овощи, оливки и редис, горячие тосты с маслом, зеленый горошек и еще
много разных аппетитных закусок. А в самом конце торжественно внесла в
столовую "гвоздь программы" - огромный пирог с вишнями, украшенный
сверху ванильным мороженым.
Синтия и трое братьев сидели рядом. Сейчас они откинулись на спинки
стульев и стали сравнивать, у кого стал больше живот.
- Да вы только гляньте! - изумился дядюшка Сэл. - Они раздулись, как
четыре маленьких футбольных мячика! По-моему, в вас теперь запросто
можно играть, как в настоящие мячи. Начнем, пожалуй, с тебя, Синтия.
- А спорим, Сайруса вам не поднять? - засмеялась девочка. - Из него
получился довольно тяжелый мячик!
При этих словах взрослые переглянулись и, найдя ее замечание
остроумным, весело рассмеялись. Сайрус тоже старался улыбаться,
чувствуя, что каким-то образом стал центром всеобщего внимания.
- Эта девочка будет у вас в семье самой умной, - заключил дядя Сэл.
Синтия немного смутилась, но все же ей было очень приятно услышать от
него такой комплимент.
- Но это еще не все, - с интригующей улыбкой продолжала тетушка Эдна,
хитро посмотрев на детей. - У нас есть для вас и кое-что несъедобное...
С этими словами она встала из-за стола и пошла наверх. Как показалось
ребятам, она оставалась там ужасно долго, но наконец ее каблуки
застучали по ступенькам лестницы, и тетушка появилась в дверях,
нагруженная подарочными свертками - по одному для каждого из детей.
Сайрус первым развернул свой подарок. Им оказалась добротная лопата с
деревянной ручкой и сверкающим стальным лезвием. Сразу было видно, что
лопата самая настоящая, и ею можно копать любой грунт, не опасаясь, что
она погнется или сломается. Сайрус довольно улыбнулся.
Свертки для Льюка и Авраама оказались побольше: в них лежали капканы
- по три на каждого мальчика. Еще в прошлом году дядюшка Сэл обещал
научить их, как ставить такие ловушки, класть приманку и охотиться с их
помощью на диких животных - кроликов, енотов и опоссумов. И он не забыл
своего обещания.
- А может быть, вам повезет, и попадется такой вот пасхальный зайчик
- кто знает! - улыбнулся он.
Синтия засмеялась, братья тоже повеселели, хотя сначала они были
немного разочарованы, решив, что их не считают еще достаточно взрослыми,
чтобы подарить настоящие охотничьи ружья. Льюку было десять лет, а
Аврааму только исполнилось восемь.
Синтия открыла свой пакет и тоже увидела там лопату, похожую на ту,
которой владел теперь Сайрус. Но ей всегда больше нравилось получать в
подарок игрушки, нежели платья и другую одежду, и она была очень рада,
что дядюшка Сэл и тетушка Эдна правильно догадались о ее вкусах. Девочка
сразу решила, что этой лопатой она запросто сможет вырыть себе настоящую
пиратскую пещеру, про которую читала, еще когда училась в первом классе.
А может быть, если мама научит ее колдовству, ей удастся раскопать и
какие-нибудь сокровища, как это умел делать дедушка Барнс, чародей.
- А бывают чародевочки? - тут же спросила Синтия. - Мне хотелось бы
стать ею, когда я вырасту. Все, кроме отца, засмеялись.
- Конечно, станешь, - пообещала мама. - Только это называется не
чародевочка, а чародейка. Но одного решения стать ею маловато; надо,
чтобы твой дар был врожденным. Но, возможно, он перейдет к тебе через
меня по наследству от дедушки.
- Черт побери, Мередит! - взорвался отец. - Если ты не перестанешь
забивать детям голову своей ерундой, то в самом скором времени они
отправятся прямиком в сумасшедший дом! - При этом он с такой силой
ударил кулаком по столу, что все чашки и блюдца на нем со звоном
подпрыгнули.
