами.
- Вы помните, что я обещал вам коньяку, - сказал он.
- И не забудьте похвалить его, - добавила Элин. - Даже если он лишит
вас дара речи. Сенатор - ценитель коньяков и гордится этим. А чуть погодя,
если вам захочется, выпьем кофе. Я врубила автошефповара...
- Шеф снова заработал? - спросил сенатор.
Элин покачала головой:
- Не очень-то. Сварил кофе, как я просила, да еще яичницу с ветчиной
поджарил. - Она взглянула на Блейка. - Хотите яичницы с ветчиной?
Наверное, она еще не остыла.
Он покачал головой:
- Нет, большое спасибо.
- Это новомодное изобретение годами пекло оладьи, - сказал сенатор. -
Что ни наберешь на диске, итог получался один и тот же. Правда, отбивные
шеф тоже жарил, хотя и редко.
Он вручил всем по стакану и сел в кресло.
- Немудреный уют - вот за что я люблю этот дом, - сказал он. - Триста
лет назад его возвел человек, заботившийся о собственном достоинстве и
понимавший кое-что в экологии. Поэтому он и построил дом из чистого
известняка и леса, который тут рос. Он сделал так, что дом не довлеет над
окружающей его природой, а вливается в нее как составная часть. И здесь
нет никакой технической ерундистики, кроме автоповара.
- Мы - люди старомодные, - сказала Элин. - Мне всегда казалось, что
жить в таком доме, как этот, все равно что обитать, скажем, в землянке в
двадцатом столетии.
- И все-таки дом не лишен своеобразного очарования, - ответил Блейк.
- А это ощущение прочности и безопасности...
- Да, вы правы, это тут есть, - сказал сенатор. - Прислушайтесь к
ветру, который тщится ворваться сюда. Прислушайтесь к этому дождю.
Он покрутил свой стакан, заставив коньяк плескаться.
- Конечно, он не летает, - продолжал сенатор, - и не будет с вами
разговаривать. Но кому нужен летающий дом и...
- Папа! - воскликнула Элин.
- Простите, сэр, - сказал сенатор, - у меня есть свои привязанности,
я люблю о них поговорить и подчас позволяю себе увлечься больше, чем
следовало бы. Подозреваю, что иногда я бываю неучтив. Дочь вроде бы
сказала, что видела вас по трехмернику...
- Сказала, папа, сказала! Ты совсем не обращаешь на меня внимания.
Так увяз в своих биоинженерных слушаниях, что ничего не замечаешь.
- Но ведь это очень важные слушания, милочка, - возразил сенатор. - В
скором времени человечеству предстоит принять решение: как быть со всеми
этими планетами, которые мы открываем. И я заявляю тебе, что только
безумец мог предложить создавать на них земные условия. Подумай, сколько
времени и денег проглотит эта работа.
- Кстати, совсем забыла, - сказала Элин. - Мама звонила. Сегодня
вечером ее не будет дома. Она прослышала о грозе и останется в Нью-Йорке.
- Прекрасно, - проворчал сенатор. - В такую ночь лучше не
путешествовать. Как ей понравился Лондон? Она что-нибудь говорила?
- Она в восторге от спектакля.
- Мюзик-холл, - пояснил сенатор Блейку. - Возрождение древнего
развлечения. Очень примитивного, по-моему. Жена прямо больна им. Она у нас
человек с претензией на тонкий художественный вкус.
- Какие ужасы ты говоришь! - воскликнула Элин.
- Ничуть не бывало, - ответил сенатор. - Это правда. Однако вернемся
к биоинженерии. Может быть, у вас есть на сей счет какое-то мнение, мистер
Блейк?
- Нет, вряд ли, - ответил Блейк. - По-моему, я несколько утратил
связь с ходом вещей.
- Утратили связь? Да, так и должно было случиться. Эта шумиха вокруг
звезд. Теперь я вспоминаю. Вы были в капсуле, и вас нашли какие-то шахтеры
с астероидов. В какой системе?
- В окрестностях Анареса. Маленькая звезда, безымянная, с одним
только номером. Но я ничего этого не помню. Меня не оживляли, пока не
привезли в Вашингтон.
- И вы ничего не помните?
- Ничегошеньки, - ответил Блейк. - Моя сознательная жизнь началась
меньше месяца назад. Я не знаю ни кто я такой, ни...
- Но у вас есть имя.
- Просто удобства ради, - сказал Блейк. - Я сам его себе выбрал. Джон
Смит тоже сгодилось бы. Должен же человек иметь какое-то имя.
- Однако, насколько я помню, какие-то подспудные знания у вас были.
- Да, в том-то и странность. Я знал о Земле, о ее народе, о его
обычаях, но во многих отношениях я безнадежно отстал от жизни. Я не
перестаю удивляться. Я спотыкаюсь о незнакомые традиции, верования, слова.
- Не надо об этом, - тихо сказала Элин. - Мы не хотим показаться
излишне любопытными.
- Ничего, - ответил Блейк. - Я смирился с этим положением вещей. Я
попал в странную обстановку, но когда-нибудь, возможно, узнаю все. Может
быть, вспомню, кто я такой, где и когда родился, что случилось там, в
космосе. А пока, как вы понимаете, я здорово озадачен. Однако здесь все
проявили такт, мне подарили жилище. Меня не беспокоят. Дом в маленькой
деревушке...
- В этой деревушке? - спросил сенатор. - Я полагаю, он где-то
неподалеку?
- Даже и не знаю, - ответил Блейк. - Со мной произошло нечто
странное. Я не знаю, где нахожусь. А деревня называется Мидлтон.
- Это рядом, в долине, - сказал сенатор. - Отсюда и пяти миль не
будет. Похоже, что мы соседи.
- Я вышел прогуляться после обеда, - рассказал им Блейк. - И смотрел
на горы - из внутреннего дворика. Близилась гроза. Огромные черные тучи и
молнии, но до них было еще порядочно далеко. А потом я вдруг оказался на
холме за ручьем, напротив этого дома. Шел дождь, и я стал насквозь мокрый.
Он умолк и осторожно установил свой бокал с коньяком на каменную
плиту под очагом. Он посмотрел сначала на отца, потом на дочь.
- Вот так все и было, - добавил Блейк. - Я знаю, это звучит дико...
- Это звучит как нечто совершенно невероятное, - ответил сенатор.
- По-видимому, да, - согласился Блейк. - Причем дело не только в
пространстве, но и во времени тоже. Я не просто очутился в нескольких
милях от того места, на котором стоял. Была ночь, а когда я вышел во
дворик, только-только начинало смеркаться.
- Мне очень жаль, что этот болван-охранник ослепил вас фонарем.
Должно быть, оказаться здесь уже было достаточным потрясением. Я не просил
охрану. Я даже не хочу иметь ее. Но Женева требует, чтобы ко всем
сенаторам была приставлена стража. Почему - я толком и не знаю. Уверен,
что в мире нет кровожадных людей. Наконец-то Земля стала цивилизованной.
По крайней мере, отчасти, хотя на это ушли долгие годы.
- Но из-за этого биоинженерного вопроса страсти тут накалились, -
сказала Элин.
- Он привел лишь к более решительной политике, - возразил сенатор. -
И нет никаких причин...
- Есть, - ответила она, - есть. Все эти фанатики, почитающие Библию,
все эти заклятые ретрограды и рутинеры ополчились против биоинженерии. -
Она повернулась к Блейку: - Известно ли вам, что сенатор, который живет в
