прекратили подъем как раз над краем обрыва. Именно здесь, почти под
Рольфом, из узкого прохода вырывалась дорога, вползавшая в него на равнине
внизу.
Недавно построенные земляные укрепления в одном конце разрытой дороги
закрывали проход армии, и, по сути, образовывали единственную реальную
преграду - помимо самих стен крепости. Казалось, полсотни людей могли бы
легко оборонять дорогу на этих укреплениях против четырех тысяч Томаса,
так велико было позиционное преимущество. У рвов теперь стояло человек
десять - двадцать; надевая черные шлемы, они растерянно поглядывая на
плывущие в поднебесье шары: их укрепления не могли защитить от нападения с
неба.
Серый постоянно руководил действиями джинна. Газ зашипел, выходя из
оболочки над головой Рольфа; корзина, в которой он летел, чиркнула по
камням совсем рядом с обрывом. Он выбросил металлический якорь,
привязанный к веревке, и выпрыгнул сам. Освободившись от его веса,
аэростат прыгнул вверх; на мгновение Рольф оказался в одиночестве -
одинокий захватчик в твердыне Сома. Но за те секунды, что ему
потребовались, чтобы подхватить якорь и укрепить его в одной из
многочисленных расщелин в камнях, рядом с ним встал Мевик, держа наготове
свой короткий меч и боевой топор. Когда, топая сандалиями, справа и слева
высадились остальные, Серый по-юношески проворно свесился из своей
подскочившей вверх корзины. Десять метров голого пространства отделяли их
от десяти штурмовиков, стоявших у незащищенного тыла укрепленной точки,
казалось, такой господствующей над проходом; человек десять гвардейцев в
черных шлемах уставились назад, словно не были уверенны в реальности
пришельцев.
За исключением Рольфа и Серого, воздушных бойцов выбирали из числа
самых отважных и умелых воинов, и те, что проявили себя первыми в воинском
искусстве, были отобраны в экипажи первых шаров. Битва за укрепление
началась без приказа, одним коротким броском, и закончилась в мгновение
ока; и только один воин Запада был зарублен. Рольф бросился вперед вместе
с остальными, но враг был вырезан прежде, чем он успел нанести хотя бы
один удар. Сжимая свой незапятнанный меч, он повернулся к Серому; колдун
движением руки уже посылал сверху сигналы зеленым огнем; ярко, словно
маленькие солнца, вспыхивая в утреннем небе, огоньки подпрыгивали в воздух
над проходом.
Рольф повернулся и крикнул:
- Труби в рог!
Северянин - глаза ему заливала кровь из раны на голове - уже держал у
губ изогнутый рог; он набрал воздуха и что было сил дунул.
Вложив оружие в ножны, Рольф побежал к аэростатам, чтобы закрепить их
двойными якорями, одновременно решая, где должна приземлиться вторая пара.
Они были уже близко и быстро поднимались. Когда второй шар прибыл, Рольф
помог их сесть, притянув за тонкие веревки, тянувшиеся от первых
аэростатов, вооруженные пассажиры тем временем выскакивали из гондолы и
присоединялись к удерживающим проход и площадку приземления. Рольф остался
на площадке приземления, глядя, как притягивают вниз новые шары и
высматривая следующие. Услышав тревожные крики, он глянул на цитадель и
увидал людей, выбегающих на стены, и лениво кружащих над ними рептилий.
Отворенные раньше главные ворота оставались открытыми; в любую минуту
оттуда должен был показаться отряд, чтобы сбросить воинов Запада с обрыва.
Рольф глянул в другую сторону, вниз, где извилистой ленточкой, отмечающей
подножие прохода, виднелась дорога, но армии Запада все еще не было видно.
Возможно, пройдет несколько часов, прежде чем они смогут добраться пешком
на эту высоту.
Тем временем люди на валах уже методично отделили головы зарубленных
гвардейцев от их тел, собрали снятые ожерелья и сбросили их с обрыва;
валькирии, спускавшиеся вниз с верхней горы, зависали, жужжали, но не
нашли, кого надо было бы спасать. Рольф и остальные, предупрежденные
относительно летающих машин, все же продолжали поглядывать на них, Рольф -
с особым интересом.
