вскрытие, чтобы убедиться, что это были порошки и ничего больше.
Было время, когда я с ужасом отворачивался от его окровавленных
перчаток, но я уже забыл, когда это было.
- Я тебя теперь редко вижу,- повторил он.
- Я теперь не так уж много спускаю парней,- ответил я.
Это было правдой. Если мне удается подойти к ним, я предпочитаю
оглушить их ударом рукоятки по затылку.
- Приходи почаще,- настаивал Алтман. Я никогда не понимал этого
лабораторного юмора.
- И-е,- промямлил я.- А ты выдел палец, который вам прислали вчера?
Он кивнул головой.
- Она была жива, когда его отрезали у нее.
Он вынул его из холодильника.
- Я не могу тебе этого сказать. Это невозможно узнать.- Он поднял
палец и стал поворачивать его слева направо, как будто то была отличная
сигара, которую он мечтал выкурить.
- Он не пахнет формалином,- сказал он.- Это говорит за то, что он
появился не из медицинского института. Но что касается того, чтобы сказать
тебе, была ли она жива или мертва во время операции, этого я не в силах
сделать.
Я спросил его была ли у женщины общая анестезия или местная в момент
ампутации пальца и Алтман сказал, что этого он тоже не может сказать. Что
он может сделать, это сделать соответствующее исследование или на общую
анестезию, или на местную.
- Два совершенно разных исследования,- сказал он.- И я могу произвести
лишь один анализ.
- До меня не доходит.
- У меня нет достаточного количества мяса, чтобы я мог проделать два
анализа, для каждого мне необходимо подробное исследование. Другими
словами, я должен изрубить палец.
- Изрубить?
- Да. Только тогда я смогу определить, была ли сделана общая
анестезия. Но пальца может хватить лишь на один анализ, так что ты уж
выбирай сам, какой тебе нужно.
- Делай на общую анестезию.
- Очень хорошо.,- сказал он.
Он взял палец и направился к машине, которая очень напоминала мясорубку.
- Я подожду результата внизу,- сказал я. Я спустился вниз и сел за
письменный стол Тилли, чтобы почитать "Дейли нью". Я как то спросил его,
почему он не читает "Таймс", на что он мне ответил: "А разве они публикуют
фотографии фликов?"
Через две минуты позвонил телефон. Это был Алтман. Он объявил мне, что
это день моей удачи - она получила хорошую порцию новокаина.
Действительно день моей удачи? Прежде всего, я предположил, что она в
момент ампутации была жива и теперь у меня было подтверждение этой
гипотезы. В противном случае, зачем же новокаин? Теперь уже не было
вопросов о шутке студента медика. Шутка принимала довольно жуткий характер.
Мне было достаточно найти злобного сумасшедшего, живущего
достаточно близко от главного почтамта, чтобы отправить оттуда пакет. Он
жил в Нью-Йорке или в маленьком городке, в котором в почтовом отделении
легко было бы обнаружить его следы. Вряд ли почтовый служащий не запомнил
бы человека, который два дня подряд отправлял два маленьких пакета: явление
достаточно редкое в маленьком городке. И этот парень должен был жить
невдалеке от Нью-Йорка, чтобы отправление пакетов не вызывало бы у него
затруднений.
Предположим, что он живет в районе восьми-десяти километров вокруг
Нью-Йорка. Другими словами говоря, мне будет достаточно найти моего
сумасшедшего среди тринадцати миллионов жителей. Действительно, проклятая
удача.
Я взял в руки фотографии с отпечатками ее пальцев.
- Никакой возможности обнаружить владелицу этих отпечатков? - спросил
я у Тилли.
- Никакой, если не найдутся другие отпечатки.
- А не стоит рискнуть?
- Предположим, что ты хочешь найти эту женщину по отпечаткам ее
пальцев,- ответил Тилли.- Тогда эти отпечатки отправляются в Вашингтон в
ФБР и мы говорим им, что будем очень благодарны, если они найдут эту добрую
женщину. Ты знаешь, что они ответят? Они ответят, что поставят на эту
работу весь свой персонал и что они будут работать всю неделю, двадцать
четыре часа... в продолжении... слушай хорошенько, в продолжении...
