комнату, она обратила к Ханну вопросительный взгляд. Ханн, понимая, в чем
дело, сразу же воспользовался самыми сильными из своих средств, чтобы
быстро проверить покои принцессы и прилегающие к ним помещения. В этой
отрасли магии он считал себя непревзойденным. Голоса невидимых сил,
нечеловеческих, объективных и верных, бормотали ему свои доклады так тихо,
что никто, кроме него, не мог их слышать.
- Говори спокойно, - сказал он Чармиане. - Тебя не слышит никто,
кроме меня.
Держа крошечную бутылочку с духами, она спросила:
- Как наш вице-король и господин получил свое имя?
Ханн удивился.
- Сом?
- Кто же еще, мой ученый глупец? Почему его зовут Мертвым?
Он вскочил со стула, пораженный.
- Ты не знаешь _э_т_о_г_о_?
В глазах Чармианы заплясали огоньки. Поглядывая на Ханна в зеркала,
она чувствовала себя довольно свободно; она погрузила пальцы в небольшую
чашу.
- Ты ведь знаешь, я видела его всего лишь дважды, оба раза очень
недолго. Я, конечно, понимаю, что такое имя должно пугать тех, кто его
слышит. Но в каком смысле это _п_р_а_в_д_а_?
- В очень реальном смысле! - напуганный ее невежеством, Ханн
возбужденно качал головой из стороны в сторону.
- Значит, в очень реальном смысле. Но расскажи мне больше. - Голос
Чармианы был ласковым и неторопливым, ее глаза успокаивали.
Ханн, который отчасти заразился ее спокойствием, развернул свой стул
и уселся нормально.
- Хорошо. У Сома вообще нет возраста. Он равно невосприимчив к ядам и
болезням, если то, что я слышал, правда. - Колдун нахмурился. - Он достиг
определенного равновесия, заключил какую-то сделку со смертью. Признаюсь,
мне неизвестно, как ему это удалось.
Чармиана, похоже, не поверила.
- Ты говоришь так, словно смерть - это какой-то человек или демон.
Ханн, которому доводилось бывать в самом центре Восточной Империи,
некоторое время молчал. Он связал свою судьбу с этой девчонкой, и теперь
ее неопытность и наивность начинали пугать его. Уже не оставалось времени
научить ее слишком многому.
- Я знаю то, что знаю, - сказал он наконец.
Она спросила, довольно спокойно:
- А что еще ты знаешь о Соме?
- Ну... Я никогда не видел, чтобы он вступал в битву. Но люди,
которым можно верить, говорили, что любой, кто поднимает оружие против
Сома, оказывается сражен в ту же секунду и получает такую же рану, какую
намеревался нанести.
При этих словах множество зеркальных отражений Чармианы задумчиво
нахмурились.
- В таком случае, когда я продену свое магическое кольцо в нос Сома и
сведу его с трона, что нам делать с ним тогда? Если ни одно оружие не
может убить его...
- Это не совсем так.
- А?!
- Впрочем, я не знаю, что за оружие способно отнять у него жизнь. Так
же, как и сам Сом, я уверен. - От сил, которые служили ему, Ханн недавно
слышал о близкой угрозе Сому, угрозе, исходящей от какой-то загадочной
силы Запада, и о том, что стало известно какое-то эффективное оружие, и
что его применят, когда придет время. - Не знаю, но могу быстро узнать,
если у меня будут все инструменты и средства, необходимые для работы.
- Когда я стану супругой вице-короля, ты получишь все, что тебе
нужно, и даже более того. Что еще я должна знать о Соме прежде, чем
отправиться к нему?
Ханн обеспокоенно продолжил:
- Иногда от него исходит запах смерти; хотя, когда ему приходится
иметь дело с приближенными, он заглушает смрад духами. И еще - я
предупреждаю тебя. Если ты увидишь его вблизи и боковым зрением, ты можешь
увидеть не человеческое лицо, а безносый череп. Сможешь ты тогда смеяться
и есть, не выказывая своего отвращения?
Она снова, казалось, полностью сосредоточилась на своих отражениях,
чтобы положить какой-то последний штрих на губы.