- Демоны! - крикнул кто-то. Это было не проклятье, а предупреждение.
Все лица повернулись к Серому. Тот уже заметил невдалеке от цитадели,
на небольшой высоте, возмущения воздуха, более похожие на потоки воздуха,
поднимающиеся над костром, чем на дождевые облака. Открыв свою сумку, он
вытащил из нее маленькую цветущую виноградную лозу, обвитую вокруг куска
сгнившего и изъеденного личинками дерева. В другой руке у Серого был
отливающий серебром нож.
Когда два вихря подлетели ближе, гоня перед собой стаю рептилий,
Серый поднес клинок к тонкой, выглядящей невинно виноградной лозе. Он тихо
пробормотал несколько слов - и рассек лозу.
В небе над цитаделью вспыхнуло серебристое сияние, похожее на
отражение или огромный мираж. Удар настиг одного из демонов в напряженной
тишине, но тем не менее был неотразим; демон развалился на два вращающихся
вихря. Серый почти не смотрел вверх; его руки продолжали работать, словно
руки садовника, отрывая вялые листья от стебля, разрывая, разрезая,
уничтожая лозу. Серый дунул на сгнившее дерево, и над ним взметнулось
зеленое пламя. Он поднял его вверх непострадавшими руками, наблюдая, как
очистительное пламя пожирает изуродованные кусочки коры, листьев, стеблей.
- Йюиггул, - произнес он с чувством, - оставь в покое наш прекрасный
мир. - И он запел стихи на языке, которого Рольф не знал.
В небе теперь пылал огонь, пожирая рассеянные части демона. Его
спутник приостановил свое движение, но затем начал приближаться снова.
- Теперь, Кион, позволь поприветствовать и тебя. - Серый еще раз
полез в свою сумку.
Крутящееся уплотнение воздуха величиной с маленький дом вздрогнуло на
мгновение, словно в страхе или ярости, затем устремилось к Серому подобно
несущейся стреле. Кое-кто в окружении колдуна вскинул руки или пригнул
голову; другие, так же тщетно, подняли щиты и мечи. Серый выбросил руку
вперед, и предмет, который он вытащил из сумки, - с виду как какая-то
безделица из металла, - оказался над куском горящего дерева. Несущийся
демон превратился в шар сияющего пламени. Рольф распознал скорее умом, чем
ушами, вопль, превосходивший все, что ему когда-либо доводилось слышать на
поле битвы. Кион отклонился от своего курса и ударился о землю далеко от
людей Запада, подняв в месте падения столб пламени и камней, оставив там
оплавленную борозду; он подскочил снова, дергаясь из стороны в сторону и
вращаясь, словно неуправляемый фейерверк, и все это время звучал вопль, от
которого перехватывало дыхание, а Серый продолжал держать предмет над
огнем. Металл плавился красивыми серебряными каплями, которые падали в
пламя и каким-то неестественным образом исчезали там. И по мере того, как
предмет плавился, огненный шар, могучий демон Кион, уменьшался, бешено
метаясь от одного края неба к другому, до тех пор, пока не исчез в
последней яркой вспышке.
Серый прижал руку к ярко пылающему дереву, и оно погасло, подобно
свечке.
- Кто такие остальные здесь? - спросил Серый тихим голосом. - Может,
они попытаются испытать наши силы после того, что мы только что сделали?
Рольф увидал, что в воздухе действительно были разбросаны и другие
завихрения, уплотнения величиной с человека, которые стали ему видны
только теперь, когда двое самых больших исчезли. Он услышал или ощутил
вибрацию их энергии. Если бы он был один, то упал бы на землю или бросился
бежать перед последним из них. Но, стоя здесь с Серым и Лофордом, он
обнаружил, что придает этим меньшим демонам не больше значения, чем туче
мух или москитов. Демоны услышали вызов Серого - и решили не принимать
его, их рой начал исчезать. Рольф не мог бы сказать, как именно это
происходило; в одно мгновение воздух над цитаделью весь заполнился
демонами, затем их остались считанные единицы, а вскоре и тех не стало.
