предупредил он. - Иначе в самом ближайшем будущем вы можете стать просто
одержимой некоторыми весьма опасными идеями. Вы достаточно симпатичны и
молоды, чтобы жить полноценной жизнью; не надо бы вам наворачивать на
мозги то, в чем нет острой необходимости. Вам гораздо лучше влюбиться,
выйти замуж и рожать детей... Как любой нормальной женщине.
- Никогда! - в запале выкрикнула она. - У меня есть другие дела,
поважнее.
- Позвольте мне еще раз встретиться с вами, - ответил на это Морган.
- Не скрою, вы мне очень понравились. И возможно, мне все-таки удастся
переубедить вас и доказать, что все, о чем вы тут говорили, в корне
неверно. Мне кажется, на вас просто слишком сильное влияние оказала в
этом отношении ваша мать. Я понимаю, вы искренне любите ее, но дело в
том, что она с детства вбила вам в голову просто нечто не
соответствующее истине, вот и все... А что касается такой ненависти к
мужчинам, то это скорее всего происходит только потому, что вы не можете
простить своего отца за то, что он бросил вас еще десять лет назад и так
и не вернулся в семью.
Синтия разозлилась. Слова этого нахала даже слегка поколебали ее
уверенность в себе. Да как он посмел!.. И хватило же у него наглости
быть таким назойливым со своими выводами!.. Ну уж нет - она ни за что на
свете не позволит ему подорвать свой душевный покой. Ведь все братство
буквально боготворит ее! Они просто обожают ее, потому что она
унаследовала такие удивительные способности от своих деда и прадеда.
Как-никак, родилась она "в рубашке", а уж это - точная метка самого
Иеговы. И он избрал ее, чтобы она стала даже более могущественной, чем
ее великие предки-чародеи.
- Я буду вам весьма признательна, если вы никогда больше не заглянете
в мой магазинчик, - ледяным тоном ответила она Моргану Дрею.
Тот моментально растерялся, смутился, и вся его напыщенность разом
сошла. Ведь сейчас именно она сумела больно уязвить его, а вовсе не
наоборот, как он рассчитывал. И теперь Синтия по праву торжествовала.
Вдобавок ко всему она еще мило улыбнулась, чем окончательно испортила
ему настроение. Теперь надо было навсегда вычеркнуть его из своей жизни,
чтобы спокойно заняться делами религиозного братства. Этот человек -
просто глупец, притом ни во что не верящий. И как раз ей-то он совсем ни
к чему. Ведь сколько вокруг достойных людей, умеющих ценить ее
удивительные способности... И если вдруг наступит такая пора, что ей
понадобится мужчина, то уж она, разумеется, выберет его из своих ярых
приверженцев. И вообще, кто он такой, этот Морган Дрей?.. Книга его -
чушь собачья, сплошное дилетантство, одна пустопорожняя болтовня...
Интересно, что было бы, если бы ему хоть раз посчастливилось
присутствовать при настоящих магических ритуалах?.. Да он бы, наверное,
просто обалдел, а все его теории показались бы ему самому недостойными и
плевка, настолько величественное зрелище открылось бы его глазу...
И тут в голову Синтии пришла прямо-таки безумная мысль: а что если
попробовать обратить его в свою веру?.. Да, это щекотало нервы... Она
успела заметить, что нравится ему. Но, может быть, он нарочно чего-то
недоговаривает? Ведь чем черт не шутит: вдруг он не такой скептик, как
кажется?.. Чего стоят все эти за нюханные трактаты о Жиле де Ре,
Джеке-потрошителе и маркизе де Саде? Может, он просто хочет выскочить из
собственной шкуры, с которой на самом деле давно уже сросся... Кстати,
из скептиков получаются самые убежденные сектанты, если, конечно,
показать им всю прелесть настоящих обрядов... А если судить по его
собственной книге, Морган прямо-таки без ума от Елизаветы Батори,
венгерской графини шестнадцатого века, которая заточила в подземельях
своего замка сотни девушек, приковав их цепями, чтобы время от времени
восстанавливать свою красоту и утолять похоть, перерезая им артерии и
принимая ванны из их крови. Что если бы доктор вдруг узнал, что подобные
процедуры происходят и у Синтии, а начнутся они уже через два дня, в
страстную пятницу, когда к ней в поместье съедется все ее религиозное
братство!...