Все сразу притихли, даже мама, потому что отец нечасто проявлял свои
чувства с такой резкостью, особенно за столом и в гостях.
Но дети так и не смогли понять, что же все время так злит их отца.
Они гордились, что в их роду был такой замечательный человек, как
дедушка Барнс, - знаменитый и могущественный, хоть он и делал иногда
ужасные вещи. В какой-то мере они и себя считали избранными, и уж, во
всяком случае, не такими, как остальные ребята. А втайне каждый из них
мечтал, что со временем станет столь же знаменитым и сильным и сможет
нажить колдовством несметные богатства, если только унаследует его
волшебный дар. И тогда, может быть, у них тоже появится множество
собственных учеников и последователей - целая секта.
***
Когда Синтии исполнилось девять, отец уехал в очередную командировку
и больше домой не вернулся. Мама еще долго говорила что-то о его письмах
и даже вкратце пересказывала детям их содержание. Хотя на самом деле
никаких писем от него не было.
Сама мать все больше времени стала проводить в своем магазинчике,
изучая древние книги по колдовству и запоминая заклинания, чтобы
вызывать духи умерших. Вероятно, с папой произошло что-то очень страшное
и плохое - дети чувствовали это.
Денег у них почти не осталось. Покупателей было все меньше, потому
что им не нравилось стоять у пустого прилавка и ждать, пока мать выйдет
наконец из своей задней комнатки и займется ими. Она же все время была
поглощена чтением и мало обращала внимания на заходящих в магазин
посетителей. Все чаще она оставляла для себя различные травы, снадобья и
амулеты, необходимые для проведения магических ритуалов, вместо того,
чтобы выгодно их продать. У отца была хорошая страховка, но семья могла
получить ее только в том случае, если он будет признан умершим или
пропавшим без вести, а для этого со дня его исчезновения должно было
пройти ни много ни мало - целых семь лет.
Иногда по утрам или после школы Синтия замечала, что в доме пахнет
какими-то благовониями и дымом Мама стала все меньше времени посвящать
своим детям и вообще перестала заниматься домашним хозяйством.
Друзей у них почти не было. К тому же соседские ребята теперь начали
уже в открытую издеваться над бедным Сайрусом. Поэтому Синтия или
кто-нибудь из братьев каждое утро провожали его до остановки, когда он
уезжал в свою школу для умственно отсталых, а потом обязательно
встречали, чтобы никто из мальчишек его не обидел.
Отчаявшись дождаться помощи от матери, Синтия, Льюк и Авраам начали
сами работать в магазине после школы и в выходные дни. Отчасти это
происходило и потому, что они просто не знали, чем еще им заняться - они
чувствовали себя изгоями в окружающем обществе. Многие называли их
"ведьмиными детьми", кое-кто побаивался, но большинство открыто
смеялось.
Работая в магазине, Синтия всерьез увлеклась старинными книгами по
магии и волшебству. Из них она выяснила, что чародеи типа дедушки Барнса
на самом деле были белыми магами, способными сражаться с силами Сатаны.
Но в конце своей жизни дедушке пришлось встретиться с черным магом, у
которого сил было гораздо больше. Мама рассказывала, что в старости с
ним случился удар. А произошло это потому, что его соперник, более
могущественный черный маг, завладел локоном дедушкиных волос и произнес
над ними нужное заклинание. Дед знал, что сражаться с таким врагом ему
не под силу, и предсказал свою смерть с точностью до часа и минуты.
Размышляя над всем этим, Синтия впервые задумалась, что, возможно,
черная магия на самом деле сильнее белой...
Теперь она ненавидела отца за то, что он бросил их. Но одновременно в
глубине души продолжала по-своему любить его и не теряла надежды, что
когда-нибудь он вернется. Она часто плакала по ночам, а когда в
изнеможении засыпала, то мечтала о том, что, открыв утром глаза, увидит,
как он склонился над ней с целой кучей подарков. Синтия не посещала
церковь и не знала, что надо делать в подобных случаях, поэтому она
начала "молиться" дедушке Барнсу, прося его о том, чтобы он вернул папу
домой. И вот однажды дедушка Барнс явился ей во сне. Она хотела
заговорить с ним, но он сразу исчез, и Синтия в тот же момент
проснулась. Довольно долго размышляя об этом происшествии и пытаясь
понять его суть, Синтия решила наконец, что дедушка хотел сообщить ей
следующее: что сам он уже не в состоянии ей помочь, а у нее пока еще
недостаточно духовных сил, чтобы держать с ним надежную связь.
