о чем я говорю. Кстати, на Луне собирались установить Электронный Насос, и
такая попытка была сделана.
- И что же?
- Ничего не вышло. Паралюди не забрали вольфрама. Не произошло ровно
ничего.
- Я этого не знал. А почему?
Монтес выразительно поднял брови и развел руками.
- Кто может знать? Отчего не предположить, например, что паралюди
живут на планете, не имеющей спутника, и не в состоянии представить себе
второй обитаемый мир в близком соседстве с первым? Или же, отыскав то, что
им было нужно, они попросту прекратили дальнейшие поиски? Как знать? Важно
другое: они не забрали вольфрама, а сами мы без них ничего сделать не
смогли.
- Сами мы... - задумчиво повторил Готтштейн. - Под этим вы
подразумеваете землян?
- Да.
- А луняне?
- Они в этом участие не принимали.
- Но Электронный Насос их интересовал?
- Не знаю... Этим, собственно, и объясняются моя неуверенность, мои
опасения. У лунян... и особенно у родившихся тут... существует собственная
точка зрения. Я не знаю их намерений, их планов. И мне ничего не удалось
выяснить.
Готтштейн задумался.
- Но что, собственно, они могут сделать? Какие у вас есть основания
полагать, что они злоумышляют против нас? А главное, какой вред они в
силах причинить Земле, даже если бы и захотели?
- Я ничего не могу ответить. Все они - очень обаятельные и умные
люди. Мне кажется, в них нет ни ненависти, ни злобы, ни даже страха. Но
вдруг мне это только кажется? Я тревожусь именно потому, что ничего не
знаю твердо.
- Если не ошибаюсь, научно-исследовательские установки на Луне
подчинены Земле?
- Совершенно верно. Синхрофазотрон. Радиотелескоп на обратной
стороне. Трехсотдюймовый оптический телескоп... Другими словами, большие
установки, которые действуют уже пятьдесят с лишним лет.
- А что было добавлено с тех пор?
- Землянами? Очень мало.
- А лунянами?
- Не могу сказать точно. Их ученые работают на больших установках. Но
я однажды проверил их табели. В них есть большие пробелы.
- Какие пробелы?
- Значительную часть времени они проводят где-то еще. Так, словно у
них есть собственные лаборатории.
- Но ведь это естественно, если они производят миниэлектронное
оборудование и высококачественные биохимические препараты?
- Да, и все-таки... Готтштейн, говорю же вам - я не знаю. И эта моя
неосведомленность внушает мне страх.
Они помолчали. Потом Готтштейн спросил:
- Насколько я понял, Монтес, вы рассказали мне все это для того,
чтобы я был настороже и постарался без шума выяснить, чем занимаются
луняне?
- Пожалуй, - невесело сказал Монтес.
- Но ведь вы даже не знаете, действительно ли они чем-то занимаются.
- И все-таки я убежден, что это так.
- Странно! - сказал Готтштейн. - Мне следовало бы убеждать вас, что
ваши необъяснимые страхи абсолютно беспочвенны... и тем не менее очень
странно...
- Что именно?
- На том же корабле, что и я, летел еще один человек. То есть летела
большая группа туристов, но лицо одного показалось мне знакомым. Я с этим
человеком не разговаривал - просто не пришлось - и сразу же забыл о нем.
Но этот наш разговор опять мне о нем напомнил...
- А кто он?
- Мне как-то довелось быть членом комиссии, рассматривавшей некоторые
вопросы, связанные с Электронным Насосом. А точнее, вопрос о безопасности
его использования. То недоверие к технике, о котором вы говорили, -
Готтштейн улыбнулся. - Да, мы все проверяем и перепроверяем. Но так ведь и
надо, черт побери. Я уже забыл подробности, но на одном из заседаний
комиссии я и видел человека, который теперь летел вместе со мной на Луну.
Я убежден, что это он.
- По-вашему, тут что-то кроется?
