настолько широко проникли в процесс расширения торговли и разработки природных
богатств, что фактически стали еще одним фактором производства. Наше время не
является первым периодом прогресса западноевропейской экономики, хотя прежние
периоды и не отличались таким размахом. Первой была эра Римской империи, когда
Англия, Франция и Испания были римскими колониями. После V века, когда империя
распалась, и наступили темные века, в течение пяти столетий Запад пребывал в
упадке. После окончания эпохи темных веков наступил второй период
экономического роста, начавшийся не позднее Х века, для которого были
характерны рост населения, сельскохозяйственное освоение пустующих земель,
рост числа городов, существенное улучшение технологий в военном деле,
архитектуре, транспорте и сельском хозяйстве. В северной Европе с Х по XIV век
рост носил преимущественно экстенсивный характер: растущее население вовлекало
в сельскохозяйственный оборот все больше земель. Расширение, не
сопровождающееся инновациями, в конце концов, наталкивается на серьезные
ограничения для роста производства в расчете на душу населения.
Не всегда легко различить рост, источником которого являются инновации, и
рост, имеющий причиной накопление труда и капитала. Инновации зачастую требуют
сопутствующего роста труда и капитала, и даже в самой консервативной экономике
в длительной перспективе осуществляются некоторые инновации. Различие отчасти
основывается на том, какой тип роста доминирует. Отчасти же это вопрос
причинности: предоставляют ли инновации возможности для прибыльного
инвестирования, накопления капитала и других ресурсов, или наоборот,
накопление капитала создает возможности для инвестирования.
В любом случае Запад все больше опирается на инновации, зависит от них. По
мере расширения экономики стран Запада возрастал капитал, увеличивались
расходы на образование, росло мастерство работников, населения. Но зачастую
рост этих факторов производства происходил в ответ на инновацию, как
постепенное создание условий ее реализации. Причинность не односторонняя, но
все чаще инновации были причиной, а не следствием накопления капитала. Даже
отстававший от экономического роста темп увеличения населения стал возможен
только благодаря инновациям в технике сельскохозяйственного производства, а
также в ряде других областей, в том числе в сфере здравоохранения -- без чего
была бы затруднена урбанизация.
За более чем двухсотлетний период экономического роста, связанного с
инновациями, западную экономику столь основательно проанализировали и
обследовали, что маловероятна возможность обнаружить какие-либо новые ее
свойства, ответственные за процесс инноваций. Больше шансов на то, что
некоторые элементы системы хозяйства, на которые регулярно ссылаются для
объяснения цен, производства и распределения, выявятся как элементы системы
роста: возможно, что такая их роль менее очевидна, поскольку их воздействие
незначительно, теряется в потоке экономических событий и распространяется на
столь значительные периоды времени, что причинная связь становится неуловимой
и спорной. Например, и фирмы, и рынки, так же, как конкуренция, играли важную
роль в процессе инноваций. Начнем с фирм.
К середине XIX века западные общества предоставили своим предприятиям
некоторые права, которые можно рассматривать либо как наделение властью
принимать определенные решения, которые в большинстве других обществ
принимаются политическими или церковными властями, либо как предоставление
свободы от многих обычных видов политического и религиозного контроля. Четыре
такие права образуют основу экономического роста, основанного на инновациях.
Во-первых, ослабли политические ограничения при предоставлении отдельным людям
права создавать предприятия. Главным затруднением при образовании новых
предприятий стал недостаток денег или таланта, или того и другого, но не
отсутствие лицензии или церковного благословения. Во-вторых, предприятиям было
предоставлено право приобретать блага и сохранять их для перепродажи без каких
бы то ни было ограничений (или с минимальными ограничениями). В-третьих,
предприятиям было дано право из соображений выгоды расширять или совершенно
менять сферу деятельности, и опять-таки при минимальных ограничениях.
Политические или религиозные ограничения касались лишь тех аспектов
многочисленных экономических выборов, открытых для предприятия и относящихся к
характеру производимых продуктов или услуг, способу производства и продаж,
запрашиваемым ценам, соотношению между собственным производством и
перепродажей закупленного на стороне, которые затрагивали интересы всего
общества. Наконец, хотя предприятия должны были платить установленные налоги
на прибыль и их активы, они были защищены от произвольных захватов или
экспроприации со стороны власти.
В общем, предприятие стало центром принятия множества экономических решений, а
убытки или прибыль от этих решений были признаны собственностью предприятия
или, менее абстрактно, собственностью его владельцев. Фактически без
предварительных размышлений и дискуссий Запад делегировал предприятиям права
принимать решения, основные для процесса инноваций: какие идеи следует
проверить, а какие можно просто отбросить. Ведь для экономической инновации
важна не только идея, но и ее экспериментальная проверка в лаборатории, на
фабрике или на рынке. Такие проверки стоят не дешево; они требуют ресурсов и
компетентности (в производстве, в инженерной деятельности, в маркетинге) --
особенно если изобретатель рассчитывает на прибыль. Эти ресурсы были у обычных
фирм, описанных в учебниках по экономике, и именно они сделали фирму готовым
центром для осуществления инноваций.
