пользуйтесь ею всю жизнь. Завещайте ее своему сыну, он ее завещает своему
сыну и так далее. У нее гарантия навсегда. Если что-то выходит из строя,
они ее ремонтируют или дают вам другую. Вечно все, кроме скатов. Скаты
придется покупать. Они лысеют, как и обычно. И окраска тоже не вечная.
Гарантия на окраску - десять лет. Если она испортится раньше, перекраска
производится бесплатно.
- Может, оно и так, - произнес Виккерс, - но я как-то мало во все это
верю. Не сомневаюсь, что можно сделать автомобиль гораздо выносливей
сегодняшних. Но какой здравомыслящий предприниматель станет создавать
вечный автомобиль? Он же разорится. Да и такая машина будет слишком дорого
стоить.
- Вот тут-то вы и ошибаетесь, - сказал Эб, - пятнадцать сотен и ни
цента больше. Никаких запчастей, никаких неприятных сюрпризов. Пятнадцать
сотен - и она ваша.
- Надо думать, красотой она не отличается?
- Я красивее машины не видел. Вчерашний тип приехал на ней, и я ее
хорошенько рассмотрел. Окраска может быть любого цвета, на ней куча хрома,
нержавейки, самые последние новинки, а вести ее - мечта. Конечно, к ней
надо привыкнуть. Я хотел поднять капот, чтобы посмотреть двигатель, но тот
тип мне сказал, что двигатель никогда не барахлит и не выходит из строя,
так что даже доступ к нему не нужен. "А куда заливается масло?" - спросил
я. И знаете, что он ответил? "Никакого масла не надо, нужен только
бензин".
- Через пару дней я получу первую дюжину вечмобилей, - сказал Эб. -
Вам оставить один из них?
Виккерс покачал головой.
- Я совсем на мели.
- Да, вот еще что - эта компания много дает за старые машины. За вашу
я мог бы дать тысячу долларов.
- Она не стоит этого, Эб.
- Знаю, но тот тип мне сказал: "Давайте им больше, чем стоят их
машины. О цене не беспокойтесь, мы с вами договоримся". Конечно, если
вдуматься, так дела обычно не ведутся, но это их идея и я им мешать не
буду.
- Я подумаю.
- Вы заплатите только пятьсот долларов, а остальное будете вносить
частями. Этот тип разрешил мне так делать. Он сказал, что пока их
интересует, не столько получить, сколько продать.
- Что-то все это мне не очень нравится, - сказал Виккерс. - Вдруг
откуда ни возьмись появляется фирма и предлагает совершенно новую модель
автомобиля. Да о ней должны были бы кричать все газеты. Доведись мне
выпускать в продажу новый автомобиль, я бы заклеил афишами всю страну,
поместил броскую рекламу в журналах, привлек телевидение, расставил на
дорогах рекламные щиты.
- Вы знаете, я тоже подумал об этом, - сказал Эб. - Я и сказал тому
типу: "Послушайте, вы хотите, чтобы я продавал этот ваш вечмобиль, а как я
его буду продавать, если нет никакой рекламы и никто никогда о нем ничего
не слыхал". А он отвечает: они рассчитывают, что качество автомобиля будет
говорить само за себя, что нет лучшей рекламы, чем слухи, что они
предпочитают не тратиться на дорогую рекламную кампанию, а снизить цену на
машину. Он сказал, что клиент не должен платить за рекламную кампанию.
- Не понимаю.
- Конечно, все это кажется довольно странным, - согласился Эб. - Но
те, кто делает эти автомобили, думаю, ничего не теряют. Будьте покойны,
они не сумасшедшие. А если они ничего не теряют, то сколько же
зарабатывают компании, которые за две-три тысячи долларов продают свой
железный лом, выходящий из строя после второй поездки? Дрожь пробирает,
когда подумаешь, сколько они отхватили.
- Когда получите машины, - сказал Виккерс, - я зайду глянуть на них.
Может, и сговоримся.
- Хорошо, - обрадовался Эб. - Вы сказали, что едете в город... С
минуты на минуту придет автобус. Он останавливается на углу, возле аптеки,
через два часа будете в Нью-Йорке. У них отличные водители.