И теперь, как только у нее выдавалась свободная минутка, Синтия
тратила ее на то, чтобы получше разобраться в маминых книгах о
колдовстве. Поначалу многое было ей непонятно. Но постепенно ее знания
углублялись, и вскоре эти занятия стали значить для нее больше, чем
работа по дому и в магазин?. Мама же, находившаяся в постоянной
депрессии и отчаянии, даже не заметила, что ее дочь слишком увлеклась
такими вещами, которые обычно мало интересуют девятилетних девочек.
Появляясь в магазине, она проходила мимо дочери с таким отрешенным
видом, словно даже не видела ее, прихватывала с собой очередную порцию
книг и удалялась. А Синтия в это время читала рукописи прямо за
прилавком, в перерывах обслуживая немногочисленных покупателей.
Но вскоре и Синтия перестала заниматься клиентами. Как и мать, она
полностью углубилась в изучение книг, возилась с травами, различными
амулетами и колдовскими снадобьями. Ее миром стали карты Таро, реторты,
покрывала для алтарей и прочие монашеские принадлежности. Теперь с
посетителями работали, как могли, только Льюк и Авраам. С Сайрусом
проблем не было: он мог часами сидеть за каким-нибудь несложным делом,
либо просто перебирать товары на полках и приносить новые, когда
кончался запас.
***
Как-то поздно вечером Синтия внезапно проснулась. Приближалась
полночь. В ее комнату проникал аромат благовоний, а из щели под дверью
пробивался дрожащий отблеск свечей Вскочив с постели, девочка услышала,
как где-то в доме раздается монотонный голос матери, но слов разобрать
не смогла. На цыпочках она вышла в холл и через открытую дверь увидела,
что творится в столовой. Потом прошла в комнату к мальчикам и разбудила
их, прижав палец к губам, чтобы они не шумели.
Все дети собрались вокруг стола, за которым сидела их мать. Та лишь
мельком взглянула на них, не сказав при этом ни слова. Она была очень
серьезна и сосредоточенна, а когда начала говорить, голос ее зазвучал
резко и повелительно На матери был длинный черный халат, золотой пояс, а
на голове - черная шелковая повязка, на которой золотыми буквами было
вышито:
"Иегова". Из книг Синтия знала, что это имя Духа Вселенной, которое
очень редко произносится вслух.
Большой круглый обеденный стол мама застелила черным бархатным
покрывалом, на котором в самой середине был вышит золотом магический
круг и разнообразные колдовские символы. Внутри этого круга рядом с
медным кадилом на железной подставке стояла большая реторта, под которой
горела свеча, и налитая в реторту жидкость кипела, наполняя столовую
удушливыми парами. Тяжелый запах мочи или чего-то подобного разносился
по всему помещению, хотя мама, судя по всему, пыталась заглушить его
благовониями.
Вскоре Синтия поняла, что слова, которые произносит мать, уже
встречались ей среди заклинаний в одной из средневековых рукописей.
Она-то и лежала сейчас на столе, выполняющем роль магического алтаря.
- Я заклинаю тебя, Шелдон, муж мой и отец детей моих: явись передо
мной внутри сего волшебного круга! - читала мать страшным загробным
голосом. - Я заклинаю тебя Его именем, которому подвластны все существа
- живые и мертвые, ибо при произнесении имени Его элементы меняют свой
цвет, воздух сотрясается, море становится черным, огонь бушует и
содрогаются недра земли. Имя Его - Иегова!
Я призываю и приказываю тебе, о Дух, сей же час явиться из любого
