приложил скрипку к подбородку. Цимбалы подбросили ввысь несколько
приглушенных пассажей. Снова песенка. "La chapelle au ceair de la lune" (2).
Равик закрыл глаза. Ожидание стало почти невыносимым.
Он сидел и напряженно ждал. Певица умолкла. Прожектор погас. Под
стеклянными столиками вспыхнул свет. В первый момент Равик не различил
ничего, кроме каких-то смутных очертаний, - луч прожектора ослепил его. Он
закрыл глаза, затем открыл их и сразу же увидел столик около оркестра. Равик
медленно откинулся назад. Среди немцев, о которых говорил Морозов, Хааке не
было. Равик долго сидел не шевелясь: внезапно им овладела страшная
усталость. Он чувствовал ее даже в глазах. Все вокруг колыхалось какими-то
неравномерными волнами. Музыка, человеческие голоса, то нарастающие, то
затихающие. После тишины номера и нового разочарования глухой шум
"Шехерезады" одурманивал мозг. Калейдоскоп сновидений, нежный гипноз,
обволакивающий истерзан- ----------------------------------------
(1) "Я буду ждать..." (фр.).
(2) "Часовня, озаренная луной" (фр.). ные мыслью, обессилевшие от
ожидания клетки
мозга.
Среди танцующих пар, медленно кружившихся в тусклом пятне света, он
случайно заметил Жоан. Ее голова почти касалась плеча партнера, открытое,
полное истомы лицо было запрокинуто. Ничто не дрогнуло в душе Равика. Ни
один человек не может стать более чужим, чем тот, кого ты в прошлом любил,
устало подумал он. Рвется таинственная нить, связывавшая его с твоим
воображением. Между ним и тобой еще проносятся зарницы, еще что-то мерцает,
словно угасающие, призрачные звезды. Но это мертвый свет. Он возбуждает, но
уже не воспламеняет - невидимый ток чувств прервался. Равик откинул голову
на спинку дивана. Жалкая крупица интимности над огромной пропастью. Сколько
пленительных названий придумано для темного влечения двух полов! Звездные
цветы на поверхности моря: пытаешься их сорвать - и погружаешься в пучину.
Равик выпрямился. Надо уходить, пока сон окончательно не сморил его. Он
подозвал кельнера.
- Сколько с меня?
- Ни сантима, - ответил тот.
- Как так?
- Вы ведь ничего не заказывали.
- Ах, да, верно.
Он дал кельнеру на чай и поднялся.
- Что, не он? - спросил Морозов у Равика, когда тот вышел.
- Нет, - ответил Равик.
Морозов с беспокойством посмотрел на него.
- Хватит с меня, - сказал Равик. - Все это какая-то идиотская игра в
прятки, будь она трижды проклята. Я жду уже пятый день. Хааке сказал, что
обычно бывает в Париже всего два-три дня. Значит, он уже уехал, если только
вообще приезжал.
- Иди спать, - сказал Морозов.
- У меня бессонница. Поеду в "Принц Уэльский", заберу чемоданы и сдам
номер.
- Ладно, - сказал Морозов. - Завтра днем я к тебе зайду.
- Куда?
- В отель "Принц Уэльский".
Равик взглянул на него.
- Да, пожалуй, ты прав. Я несу всякий вздор.
А может быть, и нет. Может, прав я.
- Подожди до завтрашнего вечера.
- Хорошо. Там видно будет. Спокойной ночи, Борис.
- Спокойной ночи, Равик.
Равик проехал мимо "Озириса" и остановил машину за углом. Возвращаться
в "Энтернасьональ" не хотелось. Может быть, поспать здесь часок-другой?
Сегодня понедельник - тихий день для такого рода заведений. Швейцара у входа
не оказалось. Вероятно, все уже разошлись.
Роланда стояла неподалеку от двери, отсюда она видела весь зал. Он был
почти пуст. Визжала пианола.
- Сегодня у вас как будто тихо? - спросил Равик.
- Да. Только вот этот болван и остался, надоел до смерти. Похотлив, как
обезьяна, а наверх ни за что не поднимается. Есть такие типы, сам знаешь.
Немец. Впрочем, за вино он заплатил, а мы все равно скоро закрываемся.
Равик равнодушно посмотрел на столик. Запоздалый гость сидел к нему
спиной. С ним были две девицы. Когда он наклонился к одной из них и приложил
ладони к ее груди, Равик увидел его в профиль. Это был Хааке.
