русам свои порядки и вернуться в земли Словенские. А то бы не миновать
очередной религиозной схватки, и осталось бы Менгу-Тимуру, внуку Батыя,
лишь выползти из своего Хорезма, взять обе ветви русских братьев
тепленькими да и сесть на оба русских престола. Впрочем, братские узы
оказались более крепкими, чем узы веры, и потому, когда начинало пахнуть
жареным для одной Руси, вторая всегда приходила на подмогу. На том и
продержались почти тысячу лет. А обороняться-то было от кого. Да и сейчас,
к слову, не перевелось...
Между тем товарища министра внешних сношений сменил министр
безопасности.
- Судари чародеи! Я коротко поведаю вам о положении на рубежах
княжества. Как и допрежь, самая серьезная обстановка на западных и
северо-западных границах. В последнее время увеличилось количество
задерживаемых рубежниками лазутчиков на Нарове и около Котки.
Соответственно, мы полагаем, увеличилось и количество просачивающихся.
Думается, это связано с тем, что Институтом нетрадиционных наук с
некоторых пор ведутся работы по новым, весьма перспективным для обороны
страны направлениям. Сквозь южные границы, через территорию Русского
царства, тоже проникают лазутчики, но там мы работаем совместно с русами и
справляемся. На юге Урала идет активная заброска лазутчиков со стороны
Орды, но это было всегда, едва токмо Урал стал играть для нас нынешнее
промышленное значение. То же и с нефтяными и газовыми промыслами
Зауральской Сибири. В общем, тамошние наши службы с задачами справляются.
Но вот район Ключгорода и столицы нас весьма волнует. А если учесть, что
вот-вот начнется Паломная седмица и к Перыни уже потянулись богомольцы,
среди которых может скрываться сколь угодно большое число лазутчиков, то
мы вынуждены обратиться к палате чародеев с просьбой оказать нам помощь
волшебниками высокой квалификации. Боюсь также, что чародею Смороде в эти
дни будет тяжело справиться в одиночку с проверкой подозреваемых, а потому
хотелось бы, чтобы палата выделила еще троих-четверых чародеев-щупачей.
Путята Утренник поклонился и сел.
- Кому что-либо не ясно? - спросил Кудесник.
Всем было ясно все.
- Мы предварительно переговорили с министром безопасности, -
продолжал Кудесник, - и полагаем предложить палате следующую расстановку
сил. Здесь, в столице, остается чародей Сморода. Опричь его, уже сейчас
надо направить по одному чародею-щупачу в Псков, Корелу, Борисов-на-Онеге
и Ключгород. Возможно также, не след забывать и о Менеске... По первым
четырем городам, я думаю, замечаний быть не должно. Псков рядом с рубежами
Балтии, Ключгород - важнейший порт в устье Невы, Корела - не менее важный
транспортный узел на северо-западе озера Нево, такое же положение и у
Борисова-на-Онеге. По обычаю, прежде чем решать вопрос в приказном
порядке, я должен спросить, не найдутся ли четверо... нет, с учетом
Менеска - пятеро желающих.
Свет огляделся. К проблеме безопасности относились серьезно все - в
последнюю войну у многих чародеев при осаде варягами Ключгорода, Корелы и
Борисова-на-Онеге погибли отцы и старшие братья. Поэтому желающих
оказалось с избытком. После этого Кудеснику осталось только сделать выбор.
Когда заседание завершилось, Свет отправился на площадь Первого
Поклона - отсюда традиционно начиналась для паломников, прибывших в
столицу, дорога в Перынь, к Святилищу. На площади Первого Поклона стоял
кумир Мокоши, а рядом с площадью размещалась Временная медицинская
комиссия, проверяющая у паломников наличие справок о состоянии здоровья:
святой волхвоват стремился обезопасить столицу и паломников от заразных
болезней. Здесь же за определенную плату могли проверить здоровье те, кто
не удосужился получить справку у своего местного врача. Больных сразу же
изолировали и подвергали лечению. Среди членов медицинской комиссии
работало немало щупачей: тут было идеальное место для выявления
лазутчиков.