- Не знаю. Но его лицо ассоциируется у меня с чем-то тревожным. Я
постараюсь вспомнить. Во всяком случае, полезно будет затребовать список
пассажиров и посмотреть, не значится ли в нем какая-нибудь знакомая
фамилия. Как ни жаль, Монтес, но вы, кажется, обратили меня в свою веру.
- О чем же тут жалеть! - ответил Монтес. - Наоборот, я очень рад. Ну,
а этот человек, возможно, просто турист и уедет через две недели. И
все-таки очень хорошо, что я заставил вас задуматься.
Готтштейн бормотал, не слушая его:
- Он физик... или, во всяком случае, ученый. В этом я убежден. И он
ассоциируется у меня с какой-то опасностью...
4
- Здравствуйте! - весело сказала Селена.
Землянин оглянулся и сразу ее узнал.
- Селена! Я не ошибаюсь? Вы ведь - Селена?
- Правильно. Имя вы вспомнили совершенно точно. Ну, как вам тут
нравится?
- Очень! - серьезно сказал землянин. - Я как-то по-новому понял, в
каком неповторимом веке мы живем. Еще совсем недавно я был на Земле и
чувствовал, насколько я устал от своего мира, устал от самого себя. И тут
я подумал: живи я сто лет назад, у меня не было бы другого способа
покинуть свой мир, кроме одного - умереть. Но теперь я могу уехать на
Луну! - И он улыбнулся невеселой улыбкой.
- И что же, на Луне вы чувствуете себя счастливее? - спросила Селена.
- Немножко, - он огляделся. - Но где же туристы, которых вы пасете?
- Сегодня я свободна, - ответила она, засмеявшись. - Возможно, я
возьму еще два-три свободных дня. Это ведь очень скучная работа.
- Как же вам не повезло! Только решили отдохнуть и сразу же
наткнулись на туриста.
- Вовсе я на вас не наткнулась. Я вас специально разыскивала. И
должна сказать, это было нелегкой задачей. А вам все-таки не следовало бы
бродить в одиночестве.
Землянин посмотрел на нее с любопытством.
- А зачем, собственно, вы меня разыскивали? Вы что, так любите
землян?
- Нет, - ответила она с непринужденной откровенностью. - Они мне до
смерти надоели. Я в принципе отношусь к ним без особых симпатий, а оттого,
что мне постоянно приходится иметь с ними дело в силу моих
профессиональных обязанностей, они милей не становятся.
- И все-таки вы специально меня разыскивали, а ведь нет такой силы на
Земле, то есть я хотел сказать - на Луне, которая могла бы убедить меня,
будто я молод и красив.
- Ну, это ничего не изменило бы! Земляне меня совершенно не
интересуют, как известно всем, кроме Бэррона.
- В таком случае почему же вы меня разыскивали?
- Потому что в человеке интересны не только молодость и красота, и
еще потому, что вами заинтересовался Бэррон.
- А кто такой Бэррон? Ваш приятель?
Селена засмеялась.
- Ему было интересно. Он держался так, будто был больше, чем
приятель.
- Я именно это и имел в виду. У вас есть дети?
- Сын. Ему десять лет. Он живет в интернате для мальчиков. Я избавлю
вас от необходимости задавать мне следующий вопрос. Его отец - не Бэррон.
Возможно, Бэррон будет отцом моего следующего ребенка, если мы с ним не
разойдемся к тому времени, когда я получу право иметь второго ребенка.
Если я такое право получу... Впрочем, в этом я не сомневаюсь.
- Вы очень откровенны.
- Разумеется. Какой смысл придумывать несуществующие секреты? Вот
если бы... Ну, а чем бы вы хотели заняться сейчас?
Они шли по коридору, пробитому в молочно-белой породе. Его
отполированные стены были инкрустированы дымчатыми осколками "лунных
топазов", которые валялись на лунной поверхности практически повсюду.
Сандалии Селены, казалось, почти не прикасались к полу, а на землянине
были башмаки на толстой утяжеленной свинцом подошве, и только благодаря им
каждый шаг не был для него мукой.
Движение в коридоре было одностороннее. Время от времени их нагоняли
миниатюрные электромобили и бесшумно проносились мимо.
