может основательно протухнуть. Но Земля - это духовка с вонью, которая
так и шибает в нос.
Она рассудительно кивнула.
- Никаких дымовых труб в космосе.
- Никаких мусорных свалок.
- Никаких сточных вод.
- Никакого навоза.
- Как она умерла, Чарли?
Уфф.
- Величественно.
- Я читаю газеты. Я, правда, знаю, что это ерунда, и... и ты был там.
- Ага.
Я рассказывал эту историю за последние три недели больше сотни раз -
ноя ни разу не рассказал ее другу и понял, что мне это нужно. И Норри, ко-
нечно, заслуживала того, чтобы знать, как умерла ее сестра.
Так что я рассказал ей о появлении чужаков, о догадке Шеры, что их
общение происходит на языке танца, о ее мгновенном решении им ответить.
Я рассказал ей, как Шера почувствовала, что эти существа враждебны,
агрессивны, полны решимости использовать нашу планету как место для раз-
множения. И я рассказал ей, как только смог, о "Звездном танце".
- Она изгнала их своим танцем за пределы Солнечной системы, Норри.
Она показала все, что было в ее душе - а в ней были все мы. Она своим
танцем открыла им, что есть ее душа и что есть человек, и они до смешного
напугались. Они не боялись военных лазеров, но она устрашила их так, что
они вернулись в глубокий космос. О, они вернутся когда-нибудь - я не знаю
почему, но чувствую это всеми печенками. Возможно, не при нашей жизни.
Шера рассказала им, что значит быть человеком. Она дала им "Звездный
танец".
Норри долго молчала, а потом кивнула.
- Угу. - Ее лицо внезапно передернулось.
- Но почему ей пришлось умереть, Чарли?
- Она завершила свой путь, дорогая, - сказал я и взял ее руку. - К этому
времени она полностью привыкла к невесомости, а это - дорога с
односторонним движением. Она никогда не смогла бы теперь вернуться ни на
Землю, ни даже к одной шестой g в Скайфэке. О, она могла бы жить в
невесомости. Но в невесомости реем владеет Кэррингтон - всем, кроме
военных железяк, - а у нее не было больше причины принимать что-либо от
него. Она сделала свой "Звездный танец", я записал его на пленку, и для
Шеры все было кончено.
- Кэррингтон, - сказала Норри, и ее пальцы яростно стиснули мою руку.
- Где он теперь?
- Я только сегодня утром сам это выяснил. Он попробовал захватить все
фильмы и все деньги для "Скайфэк инкорпорейтед", то есть для себя. Но он
пренебрег заключением контракта с Шерой, а Том Мак-Джилликади
обнаружил спрятанную голограмму завещания в ее работах. Она оставила все
нам с тобой пополам. Так что Кэррингтон попробовал было подкупить
стажера-судью, но выбрал не того. Это попало бы сегодня в новости. Он не
смог вынести саму мысль о приговоре к заключению даже на короткий срок
при одном g. Я думаю, он в конце концов убедил себя, что действительно
любил Шеру, так как попытался скопировать ее смерть. Ему не удалось. Он
ничего не знал о том, как покидать вращающееся Кольцо, и слишком поздно
отцепился. Самая типичная ошибка новичка.
Норри удивленно посмотрела на меня.
- Вместо того, чтобы сгореть над Землей метеоритом, как она, он полетел
куда-то в направлении Бетельгейзе. Я думаю, что это уже передали в но-
востях. - Я взглянул на часы. - Собственно говоря, по моим оценкам, у
него прямо сейчас кончается воздух. Если только у него хватило силы воли
подождать.
Норри улыбнулась, и пальцы разжались.
- Это интересно представить, - промурлыкала она.
Если вас возьмут в плен, постарайтесь, чтобы вас не отдали женщинам.
Тут прибыл салат. "Тысяча островов" для Норри и французский для меня,
как раз то, что мы бы заказали, если б хорошенько подумали. Порции были
неравные, и в каждой было ровно столько, сколько каждому хотелось съесть.
Не знаю, как Толстяку Хэмфри это удается. В какой момент опыт становится
телепатией?