За квартал от площади карету Света остановил стражник: дальше
движение экипажей запрещалось. Свет велел Петру дожидаться и отправился к
площади пешком, обгоняя традиционно не спешащих и традиционно одетых в
рубище паломников. Впрочем, одежду некоторых из них следовало бы называть
каким-нибудь другим словом. Рубищем у этих богомольцев и не пахло - мешки
с дырами для рук и головы были изготовлены из очень дорогой аглицкой
ткани, а их обладателям явно не доставало золотых колец на перстах и
жемчужных ожерелий вокруг шей.
На площади царила торжественная обстановка. Цепочка желающих отдать
Первый Поклон медленно тянулась мимо двадцатипятиаршинного кумира богини
судьбы и супруги Дажьбога. Паломники протягивали к Мокоши обнаженные руки
и шептали молитву. Некоторые становились на колени и осеняли себя крестом.
По-видимому, это были поменявшие веру христиане, в волнении забывшие, что
перед ними не Иешуа. Впрочем, супружница Дажьбога принимала от людей любые
знаки поклонения, и крестящихся не поправляли - лишь просили поспешить и
не создавать у ног богини толпу. Саженей за пятьдесят до кумира стояла
палатка, тут дежурные волхвы принимали от паломников принесенные богине
дары.
Свет пересек площадь по краю и направился туда, где скрывались за
углом отдавшие Первый Поклон. У входа в здание Временной медицинской
комиссии уже образовалась небольшая очередь: управляющему явно пора было
привлекать к работе дополнительное количество врачей. Свет прошел к
служебному входу, предъявил пропуск, попросил провести его в свободный
кабинет и вызвать щупача Бондаря.
Ждать пришлось недолго.
Свет не встречался с Репней, кажется, уже лет пять и был слегка
удивлен, обнаружив, что бывший соученик слегка полысел. Похоже, они
встречались в последний раз несколько раньше, чем казалось Свету...
Впрочем, внешность Репни лысина не портила. Наоборот, она придавала щупачу
Бондарю величественности и импозантности: Репня и в сорок оставался
Репней.
Поздоровались как всегда - прохладно. Свет из вежливости
поинтересовался, как поживает семья Бондаря, и получил такой же вежливый
ответ, что-де неплохо поживает, уже тринадцать лет, как развелись, а
признаков Таланта у сына и посейчас не обнаружено. Сказав это, Репня
бросил на Света быстрый взгляд и снова опустил глаза.
Свет сконфузился, но виду не показал.
Неудобно как получилось, подумал он. И похоже, голубок, я вам
по-прежнему не нравлюсь...
Но говорить ничего не стал: все, что могло быть сказано об их
взаимоотношениях, было сказано давно. Еще четверть века назад.
Бондарь тоже молчал, знакомо покусывая нижнюю губу. Пауза
затягивалась.
- Что за девицу вы обнаружили, щупач? - не выдержал наконец Свет. -
Чем она так интересна, что потребовался я?
Разумеется, Репня уловил сарказм. Но сдержался, лишь судорожно
вздохнул. А потом сказал:
- Девица и в самом деле интересная - и на внешность, и, так сказать,
на внутренность.
- Внешность меня не интересует.
- Знаю! - Репня фыркнул, однако колкости себе не позволил. - На то вы
и муж-волшебник... В общем, аура у нее потрясающей силы, забивала
находящихся рядом. Такую ауру наши щупачи должны были обнаружить у нее еще
в раннем детстве, и пройти мимо школы колдуний она никак не могла.
- Но прошла?
- Но прошла... Поэтому я сразу обратил на нее внимание. Справки у нее
не было, и я спросил, почему она ее не получила. А она заявила, что не
знает... якобы ничего не помнит! - Репня сделал многозначительную паузу.
- И вы сразу подумали о заклятии на амнезию, - сказал Свет.