оланда продолжала что-то говорить, но сейчас ее голос доносился сквозь
какой-то вихрь. Равик не понимал ее. Он отошел назад и теперь уже стоял в
дверях, откуда можно было видеть край столика, оставаясь незамеченным.
- Хочешь коньяку? - голос Роланды прорвался наконец сквозь вихрь.
Визг пианолы. Равик все еще пошатывался, будто его ударили в солнечное
сплетение. Он до боли сжимал кулаки, вонзая себе ногти в ладони. Только бы
Хааке не увидел его здесь. Только бы Роланда не заметила, что он с ним
знаком.
- Нет, - услыхал он собственный голос. - Я и так изрядно выпил. Немец,
говоришь? Ты знаешь, кто он такой?
- Понятия не имею! - Роланда пожала плечами. - Все они на одно лицо.
Этот, кажется, у нас еще не бывал. Может, все-таки выпьешь рюмочку?
- Нет. Я к вам только на минутку...
Роланда испытующе посмотрела на него. Он с трудом овладел собой.
- Я, собственно, хотел уточнить, когда состоится твой прощальный вечер,
- проговорил он. - В четверг или в пятницу?
- В четверг, Равик. Ты обещал прийти, помнишь?
- Непременно приду. Я просто забыл день.
- В четверг, в шесть часов.
- Хорошо. Не опоздаю. Это все, что я хотел узнать. А теперь мне пора
идти. Спокойной ночи, Роланда.
- Спокойной ночи, Равик.
Внезапно белая ночь словно вскипела. Нет больше домов, одни лишь
каменные чащобы, джунгли окон. Внезапно Равику почудилось: снова война...
Патруль, крадущийся вдоль улицы. Машина в укрытии. Тихо гудит мотор. Надо
выследить противника.
Пристрелить, как только выйдет? Равик скользнул взглядом вдоль улицы.
Несколько машин. Желтые огни. Кошки. Вдали под фонарем какой-то человек, как
будто полицейский... Номерной знак на машине, грохот выстрела. Роланда
только что разговаривала с ним... Как сказал Морозов? "Не рискуй ничем! Игра
не стоит свеч!"
Швейцара нет. Нигде ни одного такси. Это хорошо! Фургонов зеленщиков
тоже не видно - сегодня понедельник...
Вдруг к подъезду подкатил "ситроэн" и остановился. Шофер закурил
сигарету и громко зевнул. Равик почувствовал, как по коже пробежали мурашки,
но продолжал ждать...
Может быть, лучше выйти из машины, подойти к шоферу и сказать, что в
"Озирисе" уже пусто? Нет, этого ни в коем случае делать нельзя. Или дать ему
денег, послать куда-нибудь с поручением? Например, к Морозову? Равик вырвал
из блокнота листок, чиркнул несколько слов, затем разорвал записку и написал
другую. Пусть Морозов не ждет его в "Шехерезаде". Подписался первой
пришедшей в голову фамилией...
Неожиданно такси тронулось. Равик выглянул из окна машины, но ничего не
увидел. Неужели Хааке сел в такси, пока он писал записку? Он включил первую
передачу. Машина резко повернула за угол и устремилась вслед за такси. Через
заднее стекло никого не было видно. Но, может быть, Хааке сидит в углу?
Наконец обе машины поравнялись. В полумраке кабины ничего нельзя было
разглядеть. Равик отстал, снова прибавил газу и приблизился вплотную к
такси. Шофер повернул к нему голову и заорал:
- Эй ты, идиот! Прижать меня вздумал?
- В твоей машине сидит мой друг.
- Пьяная рожа! Не видишь, машина пустая?!
В ту же секунду Равик заметил, что счетчик такси не включен. Он резко
развернулся и помчался обратно.
Хааке стоял на краю тротуара и махал рукой.
- Эй, такси!
Равик подъехал к нему и затормозил.
- Такси? - спросил Хааке.
- Нет. - Равик высунулся из окна. - Алло, - сказал он.
Хааке вглядывался в него, сощурив глаза.
- Что вам угодно?
- Кажется, мы знакомы, - сказал Равик по-немецки.
Хааке наклонился, и выражение настороженности исчезло с его лица.
- Боже мой... герр фон... фон...
- Хорн.