Мы болтали во время еды, но ничего серьезного не обсуждали. Кухня
Толстяка Хэмфри требовала уважительного внимания. Главное блюдо
прибыло, как только мы закончили салат, а в тот момент, когда мы
почувствовали, что наелись, тарелки оказались пусты и кофе достаточно
охладился, чтобы пить. Кусочки свежего абрикосового пирога принесли
прямо из духовки, и мы отдали им должное. Налили еще кофе. Я принял
псевдо-эфедрин от насморка. Беседа мало-помалу возобновилась. У Норри
оставался только один вопрос, который она могла бы мне задать, так что я
спросил ее первым:
- Ну, и что происходит с тобой, Норри?
Она скорчила гримасу.
- Ничего особенного.
"Вот тебе и ответик. Давай, настаивай".
- Норри, в тот день, когда в твоей жизни не станет происходить ничего
особенного, в Оттаве придет к власти честное правительство. Мне говорили,
будто ты однажды простояла на одном месте больше часа - но тип, который
болтал об этом, был знаменитый лжец. Выкладывай, ты же знаешь, что я
вообще был не в курсе дела все это время.
Она нахмурилась, и это послужило для меня стартовым сигналом. Я
бешено размышлял с тех самых пор, как вышел из своей тупой
заторможенности в объятиях Норри в ее студии, и уже во многом разобрался.
Но зрелище того, как она нахмурилась, завершило процесс; мгновенно вся
путаница в моем подсознании с почти слышимым щелчком обрела форму.
Так бывает, вы знаете. Вспышка озарения. На середине предложения, за
микросекунду, вы совершаете квантовый прыжок в понимание. Вы смотрите
назад на двадцать лет слепой тупости без содрогания и воспринимаете
непосредственное будущее в подробностях. Позже вы будете этим
восхищаться, но в тот момент воспринимаете все, как должное. Сицилийцы
определяют этот феномен, как "гром среди ясного неба". Говорят, что он
приносит глубокую невозмутимость и сосредоточенность. Меня это заста-
вило рассмеяться.
- Что тут забавного?
- Не знаю, смогу ли я объяснить, крошка. По-моему, я только что
догадался, как это получается у Толстяка Хэмфри.
- Ну?
- Расскажу позже. Ты говорила...
Она вновь нахмурилась.
- В основном я не говорила. Рассказать, что со мной происходит, в
двадцати пяти словах или меньше? Я сама себя довольно долго об этом не
спрашивала. Возможно, слишком долго. - Она глотнула кофе. - Ладно. Ты
знаешь тот коммерческий альбом Джона Кернера, тот последний, что он вы-
пустил? "Бегом прыгая стоя спокойно"? Это я и делала, наверное. Я
потратила много энергии, делая вещи, которые казались мне нормальными,
но я не удовлетворена. Я... Я почти заскучала.
Она совсем запуталась, и я решил сыграть роль адвоката дьявола.
- Но ты сейчас там, где всегда хотела быть, - сказал я и начал
сворачивать сигарету.
Она состроила гримасу.
- Может, в этом и беда. Возможно, мечта всей жизни не должна быть
достигнута - ибо что ты будешь делать потом? Ты помнишь фильм
Кернера?
- Да. "Звук сна". Картина что надо.
- Помнишь, что там сказано о смысле жизни?
- Конечно. "Делайте следующее дело". - Я подкрепил слово действием,
скрутил сигарету, заклеил ее языком, а затем закурил. - Всегда думал, что
это был отличный совет. Он мне помог преодолеть несколько по-настоящему
крутых моментов.
Она затянулась, задержала дым и выдохнула перед ответом.
- Я готова делать следующее дело, но в чем оно? Я была в турне с
группой, я солировала в Нью-Йорке, я занималась хореографией, я
руководила всей этой чертовой школой, а теперь я - художественный
директор. Я получила полную независимость; могу даже снова обучать класс,
если захочу. Каждый год, начиная с этого момента и до тех пор, пока не
замерзнет ад, в репертуар ТДТ будет включаться что-нибудь из моих вещей, и
у меня всегда будут прекрасные партнеры. Я осуществляла свои детские
мечты всю жизнь, Чарли, и вот дошла до того предела, дальше которого в
детстве не думала! Я не знаю, что такое "следующее дело". Мне нужна новая
мечта.
Она затянулась снова, передала сигарету мне. Я заговорщически уставился
на тлеющий косячок, и он мне подмигнул.
- Никаких намеков? Общих направлений хотя бы? Она осторожно
выдохнула и заговорила, глядя на свои руки.