- Действительно, я как-то не подумал об автобусе.
- Вы уж простите меня за машину, - извинился Эб. - Знай я, что она
вам понадобится, непременно бы ее отремонтировал. Там ничего серьезного,
но мне сначала хотелось узнать, что вы скажете на мое предложение, чтобы
не вводить вас в лишний расход.
Аптека, казалось, стояла не на своем месте. Но, когда Виккерс подошел
ближе, он понял, почему у него возникло такое ощущение.
Не так давно скоропостижно скончался старый Ганс, сапожник, и его
лавочка, стоявшая рядом с аптекой, несколько недель была закрыта. Теперь
ее снова открыли. Во всяком случае, ее витрина была чисто вымыта, чего
старый Ганс никогда не делал. В витрине лежали какие-то предметы. Виккерс
так спешил рассмотреть их, что, лишь вплотную подойдя к магазину, заметил
свежую вывеску: "Технические новинки".
Виккерс остановился перед витриной. На черной бархатной полосе лежали
зажигалка, бритвенное лезвие и электрическая лампочка. И ничего больше.
Только три предмета. Ни ярлыков, ни рекламы, ни цен. В этом, впрочем, не
было никакой нужды. Виккерс знал, что всякий, кто увидит витрину, поймет,
чем торгует магазин.
Виккерс услышал негромкое постукивание. Он обернулся и увидел Гортона
Фландерса, совершавшего свой утренний моцион. На нем был несколько
потертый, но тщательно вычищенный костюм. В руке он держал элегантную
эбеновую трость. Виккерс знал, что ни у кого в Клиффвуде не хватило бы
духа ходить с тростью по улицам.
Фландерс поднял трость в знак приветствия и подошел взглянуть на
витрину.
- Итак, они открывают свой филиал и здесь, - сказал он.
- Похоже на то, - ответил Виккерс.
- Очень странная фирма, - продолжал Фландерс. - Меня она очень
заинтересовала. Я вообще весьма любопытен.
- Я не заметил ничего особенного.
- О, боже! - воскликнул Фландерс. - Вокруг происходит столько
удивительного. Возьмите историю с углеводами. Весьма таинственная история.
Вы так не считаете, мистер Виккерс?
- Я как-то не задумывался над этим. У меня столько работы...
- Что-то назревает, - сказал Фландерс. - Уверяю вас.
Автобус спустился по улице, проехал мимо и, затормозив, остановился
возле аптеки.
- Боюсь, мне придется вас покинуть, мистер Фландерс, - заспешил
Виккерс. - Я еду в город. Вернусь к вечеру. Всегда рад вас видеть у себя.
- Благодарю вас, - ответил Фландерс. - Всенепременно зайду.
Все началось с лезвия, бритвенного лезвия, которое никогда не
затуплялось. Потом появилась зажигалка, она безотказно работала без
кремния и бензина. Затем пришел черед лампочки, которая могла гореть
вечно, если только ее не разбивали. И наконец наступила очередь вечмобиля.
Сюда же, несомненно, следовало отнести появление синтетических углеводов.
- Что-то назревает, - сказал ему Фландерс, когда они стояли перед
лавочкой старого Ганса.
Виккерс уселся возле окна в середине автобуса и принялся размышлять,
пытаясь во всем этом разобраться.
Бритвенные лезвия, зажигалки, лампочки, синтетические углеводы и
теперь вечмобиль - между их появлением явно существовала какая-то связь.
Обнаружив ее, найдя этот общий знаменатель, можно было понять, почему
появились именно эти пять предметов, а не какие-то пять других, например
не шторы, ходули, волчок, самолет и зубная паста. Лезвия необходимы были
ежедневно, как и лампочки, зажигалки напоминали о себе при каждом
закуривании, синтетические углеводы позволили преодолеть кризисную
ситуацию и спасли от голода миллионы людей.
- Что-то назревает, - сказал Фландерс, одетый в свой поношенный, но,
как обычно, тщательно вычищенный костюм. По привычке он постукивал своей
смешной тростью, хотя по зрелом размышлении в руке мистера Фландерса
трость эта вовсе не выглядела смешной.