Землянин сказал:
- Чем бы я хотел заняться? У этого предложения слишком широкий
спектр. Лучше задайте граничные условия, чтобы я ненароком не нарушил
каких-либо запретов.
- Вы физик?
- Почему вы об этом спросили? - спросил землянин после нерешительной
паузы.
- Только чтобы услышать, как вы мне ответите. А что вы физик, я и так
знаю.
- Откуда?
- А кто еще попросит задать "граничные условия"? Тем более что, едва
попав на Луну, тот же человек в первую очередь пожелал осмотреть
синхрофазотрон.
- Ах, так вот почему вы постарались меня найти? Потому что решили,
будто я физик?
- Поэтому Бэррон послал меня разыскивать вас. Он ведь физик. А я
согласилась потому, что вы мне показались непохожим на обычных землян.
- В каком смысле?
- Ничего особенно лестного для вас, если вы напрашиваетесь на
комплименты. Просто вы как будто не питаете особой любви к остальным
землянам?
- Откуда вы это взяли?
- Я видела, как вы держитесь с остальными членами вашей группы. И
вообще я это как-то чувствую. Ведь на Луне обычно оседают те земляне,
которые недолюбливают своих сопланетников. Что возвращает меня к моему
первому вопросу... Чем бы вы хотели заняться? Скажите, и я определю
граничные условия. То есть в смысле объектов осмотра.
Землянин внимательно посмотрел на нее.
- Все это как-то странно, Селена. У вас сегодня выходной. Ваша работа
настолько вам неинтересна и даже неприятна, что вы с радостью взяли бы еще
два-три свободных дня. Однако отдыхать вы намерены, опять исполняя свои
профессиональные обязанности, причем ради одного меня... И все из-за
мимолетного любопытства.
- Не моего, а Бэррона. Он пока занят, так почему бы не послужить вам
гидом, пока он не освободится? К тому же это совсем другое дело! Неужели
вы сами не понимаете? Моя работа заключается в том, чтобы нянчить десятка
два земляшек... Вас не обижает, что я употребила это определение?
- Я сам им пользуюсь.
- Да. Потому что вы землянин. Но туристы с Земли считают его
насмешливой кличкой, и им не нравится, когда ее употребляет лунянин.
- То есть лунатик?
Селена покраснела.
- Вот именно.
- Ну, так давайте не придавать значения словам. Вы ведь начали что-то
говорить мне про вашу работу.
- Так вот. Я обязана не допускать, чтобы эти двадцать земляшек
сломали себе шеи. Я должна водить их по одному и тому же маршруту,
произносить одни и те же фразы, следить, чтобы они ели, пили и ходили,
соблюдая все правила и инструкции. Они осматривают положенные по программе
достопримечательности и проделывают все, что принято проделывать, а я
обязана быть безупречно вежливой и по-матерински заботливой.
- Ужасно! - сказал землянин.
- Но мы с вами можем делать, что захотим. Вы готовы рисковать, а я не
обязана следить за тем, что я говорю.
- Я ведь вам уже сказал, что вы спокойно можете называть меня
земляшкой.
- Ну, так значит, все в порядке. Я провожу свой выходной день в
обществе туриста. Итак, чем бы вы хотели заняться?
- На это ответить нетрудно. Я хотел бы осмотреть синхрофазотрон.
- Только не это. Возможно, Бэррон что-нибудь устроит после того, как
вы с ним поговорите.
- Ну, в таком случае я, право, не знаю, что тут еще может быть
интересного. Радиотелескоп, насколько мне известно, находится на обратной
стороне, да и не такая уж это новинка... Предлагайте вы. Что обычно
осматривают туристы?
- Существует несколько маршрутов. Например, бассейны с водорослями.
Нет, не фабрика, где они обрабатываются в стерильных условиях. Ее вы уже
видели. Это комплекс, где их выращивают. Однако они очень сильно пахнут, и
земляшки... земляне находят этот запах не слишком аппетитным... Земляш...