- Я думала, что могла бы попробовать работать с одной из тех компаний-
коммун, где каждый занимается хореографией одного фрагмента. Мне бы
хотелось поработать с "коллективным разумом". Но здесь нет никого, с кем
можно было бы начать это дело, а единственная коммуна такого рода,
которая меня бы устроила, находится в Нью-Пилоболусе - для этого мне
пришлось бы переехать в Америку.
- Забудь это.
- О черт, да. Я... Чарли, я не знаю, я даже думала бросить все это,
поехать
на остров принца Эдуарда и заняться фермерством. Я всегда допускала такое,
но решиться так и не смогла. Шера оставила место в хорошем состоянии, я
могла бы... ох, это все бред. Я совсем не хочу заниматься фермой. Я просто
хочу хоть что-нибудь новое. Что-нибудь другое. Территорию, которой нет на
карте, что-то вроде... Чарли Армстед, какого черта ты улыбаешься?
- Да это просто магия какая-то.
- Что?
- Слушай. Ты слышишь их там наверху?
- Слышу кого?
- Нужно бы сказать Хэмфри. Должно быть, у него вся крыша завалена
дерьмом северных оленей.
- Чарли!
- Не бойся, девочка, можешь подергать меня за бакенбарды, они самые
настоящие. Садись мне на колени и говори, чего хочешь. Хо-хо-хо. Выбери
число от одного до двух.
Теперь она хихикала; она не знала почему, но хихикала.
- Чарли...
- Выбирай число от одного до двух.
- Два.
- Это очень хорошее число. Очень хорошее. Ты только что выиграла одну
прекрасную новенькую, с иголочки мечту, со всеми сопутствующими аксес-
суарами и без никаких гарантий. В магазине такого не купишь. Очень
хорошее число. Как скоро ты можешь покинуть город?
- Покинуть город! Чарли... - Ее глаза засверкали. - Ты что же, хочешь
сказать...
- Как тебе понравится половинная доля в большом объеме вакуума,
крошка? Я получил огромное количество "ничего", "пустоты", или по
крайней мере право ее использовать, и приглашаю тебя разделить со мной
все, если ты не против. И кто-то, кроме нас, еще смеет говорить, что
взобрался на самую верхушку! Хихиканье прекратилось.
- Чарли, ты ведь не хочешь сказать то, что, мне кажется, ты...
- Я предлагаю тебе обыкновенное партнерство в компании-коммуне -
настоящей компании-коммуне. Это значит, что нам всем придется жить вмес-
те, по крайней мере в течение первого сезона. Огромные площади владений,
но небольшая нехватка жилья поначалу. Мы развернемся постепенно. Наш
проект называется - невесомость.
Она перегнулась через стол, попала одним локтем в свой кофе, а другим в
абрикосовый пирог, схватила меня за воротник свитера и встряхнула.
- Не мели ерунды, говори прямо, черт подери.
- Я так и делаю, дорогая. Я предлагаю создать компанию хореографов,
настоящую коммуну. Иначе нельзя. Члены компании будут жить вместе,
поровну делить доходы, а все расходы я беру на себя ради идеи, черт
подери.
Ах да, мы ведь богаты, я тебе сказал? Будем богаты, во всяком случае.
- Чарли...
- Я говорю прямо. Я основываю компанию. И школу. Я предлагаю тебе
половину акций и работу круглый год, полный рабочий день, все абсолютно
серьезно, и ты мне нужна, чтобы начать прямо сейчас. Норри, я хочу, чтобы
ты танцевала в невесомости. Ее лицо побледнело.
- Как?
- Я хочу построить студию на орбите и основать компанию. Работать
будем так: три месяца занятий на Земле - отбор на конкурсной основе,
выпускники попадают на орбиту и занимаются там еще три месяца.
Следующие три месяца мы записываем на пленку работы самых лучших тан-
цоров. К тому времени мы пробудем при низком тяготении или вообще в
невесомости достаточно долго, наши тела начнут отвыкать от тяжести,
поэтому мы три месяца отпуска проводим на Земле, после чего начинаем
процесс по новой. Можно использовать отпуск для раскапывания и вербовки
новых талантов. Это будет действительно интересно, Норри. Мы будем
делать историю и деньги одновременно.
- Как, Чарли? Где ты собираешься получить поддержку для всего этого?
Кэррингтон мертв, и я не буду работать для его компаньонов. Кто еще, кроме
Скайфэка и Космической Команды, имеет возможность разрабатывать