Синтия отложила книгу, закрыла глаза и попробовала выкинуть Моргана
из головы. Теперь ей вспомнились девушки там, внизу, которым, помимо их
собственной воли, предстояло стать участниками ее кровавых ритуалов. Чем
они занимались в жизни? Были ли у них любовники? А может быть, в
отношении секса они были какими-нибудь извращенками?..
Из коридора до Синтии доносился приглушенный голос Льюка,
разговаривающего с матерью. Он не стал входить в ее спальню, а говорил с
порога через открытую дверь:
- Мама... Ты не думай, что я во всем виноват. Мы, правда, не хотели,
чтобы та девушка умерла. Но она так сильно ударила Сайруса!.. А ты же
сама всегда говорила, что с ним надо бережно обращаться... Так что это
ее вина. А я и Авраам... Мы найдем завтра другую девушку. Мы уже достали
фургон - это чужой фургон... Нас никто в нем не сможет выследить. Завтра
утром мы выедем на дорогу и найдем еще одну девушку, я обещаю. Может
быть, она будет еще моложе и красивее, чем та... Может быть, даже
девственница. Так что ты не волнуйся, пожалуйста! Мы с Авраамом.., мы не
позволим разочаровывать наше братство.
Мать ничего не ответила. Она сидела в своем кресле-качалке лицом к
окну. Льюк не знал, сердится она на него или нет, но надеялся, что мать
понимает и одобряет его, хотя она и не сказала этого прямо. Он тихонько
закрыл дверь спальни, а затем направился по коридору к своей комнате и
стал раздеваться ко сну.
Внизу Нэнси и Гвен тихо разговаривали, сидя в клетках. Гвен изо всех
сил старалась держаться спокойно, объясняя Нэнси, как ее поймали:
- Мы с сестрой ехали по проселочной дороге, и... - Она с трудом
сдерживала рыдания. - И Салли... Ей всегда нравилось посещать старинные
кладбища... И чем древнее кладбище, тем ей было интересней... Она любила
фотографировать памятники, надгробья, оттирать всякие надписи на них...
И вот по дороге она увидела чье-то старое семейное кладбище за полем и
решила остановиться, чтобы посмотреть его. Но она не могла пойти туда
без разрешения хозяев. Поэтому мы вышли из машины прямо к стоявшему
напротив дому... Поднялись на крыльцо, чтобы постучать - тут все и
случилось... Дверь вдруг открылась, оттуда выскочили трое мужчин - эти
самые братья - и бросились на нас. Это было ужасно!.. Ужасно... Я даже
не пыталась сопротивляться... Я стояла как вкопанная, а Салли, наоборот,
кусалась и царапалась, и им здорово от нее досталось. Она еще врезала
ногой по яйцам этому чокнутому Сайрусу, и он завыл, как медведь в
капкане... А потом пырнул ее несколько раз ножом... Я чуть не сошла с
ума, когда оказалась в этой клетке. Я... - Гвен закрыла лицо руками и
разрыдалась.
Нэнси дрожала, не зная, как успокоить свою соседку.
- Гвен, мне очень жаль, что все так случилось... - начала она. - Но
пожалуйста, не надо больше говорить об этом.
Однако Гвен продолжала говорить, словно надеясь, что, когда она
выговорится, ей удастся забыть обо всем. Будто весь этот кошмар мог
исчезнуть, если она расскажет о нем до конца, во всех жутких
подробностях, которые ее разум просто отказывался осознавать.