Становление рынков было важным моментом в процессе децентрализации
экономических решений вообще и инновационных решений в частности. Рынки,
сравнительно свободные от политического и религиозного контроля, стали
институтами для разрешения конфликтов интересов между предприятиями,
потребителями и работниками. Подобно тому как фирмы добавили к своей более
привычной роли производителей роль центров инноваций, рынки добавили
инновационные функции к своей традиционной роли в установлении цен и
размещении ресурсов. Рынки определяли успешных инноваторов и размер их
вознаграждения. Реакция рынков свидетельствовала об успехе или провале
новшества. Порой случались обращения к правительствам с просьбой о
финансировании неудачных изобретений -- уже провалившихся или не имеющих
шансов на рыночный успех, но такие призывы редко имели успех. Правительство
приходило на помощь только когда речь шла о вооружениях или других продуктах,
представляющих государственный интерес, а также в случае исследований по
проблемам общественного здравоохранения и продовольственного снабжения.
В процесс инноваций была вовлечена и конкуренция. Рыночные вознаграждения
инноваторов зависели главным образом от их способности взимать высокую цену за
уникальность продукта или услуги до тех пор, пока не появлялись конкурирующие
или более высокого качества продукт или услуга. Иными словами, вознаграждение
определялось тем, насколько данное изобретение опережало во времени своих
имитаторов и последователей. Так было даже с патентами, продолжительность
экономической жизни которых определялась только временем на разработку лучшей
альтернативы. Поскольку предприятий было множество, и были открыты все
возможности как для создания новых предприятий, так и для изменения профиля
уже существовавших, конкуренция на рынке изобретений оказалась очень острой.
Она обострялась в силу западной традиции предоставлять проигравшим самим
распутываться с потерями, иногда очень значительными. Эта роль конкуренции в
подстегивании изменений представляла собой заметный отход от традиционной
ситуации, когда общества и их правители почти всегда сильно противостояли
новшествам, если только те не обещали усиления власти и богатства самим
правителям.
В первые века западного роста изобретатели-ремесленники и их предприятия
опирались большей частью на собственные технологические разработки. До 1800
года западная наука развивалась почти независимо от промышленности. Ее участие
в разработке промышленных технологий было редкостью еще в начале века, но
постепенно делалось все более частым явлением. Создание к концу XIX--началу XX
века исследовательских лабораторий в промышленности внесло систему в связь
науки и промышленности и сильно облегчило Западу подпитку экономического роста
с помощью умножающихся научных знаний.
Западные системы роста нуждались в социальном классе, способном воздействовать
на инновации, имеющем мотивы или стимулы их осуществлять, обладающем идеями и
способном противостоять могущественным социальным силам, враждебным
изменениям, росту и инновациям. Поскольку инновации действуют против
статус-кво, класс инноваторов должен действовать коллективно, так как он
больше заинтересован в изменении, чем в сохранении статус-кво. Как бы ни были
велики различия индивидуальных интересов внутри этого класса, все противоречия
должны были регулярно разрешаться в пользу тех, кто заинтересован в
изменениях.
Мы подчеркиваем роль инноваций в истории западного роста. Децентрализация
решений о внедрении инноваций, при децентрализации ресурсов, необходимых для
осуществления этих решений и для присвоения доходов (или убытков), возникающих
в результате этих решений, заслуживает не меньшего внимания как объяснение
потока изменений в хозяйственной жизни Запада. Децентрализация экономической
власти развивалась одновременно с выделением экономики в автономный сектор
общественной жизни, с распространением экспериментирования для решения
технологических, организационных и маркетинговых задач и с огромным
увеличением разнообразия форм организации экономической деятельности в странах
Запада.
Нетрудно проследить развитие того, что составляет западную систему роста.
1. Автономизация экономической жизни и купцы
Устойчивый экономический рост начался на Западе с того, что хозяйственные
отношения в значительной степени вышли из-под политического и религиозного
контроля. Переход от высокоорганизованного, полностью интегрированного
феодального общества времен позднего средневековья к плюралистическому
обществу Европы XVIII века стал возможен благодаря ослаблению политического и
церковного контроля не только в сфере хозяйственной деятельности, но также в
науке, искусстве, литературе, музыке и образовании.
Ослабление политического контроля над экономикой происходило в различных
формах. Возрастал объем торговли по нерегулируемым ценам, в отличие от
торговли по ценам, определенным политическими властями. Эта торговля и доходы
от нее послужили становлению класса купцов, живших тем, что покупали и
продавали, в отличие от тех, кто продавал только произведенное своими руками.
Параллельно ослабевал контроль со стороны гильдий и правительства за процессом
создания новых предприятий. Например, в Англии, где гильдии имели право
разрешать создание новых предприятий на территории своего города, самые
предприимчивые индивидуумы избегали контроля гильдии, создавая новые
предприятия в сельских местностях или в других городках. Не было ничего
похожего на отмену контроля цен или общее дерегулирование; просто в результате
развития, которое можно проследить с XII века в Северной Италии,
предприимчивые купцы и ремесленники подыскивали себе все более благоприятные
возможности для относительно свободного занятия торговлей и производством,
пока к концу XVIII века старые формы торговли через "привилегированные
(регулируемые) компании" купцов или ремесленников не отмерли. Как сардонически
заметил в 1776 году Адам Смит, "быть только бесполезной -- это, пожалуй, самая
высокая похвала, какую когда-либо может справедливо заслужить
привилегированная компания..." [Адам Смит, Исследования о природе и причинах
богатства народов (далее. Богатство народов), Москва, 1962, с. 528].