тридцати лет. И тогда они ее найдут. Если отпечатки ее пальцев фигурируют
в книгах, так существует множество людей, у которых никогда не снимали
отпечатки пальцев.
Я расписался в получении женского пальца и унес его с собой в
свинцовой коробочке. Выйдя на улицу я глубоко вздохнул. Как всегда,
атмосфера была наполнена выхлопными газами, пылью и дымом, но так как я был
в состоянии ощущать эти запахи, следовательно, я был еще живой. Этот
рефлекс получается у меня автоматически, когда я попадаю в это место.
Я посмотрел на свою машину, потом подумал о своем состоянии. Рука у
меня чертовски болела, я хотел спать, а мозги были в таком состоянии, в
котором бывает мотор после того, как он долго крутился без смазки. Мне
казалось, что машина моя сморщилась. Если я сяду за руль, то вероятнее
всего с моим Олдсом случиться неприятность.
Я быстро нашел такси, в этом преимущества квартала морга. Всегда
находится женщина, плачущая около погибшего, которая вышла из такси. Такси
привезло меня к лаборатории полиции.
Кесли находился в одной из комнат. Он кипятил что-то старательно в
каком-то сосуде, внимательно следя за ним: жидкость по аромату напоминала
чай.
Я положил все свое снаряжение на стол. Коробки, оберточную бумагу,
веревку, палец, золотое кольцо, к которому была привязана этикетка, вату,
запачканную кровью.
- Я предлагаю тебе настоящую тайну,- сказал я.
- В роде Шерлока Холмса?
Келси был до такой степени захвачен медициной, что его иногда силой
заставляли выходить из лаборатории. Он даже поставил себе здесь койку на
случай, если будет срочная работа и ему придется провести в лаборатории
несколько дней подряд. Я коротко рассказал ему про это дело и обрисовал
ситуацию.
Его глаза округлились.
- Я отправлюсь домой всхрапнуть,- сказал я.- Я вернусь через шесть
часов.
- Четыре.
- Согласен, четыре.
Я больше не мог держать глаза открытыми. Я сел в такси и немедленно
заснул. Когда я приехал к своему жилищу, около Левингтона, шофер осторожно
разбудил меня. Он, видимо, обнаружил мой 38 на перевязке. Существуют
некоторые преимущества быть фликом.
Г л а в а 3
Я бросил свои рабочие одежды в один угол, сбрил свои бакенбарды и
держал руку вытянутой вверх, пока принимал душ. Потом проглотил четыре
аспирина, выпил двойной скотч и завалился на кровать.
Двадцать минут спустя, боль настолько утихла, что я смог заснуть.
Я не слышал, как звонил будильник. Меня разбудил телефон. Это был
Келси: я сказал ему, что приеду немедленно. На этот раз я оделся, как
следует: серый твидовый костюм и коричневая пара ботинок на каучуке. Когда
находишься на ногах большую часть дня, необходимо иметь удобную обувь и моя
обувь может быть не такая роскошная, как у главного комиссара, но тем не
менее, я заплатил за свои ботинки тридцать пять долларов.
Кто-то однажды заявил, что у меня вид профессора англичанина в
привилегированном коттедже. Я решил принять это выражение за комплимент.
Ханрахан, со своей обычной деликатностью уверял, что у меня вид тетки. Я не
считаю, что я похож на тетку. Я вешу восемьдесят пять кило, а рост у меня
метр восемьдесят два сантиметра. У меня голубые глаза. Это удивляет тех,
кто знает, что моя фамилия Санчес. Моя семья происходит из северной
Испании, где очень много людей с голубыми глазами и блондинов. Я
темноволос, у меня крепкие мускулы и я не ношу браслетов. Я также и не
душусь. Моя походка медленная и определенная. Раз в неделю я хожу в тир
стрелять из пистолета, но мог бы ходить и чаще. Я одинаково стреляю обеими
руками. С другой стороны ведь я сам должен оплачивать этот расход. По этой
причине, многие флики не любят ходить туда, но я наивен, мне кажется, что
чем больше я буду ходить туда, тем скорее я смогу выделиться и продвинуться
по службе.