- Верно! Совершенно верно! Герр фон Хорн! Ну конечно! Вот так встреча!
Дорогой мой, где же вы пропадали все это время?
- Я был здесь, в Париже. Садитесь. Я и не знал, что вы снова приехали.
- Да я вам несколько раз звонил. Вы перебрались в другой отель?
- Нет. По-прежнему живу в "Принце Уэльском". - Равик открыл дверцу. -
Садитесь, подвезу. Такси сейчас достать не так просто.
Хааке поставил ногу на подножку. Равик услышал его дыхание, увидел
красное, разгоряченное лицо.
- "Принц Уэльский"! - воскликнул Хааке. - Черт возьми! Вот оно что.
"Принц Уэльский"! А я-то все время звонил в отель "Георг Пятый"! - Он громко
расхохотался. - Там вас никто не знает. Теперь все ясно. "Принц Уэльский",
ну конечно же! Я все перепутал. Не захватил с собой старую записную книжку.
Понадеялся на память.
Равик следил за входом в "Озирис". Еще какое-то время оттуда никто не
будет выходить. Девушкам надо переодеться. И все-таки лучше как можно скорее
завлечь Хааке в машину.
- Вы собирались заглянуть сюда? - по-приятельски спросил Хааке.
- Признаться, подумывал... Да вот поздно у же... Хааке шумно вздохнул.
- Дорогой мой, я вышел оттуда последним. Они уже закрываются.
- Не беда. Там ведь скучища. Поедемте в Другое место! Садитесь.
- А разве еще можно куда-нибудь поспеть?
- Разумеется. Есть места для знатоков, там сейчас все только
начинается. А такие дома, как "Озирис", посещают лишь туристы.
- Неужели? А я-то думал... Нет, здесь все-таки вполне прилично.
- Что вы! Есть гораздо лучшие заведения. "Озирис" - самый заурядный
бордель. Равик несколько раз нажал на педаль. Мотор то начинал реветь на
полных оборотах, то утихал. Расчет оказался верным. Хааке неуклюже
взгромоздился на сиденье рядом с ним.
- Я очень рад снова встретиться с вами, - сказал он. - Очень рад.
Равик перегнулся через него и притянул дверцу.
- Я тоже.
- Как хотите, а в "Озирисе" не так уж плохо! Полно голых девок! И как
только полиция разрешает! Наверно, большинство из них больны, а?
- Возможно. В подобных заведениях, конечно, никогда не чувствуешь себя
в полной безопасности.
Равик включил скорость, и машина тронулась.
- А разве есть заведения, где гарантирована полная безопасность? -
Хааке откусил кончик сигары. - Не очень-то приятно привезти домой триппер...
Хотя, с другой стороны... Живешь-то ведь один только раз...
- Да, - сказал Равик и протянул Хааке электрическую зажигалку.
- Куда мы едем?
- Хотите, для начала побываем в "Maison de Rendez-vous" (1)?
- А что это такое?
- Дом, где великосветские дамы ищут неожиданных встреч.
- Не может быть! Действительно, дамы из высшего света?
- Вот именно. Женщины, у которых старые мужья. Женщины, у которых
скучные мужья. Женщины, у которых мужья слишком мало зарабатывают.
- Но позвольте... Не могут же они просто так... Как все это
устраивается?
- Женщины приезжают туда на несколько часов. На коктейль или на ночную
чашку чая. Иных вызывают по телефону. Разумеется, это не вульгарное
заведение, вроде тех, что на Монмартре.
(1)"Дом свиданий" (фр.). Я знаю один чудесный особняк, прямо в
Булонском лесу. У хозяйки такие манеры, что с ней не могли бы соперничать
даже герцогини. Все в высшей мере благопристойно и элегантно. Во всем
соблюдается полный такт.
Равик дышал ровно и говорил медленно и спокойно. Слушая свои слова как
бы со стороны, он казался себе опытным гидом по ночному Парижу. Он заставлял
себя говорить, чтобы успокоиться. Все в нем тряслось. Крепко сжимая руль
обеими руками, он пытался унять дрожь.
- Вас поразит даже обстановка. Вся мебель стильная, везде старинные
ковры и гобелены. Лучшие вина. Самое изысканное обслуживание. Что же
касается женщин, то здесь вы, конечно, совершенно ничем не рискуете.
Хааке выпустил облако дыма и повернулся к Равику.