- Столь мощная аура не очень-то согласуется с возможностью подобного
заклятия, - возразил Репня. - Но дальше - больше... Медицинское
освидетельствование показало, что обнаруженная девица либо замужняя
женщина, либо блудит. - Репня снова сделал многозначительную паузу.
- Ага, - сказал Свет. - А значит, заклятие на амнезию тут же
становится возможным, потому что ее аура является результатом наведенного
заклинания, и стало быть девицу использовали как прикрытие при медицинском
освидетельствовании, в результате чего мы проспали лазутчика.
- Вряд ли я бы даже с таким прикрытием проспал ауру другого
волшебника, - сказал Репня. В глазах его заметались странные искры.
- Вы стали самоуверенным. - Свет неодобрительно покачал головой. -
Кто из нас может сказать что-либо определенное о возможностях Таланта...
- Вот именно! - воскликнул Репня и снова замолчал.
Свету надоели эти многозначительные паузы.
- Ладно, - сказал он. - Где она у вас? Отправьте ее в министерство
безопасности. Там я с нею и познакомлюсь. А через нее и на
партнера-лазутчика выйдем.
И тут Бондарь все-таки не выдержал:
- Вы глупец, Сморода! Нешто вам не приходит в голову другое
объяснение для этой странности?!
- Что вы имеете в виду?
- Что я имею в виду! - Репня вскочил и пробежался по кабинету,
взмахивая руками, аки ворон крыльями. - Я имею в виду, что обнаружил
вторую мать Ясну!
Свет хотел покрутить перстом у виска, но в разговоре с Репней
Бондарем подобные жесты были не лучшей репликой. К тому же, если теория
волшебства уже один раз была нарушена, почему не может быть второго?
- Так где она у вас? - повторил Свет и направился к двери.
Репня не ошибся и на этот раз: у девицы и в самом деле оказалась аура
волшебницы. Свет почувствовал ее даже сквозь стену. А чтобы открыть дверь,
пришлось послать за стражником - ограничиться охранным заклятьем, с
такой-то пленницей, было бы верхом легкомыслия, и девицу посадили под
добротный навесной замок, изготовленный из прочной стали и требующий
наличия у желающих пообщаться с задержанной реального ключа. Стражник
явился быстро, отпер замок, открыл дверь.
- Оставайтесь оба в коридоре, - сказал Свет.
Стражник щелкнул каблуками, Репня Бондарь скривил физиономию, куснул
нижнюю губу, но промолчал. Свет обновил с-заклинание, шагнул в темницу.
И чуть не ослеп. Пришлось тут же сотворить новое заклинание,
ослабляющее Зрение. Пылающая аура притухла, и он смог рассмотреть
пленницу.
Девица с ногами сидела на лежанке и без интереса смотрела на
нежданного гостя. Волосы цвета спелой пшеницы, карие глаза, одета в
обычное рубище, в ауре преобладают фиолетовые цвета, но угрозы не
ощущается. И никаких особых примет.
- Здравы будьте, девица!
Пленница спустила с лежанки ноги, но не встала.
- Здравы будьте, дяденька!
Сказала и улыбнулась. Свет нахмурился: ему показалось, что в ответном
приветствии прозвучала малая толика издевки. А может, и вправду
показалось.
- Как вас величают, сударыня?
- Вера.
- Хорошее имя... А где вы живете?
- Не знаю, дяденька, не помню.
Она снова улыбнулась, на этот раз растерянно и как-то странно: словно
не верила, что происходящее является реальностью.
- Не величайте меня, Вера, дяденькой, величайте чародеем.
В ее глазах вспыхнуло удивление, вспыхнуло и тут же потухло, будто
задернули в окне занавеску.
- Хорошо, чародей.
Улыбка ее угасла, в ауре усилились фиолетовые цвета.
- Значит, где вы живете, не помните... А что вы помните?
Девица пожала плечами и подняла глаза к свежепобеленному потолку.
Взгляд карих глаз затуманился.
Свет ждал.
- Дорога... - медленно произнесла девица. - Люди... Дали мне эту