Минут десять я потерял на поиски своей машины, потом вспомнил, что
оставил ее у морга. Я поехал за ней на такси и конечно нашел штраф в
пятнадцать долларов за неположенную стоянку в виде квитанции, которая была
приклеена к стеклу. Между тем, я оставил достаточно на виду табличку с
надписью полиция. Я разорвал квитанцию: пусть ищут меня, если им это светит.
Я доехал до лаборатории. Когда я выходил из машины, то заметил, что
мои руки дрожат. Результат десяти аспиринов и четырех часов сна. Я зашел в
закусочную напротив лаборатории, проглотил сандвич с ростбифом и стал
думать, как мне унять эту дрожь. Рядом со мной за столик сел инспектор
третьего класса из бригады бродяжничества, Шнедер.
Он сразу напал на меня. Он обожает свистопляску.
- Похоже на то, что Ханрахан сунул тебе палец в небо,- сказал он.
- Ты даже не представляешь себе, как верно сказал,- ответил я.-
Передай-ка мне горчицу.
- Ну что ты, Пабло, не нервничай. Они передают тебе то и другое и,
вероятно, собираются отметить тебя.
- Безусловно.
Он посмотрел на мою руку, потом протянул руку, чтобы взять мои маслины
и проглотил их не спрашивая моего разрешения.
- Возьми же маслины,- сказал я.
Он не понял моего сарказма.
- Да, спасибо. Это, как в Министерстве Внутренних дел. Один год там,
один год здесь. Это хорошо для карьеры.
- Ну да. Они собираются предложить мне пост консула в Исландии.
Я встал и сказал ему, что может сесть мой огурец . Этот прохвост
станет всюду рассказывать, что я стал нервным. Это дойдет до ушей Ханрахана
и он будет в восторге. Неделя, которая меня ожидала будет не из лучших, но
одна вещь была несомненной, я должен выиграть во что бы то не стало, даже
если мне придется истратить мой последний цент!
Г л а в а 4
Когда я вошел в лабораторию, кольцо лежало на мраморном столике. Келси
внимательно рассматривал веревку, которой была привязана этикетка с
идентификацией кольца.
Он поднял ее и понюхал. Он направил на кольцо сильный свет и снова
посмотрел в лупу и подошел к окну, после чего стал барабанить пальцами по
столу.
Я спросил у него не могу ли я тоже посмотреть. Он протянул мне лупу. Я
ничего особенного не увидел за исключением небольшого желтоватого пятна
приблизительно в восемь миллиметров длиной.
- Каким образом здесь появилось это пятно? - спросил я.
- Я не знаю.
Он захотел узнать, не капнул ли я на него лимонным соком. Я ответил,
что нет. Он задал мне потом еще вопрос деликатного свойства, на который я
ответил ему, что не занимался подобного рода делами с той поры, как сменил
короткие штанишки на брюки.
- Не считая людей, которые сделали это, кто-нибудь не трогал кольца
чем-нибудь желтым?
- Я этого не думаю.
Я взял кольцо. Внутри было выбито: "22 С". Другой марки не было. Я
сунул его в карман.
- Куда ты с этим пойдешь?
- На 47-ю улицу.
Между Пятой и Шестой авеню, на 47 улице находились большие ювелирные
предприятия.
- В сущности ведь это твои ноги будут уставать. Я лично считаю, что ты
зря теряешь свое время.
- А что я могу сделать еще? Болтаться здесь и смотреть на то, как ты
тут строишь догадки?
Келси ничего не ответил на это. Он держал веревку около носа так, как
будто хотел вздохнуть ее через ноздри.
- Ты можешь немного вздремнуть на моей походной койке,- сказал он.- У
меня создалось впечатление, что ты нуждаешься в этом.
Я ответил ему, что рискую разорвать своими зубами его наволочку.
- Хорошо,- сказал он.- Приходи через три или четыре часа, я может быть
что-нибудь найду.- Зазвонил телефон. Он снял трубку и бросил на меня
иронический взгляд.- Скажите ему, что его здесь нет,- заявил он и повесил
трубку.
- Ханрахан? - спросил я.
- Да. У тебя вероятно нет желания разговаривать с людьми?
- Ты настоящий психолог.
Г л а в а 5
Когда я заглянул в забегаловку, то увидел Мак-Картни, сидящего за