Вечмобиль будет работать, не требуя смены масла, после вашей смерти
перейдет к вашему сыну, а от него - к его сыну, и если прадед купит такую
машину, то старший сын его старшего сына унаследует ее. Машина будет
служить из поколения в поколение.
Но появление вечмобиля означало гораздо больше. Года не пройдет, как
закроются все автомобильные заводы и большинство гаражей и ремонтных
мастерских. Это нанесет серьезный удар сталелитейной, стекольной,
текстильной и, наверное, еще дюжине других отраслей промышленности.
Можно было не придавать значения вечному бритвенному лезвию,
электрической лампочке, зажигалке, но теперь пришло время задуматься.
Сотни тысяч людей лишатся работы и, вернувшись домой, скажут родным: "Ну,
вот и все. Я потерял работу". И повседневная жизнь семьи будет
продолжаться в молчании отчаяния, в гнетущей атмосфере страха. Глава семьи
станет покупать все газеты, жадно изучая предложения о работе, потом
начнет с утра уходить из дома; меряя шагами длинные улицы, он будет
обивать пороги крупных компаний, а люди, сидящие там за окошками или
столами, будут отрицательно качать ему головой. В конце концов глава семьи
с тяжелым сердцем переступит порог одной из небольших контор под вывеской
"Синтетические углеводы" и со смущенным видом, какой может быть у
квалифицированного рабочего, который никак не может найти работу, выдавит:
"Мне не везет, а деньги кончаются. Я хотел бы спросить..." И человек,
сидящий за столом, кивнет ему: "Ну, конечно, конечно, сколько у вас
детей?" После этого он напишет что-то на листке бумаги и протянет его
просителю.
- Обратитесь вон в то окошечко, - скажет он. - Очевидно, на неделю
вам этого хватит, потом приходите снова.
Глава семьи, взяв листок, станет бормотать слова благодарности, но
человек из "Синтетических углеводов" остановит его:
- Помилуйте, для того мы и существуем, чтобы помогать таким, как вы.
И глава семьи подойдет к окошечку, служащий прочтет записку и выдаст
ему банки. Содержимое одних банок будет иметь вкус картошки, других - вкус
хлеба, третьих - кукурузы или зеленого горошка.
Такие сцены можно было наблюдать постоянно.
Деятельность компании по производству и распространению синтетических
углеводов не имела ничего общего с благотворительностью - это мог
подтвердить всякий, кому доводилось иметь с ней дело. Служащие компании
никогда не унижали вас, если вы обращались за помощью. Они относились к
вам, как к уважаемым клиентам, и просили приходить снова, а если вы больше
не появлялись, шли к вам домой узнать, в чем дело, устроились ли вы на
работу или постеснялись прийти вновь. Они не жалели времени, чтобы
побороть ваше смущение, и после их ухода вы ощущали уверенность, что,
получая помощь, оказываете фирме немалую услугу. Благодаря синтетической
пище были спасены миллионы людей, а теперь, когда грозят остановиться
автомобильные заводы и свернут производство смежные предприятия, поле
деятельности компании беспредельно расширится. К тому же многое говорит за
то, что вечмобили не являются последней новинкой этой таинственной фирмы.
"Нет сомнения, - думал Виккерс, - что за всеми этими вечными
бритвенными лезвиями, зажигалками, электрическими лампочками и
автомобилями стоят одни и те же люди". Это вовсе не мешало существованию
разных компаний. Однако Виккерс отнюдь не собирался заниматься их
поисками.
Автобус понемногу наполнялся, а Виккерс по-прежнему в одиночестве
сидел у окна. Позади него болтали две женщины, и ему невольно пришлось
слушать их разговор.
- Мы состоим членами клуба фантазеров, - хихикнув, сказала одна из
них. - Там столько интересных людей.
- Я тоже хотела было вступить в такой клуб, - перебила вторая, - но
Чарли сказал, что все это - сплошной треп. Он говорит, что мы живем в
Америке, живем без малого в двухтысячном году от рождества Христова и нет
никаких оснований не радоваться этому. Он считает, что наша страна -