- Я? Ты не знаешь меня, Ханн.
- Нет! Признаю, я не знаю тебя. - Он снова вскочил на ноги и принялся
расхаживать. - О, я знаю, ты способна на это. Но мне известно также, что
ты очень молода и родом из захолустья. Не обладаешь опытом и никогда не
путешествовала по свету.
Зеркала мягко и приветливо улыбались ему. Раздражаясь и все больше
беспокоясь, он продолжал настаивать:
- Я знаю, в крохотной сатрапии твоего отца мужчины сворачивали себе
шеи, чтобы завоевать твое расположение. Здесь некоторые тоже... но помни,
не всеми здесь так легко можно манипулировать.
Она и виду не подала, что слышала его слова.
Он повысил голос.
- Или ты полагаешь, что очаровала и окрутила _м_е_н_я_? Я твой полный
компаньон в этом предприятии, моя госпожа. Это магия обращает внимание
Сома на тебя; смотри не забывай этого.
- Ты меня не знаешь, - мягко повторила Чармиана. С этими словами она
отодвинула от себя стопку полотенец, сосуды и чаши и повернулась к Ханну
от зеркал. В комнате внезапно словно стало светлее. Даже в той одежде, что
была на ней, в свободном закрытом халате...
- Никогда я не видел... - произнес Ханн совсем другим, подавленным
голосом; и произнеся эти четыре слова, он пораженно замолчал.
Она рассмеялась и встала, качнув бедрами.
Хан проговорил глухим голосом:
- Погоди, не уходи еще.
Ее губки капризно надулись.
- Ах, не искушай меня, коварный колдун. Ведь ты знаешь, какая я
слабая, как легко поддаюсь на любые твои заигрывания. Только сознание
того, что я должна идти ради твоего же благополучия, дает мне силы
заставить себя уйти. - С этими словами она снова рассмеялась и скрылась за
ширмами, где находились ее служанки, а Ханн остался наедине с
воспоминаниями о ней.
К тому времени, как Чармиана закончила одеваться и покинула свои
покои, приблизилось время ее аудиенции, но она не торопилась; помещение
для приемов находилось неподалеку. По пути в глубь цитадели ей кланялись и
провожали взглядами слуги вице-короля; некоторые из них были людьми.
Другие же больше походили на зверей или были больше магами, чем людьми,
такие тела, как у них, не часто можно было встретить вне пределов Черных
гор. Чармиану больше не удивлял, словно девчонку из захолустья, их облик;
уже дважды ей случалось проходить этой дорогой.
Во время ее первой аудиенции у Сома, почти полгода тому назад,
вице-король просто и кратко заявил ей, что приютить ее - в его интересах.
На второй аудиенции она стояла молча и, по-видимому, осталась незамеченной
среди множества других придворных, когда Сом объявил им об открытии новой
кампании для восстановления утраченных сатрапий на морском побережье и, в
частности, о намерении сокрушить Томаса из Разоренных Земель; с тех пор о
кампании практически ничего не было слышно. В каждом из этих случаев Сом
выказывал к Чармиане не больше интереса, чем мог бы проявить к предмету
обстановки. Вскоре она узнала из пересудов придворных, что он
действительно был мертв в смысле телесных радостей.
Или так, по крайней мере, все полагали; что бы они сказали сегодня?
Заглянув из-за двери в огромную приемную Сома, она была совершенно
сбита с толку, увидев, что та почти пуста. Затем, когда лакей пригласил ее
войти, она увидела, что вице-король только что закончил разговаривать с
двумя военными, которые теперь пятились от него, непрестанно кланяясь,
шумно сворачивая свитки с картами. Сом хмурился им вслед. Чармиана не
заметила в человеке на троне из черного дерева никакой перемены со времени
своей последней аудиенции. Судя по всему, Сом был мужчиной среднего роста
и среднего возраста, довольно просто одетым, если не считать богато
украшенной драгоценными камнями золотой цепи, обвивающей его шею. Он был
довольно хорошо сложен и на первый взгляд не вызывал отвращения, разве
только довольно ввалившиеся глаза.