- Итак, хозяева Черных гор, - словно беседуя с невидимыми
собеседниками, пробормотал Серый все тем же тихим голосом, который,
казалось, нельзя было расслышать и в десяти метрах. Он стоял прямо, с
отсутствующим видом потирая руки. - Итак. Не намерены ли вы решить наши
разногласия при помощи мечей? Именем своего доблестного соратника,
стоящего здесь, я призываю вас: выходите и попытайтесь при помощи клинков
сбросить нас с этой скалы!
Рольф не услышал никакого ответа со стороны цитадели, а только крики
позади себя, где очередные аэростаты готовы были высадить воинов. Он
побежал туда, чтобы принять участие в зачаливании. Томас, в сияющем шлеме
с забралом, прибыл с девятой парой воздушных кораблей - это, как он
полагал, давало ему возможность наблюдать за обеими частями операции.
Когда Рольф снова повернулся к крепости, то сквозь распахнутые ворота
смог разглядеть марширующих внутри, словно собирающихся с силами, людей.
Растерянность вытесняло наличие цели.
- Сом вступает в битву, - сказал кто-то. - Видите, вон там. Мне
кажется, на нем золотая корона.
Рольф вздрогнул. День был холодный. Дул ветер, а площадка была
расположена достаточно высоко.
- Если он появится на поле битвы, - предупредил Лофорд, - не
пытайтесь нанести ему удар, только отражайте его удары. Рана, которую вы
захотите нанести Мертвому Сому, скорей всего, окажется у вас.
Серый, тоже ежась, попросил подать ему плащ.
Почему солнце словно бы потускнело, если не было облаков? У Рольфа
возникло такое ощущение, будто он забыт, один, ночью среди врагов... и
еще: почему ему кажется, будто что-то может произойти с горой, будто она
может расколоться и рухнуть у него под ногами? Лофорд, Томас - все они
начали со страхом поглядывать друг на друга.
Серый мягко произнес:
- Запранос идет.
8. ПРИСЯГА ЧАПА
Чап кивнул выжидательно глядевшему на него тюремщику - тот стоял у
дверей камеры Чармианы. Человек ответил гримасой, которая могла означать
улыбку, и отступил на два шага в тень, куда не попадали призрачные
отблески рассвета, пробивающиеся сквозь трубу, ведущую к демону. Там он
позволил себе улечься поудобней и замер. Только его ноги оставались ясно
различимыми.
Оказавшись в коридоре камеры, Чап на мгновение задержался, чтобы
проверить, как сидит в ножнах его новый меч, и передернул плечами, чтобы
расслабить нервно напрягшиеся мышцы. Он с удивлением подумал, что если бы
действительно замышлял освобождение Чармианы, а не обман ради того, чтобы
принести присягу, то и тогда он не был бы так напряжен, как сейчас.
Тяжелая решетка заскрипела, когда Чап поднял ее над дверью камеры, и
он напомнил себе, что для большего правдоподобия необходимо лучше
заботиться о тишине. Он осторожно повернул в замке ключ, который ему дали.
Под его нажимом массивная дверь распахнулась наружу. Тень Чапа упала в
сумрак камеры. Там на полу скорчилась Чармиана, одетая в то же черное
платье, что было на ней во время аудиенции у Сома - мерцающий наряд с
разрезами по бокам, здесь такой же нелепый, как рубище при императорском
дворе.
Когда она узнала Чапа, сильнейший ужас на ее лице сменился
равнодушием; очевидно, она ожидала посетителей гораздо более зловещих,
нежели он.
Он шагнул в сторону от дверного проема и тихо произнес:
- Выходи, и побыстрее. - Когда она сразу не сдвинулась с места, он
прибавил: - Я попробую спасти тебя.
Эти слова прозвучали так фальшиво даже для него самого, что казалось
невозможным, чтобы умная Чармиана поверила им хотя бы на мгновение. Но она
встала и пошла к нему, хотя поначалу и нерешительно. Светлые волосы
свисали в беспорядке, наполовину скрывая лицо. Не говоря ни слова, она