- Потом к дому подошли два полицейских. Я сама слышала, как они
разговаривали у крыльца. Они сказали, что преследовали белый фургончик с
ребятами, ограбившими продуктовый магазин в городе. Но Льюк, как мне
показалось, был чем-то напуган и не очень-то им поверил. Потом
полицейские объяснили, что повредили свою машину, пока гнались за
преступниками. Тогда Льюк предложил им выпить горячего кофе и вынес на
крыльцо большой кофейник. Мне страшно захотелось закричать, но все это
время Авраам держал меня на прицеле. Скорее всего кофе был отравлен,
потому что уже через несколько минут полицейских притащили сюда,
связанных веревками.., и без сознания. Их долго пытали, а потом
зарезали. И все это мне пришлось видеть собственными глазами!.. Хотя я
старалась просто закрыть глаза... Мне помнится, я орала, билась в
истерике и колотила руками по этой проклятой клетке. - Как бы в
подтверждение этого Гвен продемонстрировала свои ладони - они распухли и
посинели от огромных кровоподтеков. - Господи! - вдруг отчаянно
вскрикнула Нэнси. - Но почему?! Почему все это происходит?..
- Я думаю, это никому не ведомо, - грустно покачала головой Гвен. -
Мне помнится, мой дед частенько говаривал: "Человеческой жестокости нет
предела". Он сидел в немецком концлагере во время второй мировой войны.
Но это все же была война... А вот как объяснить то, что сейчас
происходит здесь?..
И только теперь Нэнси поняла: все, что случилось с этими двумя
полицейскими, произошло и по ее вине. Ее собственной, а еще - Тома и
Хэнка. Ведь если бы они не погнались за машиной, в которой сидели
грабители, обворовавшие тот злосчастный магазин... А как она радовалась
поначалу! Ну, а уж смыться от "легавых" - вообще дело восхитительное.
Сколько азарта! И ни одному из них троих не пришло тогда в голову, что
оторвались они от погони только лишь потому, что полицейская машина
просто сломалась. Ах, как они были счастливы! И вот теперь, когда
наконец весь ужас случившегося дошел до Нэнси, слезы раскаяния хлынули
по ее щекам.
- Будь проклят мой отчим! - неожиданно в сердцах крикнула она.
Гвен пригнулась в своей клетке, и глаза ее заблестели от возбуждения:
- Нам с тобой надо во что бы то ни стало попытаться выбраться отсюда!
Надо сбежать от них! Ты что, не понимаешь, что они собрались и нас тоже
убить? Тут же вся семья чокнутая! Они считают себя какими-то колдунами
или вампирами, или уж не знаю кем!..
- Тихо! - шепнула Нэнси. Она испугалась, что их могут услышать -
слишком уж громко говорила ее новая подруга по несчастью.
Но Гвен, слегка сбавив тон, продолжала:
- Я сижу здесь уже вторые сутки... И я слышала, что они задумали... У
меня просто мурашки пошли по телу, когда я узнала, что они собираются с
нами сделать... Самая главная у них мать, и она в курсе всех их
дьявольских дел. Правда, ее-то саму я ни разу еще не видела. Она живет
где-то на втором этаже. Она вроде бы, ведьма - по крайней мере так
считают ее драгоценные детки... И сейчас они готовятся проводить черную
мессу. Это просто жуткий ритуал! И мы с тобой и еще одна девушка должны
стать жертвами на этом адском пиру!
Нэнси совсем не хотелось слушать то, что ей рассказывала сейчас Гвен.
Ей все это казалось полной бессмыслицей. Такого просто не может быть!
Человеческий разум не способен на это!.. Поэтому девушка забилась в
дальний угол своей клетки и там испуганно сжалась в комочек. Она была
уже не способна сопротивляться. Все ее чувства перепутались, и теперь
больше всего ей хотелось попросту умереть. А еще Нэнси подумала, что
вполне заслужила смерть, ведь именно по ее вине погибли те двое ни в чем
не повинных полицейских.
- Пусть же Всемилостивый Боже будет к ним добр, - пробормотала она,
закрывая глаза. - А также к Тому и Хэнку.
Но Гвен всем телом прижалась к металлическим прутьям своей клетки и
не отставала от Нэнси:
- Послушай, девочка! Мы должны найти способ вырваться отсюда. Не
раскисай!.. Если мы потеряем надежду, то обе просто погибнем. С нами
разделаются самым жестоким образом Поэтому надо думать и разрабатывать
какой-то план.
Нэнси еле слышно проговорила сквозь слезы:
- А что мы с тобой можем придумать, Гвен? Все бесполезно... Мы же в
клетках!.. Если бы мы были заперты хотя бы в комнате, тогда, может