Солдаты, пятясь, миновали Чармиану, и она услышала, как на выходе они
замешкались в дверях, столкнувшись друг с другом; но взгляд вице-короля
смягчился, когда его глаза остановились на ней.
Лакей удалился, и Чармиана осталась наедине со своим верховным
владыкой в огромной комнате, где могла бы поместиться тысяча человек -
наедине, если не считать нескольких гвардейцев, нагруженных оружием и
неподвижных, словно статуи, и двух охранников, не людей - она не могла
сразу определить, были ли они зверями или демонами, - которые стояли на
некотором расстоянии по бокам от трона.
Сом сделал ей знак приблизиться, жестом, столь естественным и
малозаметным, что она позавидовала: это был жест человека, уверенного в
том, что он находится в центре всеобщего внимания. Выражая смирение каждым
своим движением, потупившись, ступая быстро, но с достоинством, она
направилась к нему. Оказавшись на почтительном расстоянии от трона, она
остановилась и со всей грацией, на какую была способна, отвесила Сому
глубокий поклон.
В просторном зале царила тишина. Когда Чармиана решила, что пора
поднять глаза на трон из черного дерева, Сом угрюмо глядел на нее сверху
вниз, сохраняя молчание, словно статуя или змея. Затем, подобно змее, он
пошевелился, сделав неожиданно плавный жест. Сухим, сильным голосом он
проговорил:
- Чармиана, дочь моя, - я начал думать о тебе, как о своей
родственнице в определенном смысле - недавно ты начала занимать важное
место в моих планах.
Она на мгновение потупила глаза, затем подняла их снова; так могла бы
сделать девушка, которая только недавно репетировала перед зеркалом. Но
замечательная имитация невинности здесь никого бы не убедила.
- Надеюсь, что мысли обо мне в определенном смысле были приятны его
величеству вице-королю.
- Подойди ближе. Да, стань вот здесь. - Сом некоторое время
разглядывал Чармиану с более близкого расстояния, потом спросил: - Значит
ли это, что ты хотела бы доставить мне удовольствие как женщина? Уже очень
долгое время у меня не было женщины.
- Я рада доставить удовольствие моему высшему повелителю любым
способом, каким он только пожелает.
В зале чувствовался запах духов, очень хороших, конечно, но более
сильный, чем нежный аромат, исходивший от нее самой.
- Подойди еще ближе.
Она послушалась и опустилась на одно колено так близко к нему, что
он, вытянув руку, мог бы коснуться ее лица. Но он не сделал этого. Всего
лишь на мгновение ее ноздри уловили запах чего-то помимо духов; как если
бы какое-нибудь маленькое животное забралось под трон вице-короля и там
сдохло.
- Дочь моя?
- Если желаете, считайте меня дочерью, верховный владыка Сом.
- Или, может, я должен называть тебя "сестра", Чармиана?
- Если желаете, мой господин. - Ожидая следующего хода в этой игре,
наполовину потупив взор, она увидела, искоса глядя на него, что у Сома нет
носа и что его впалые глаза - черные пустые глазницы.
- Ну тогда, моя женщина; остановимся на этом. Дай мне свою руку,
златовласая. Во всей моей сокровищнице не найдется такого золота, которое
могло бы сравниться с золотом твоих волос. Знаешь ли ты об этом?
Последняя фраза пробудила в ней неприятную тень подозрения. Но когда
она снова посмотрела на своего господина прямо, то увидела обычное
человеческое лицо, слегка улыбающееся и кивающее ей. Однако она не слышала
дыхания Сома. И его рука, коснувшись Чармианы, оставила у нее ощущение,
что она прикоснулась к мясу, слишком долго пролежавшему на кухне. Но ее
рука не напряглась ни на миг, лицо ни на йоту не изменилось. Она не
колеблясь избрала бы самый быстрый, самый верный путь к власти, даже если
бы это означало обнимать падаль и просыпаться по утрам рядом с безносым
черепом на роскошной подушке.
Своим сухим, теперь более тихим голосом Сом спросил:
