яд? Я все-таки пойду вперед, Иллари.
- Как хочешь, - пожал плечами Иллари. - Заскучаешь один - возвращайся.
- Не заскучаю, - и джет неслышными быстрыми шагами ушел вперед.
Блажит парень, подумал Иллари. Впрочем, в его возрасте это так
естественно. Будь у него побольше опыта, и он не заполнил бы короткие
часы передышки воображаемыми опасностями, а отдыхал бы от настоящих.
Ишь, как торопится!
Джет чуть замедлил шаг, обернулся и помахал Иллари рукой. Зовет, что
ли? Во всяком случае, улыбается, даже отсюда видно. Значит, ничего не
стряслось.
Иллари улыбнулся ему в ответ и пошел быстрее. И тут же врезался
головой в опустившиеся с грохотом крепостные ворота.
Крепость возникла из ничего так стремительно, что у Иллари в глазах
потемнело. Ворота чуть не придавили ему ноги. Он отступил на шаг и
протер глаза. Видение не исчезло. Да и какое это видение, если он об
него едва нос не расквасил?
- Стой! - послышалось из-за ворот. - Куда?! Стой, падла!
- Вяжи его, вяжи!
- Ах, ты еще и лягаешься, скотина?
- По морде, по морде ему! Вот так!
Иллари судорожно сжал кулаки. Джет попался. Праведные солнца, зачем
только они сюда свернули? Почему он не прислушался к джету, не
повернул обратно? "Я твой вассал и твой друг, я обязан быть впереди и
разведывать дорогу". Да ничего ты мне не обязан! Если я - твой друг и
господин, это я обязан охранять тебя. И я не смог. Ошибся. Сглупил.
Лопухнулся. Из крепости уже не доносится шум борьбы. Все. Взяли. Да,
точно. Слышно, как его волокут по двору. Куда? Вот, малыш, и
окончилась твоя дорога. И ведь это я во всем виноват. Сам пошел, тебя
сманил. Когда б не мой растреклятый поход, сидел бы ты сейчас в
оружейной и горя бы не знал.
Ну, нет! Мысль Иллари работала быстро и четко, не спотыкаясь о
чувства. Ну нет же! Мы еще поборемся. Легче сказать, чем сделать. Не
штурмовать же в одиночку эту каменную громадину! А зачем, собственно,
штурмовать. Давай, Иллари, давай успокойся, подумай. Штурмовать вообще
бессмысленно. Даже, если и не в одиночку. Стоит только людям из
крепости понять, что наша взяла, и они попросту прикончат мальчишку.
Извне его освободить невозможно. Только изнутри. Да, но каким образом?
Забраться в незнакомую крепость, плутать по ней, казематы отыскивать?
Глупости. Схватят, как котенка, не успеешь и пикнуть.
Схватят. Это мысль. Если схватят, то искать казематы не придется. Сами
приведут и посадят. А оттуда уже можно как-нибудь выбраться.
Притвориться, что понос одолел или вообще помираешь, стукнуть по
голове... словом, выбраться можно. Потом, вдвоем, выйти они сумеют.
Главное поторопиться. Кто их знает, вдруг они начнут пытать мальчишку?
Тогда дело плохо, тогда он не сможет идти сам, тащить его придется.
Тогда выйти будет намного труднее. И чем дольше медлит сейчас Иллари,
тем труднее.
Словом, нечего думать, надо быстренько попасть в плен, там разберемся.
Безумие. Чистейшей воды безумие. Ни один изгнанный джет не был еще
настолько сумасшедшим, чтобы в его мозгу родился подобный план. К
сожалению, все разумные планы удачи не сулят.
Иллари обвел глазами лес, небо, дорогу, стараясь запечатлеть их в
памяти перед неволей, вздохнул глубоко, мысленно выругал себя
последними словами и полез на дерево возле крепостной стены.
Стена была слишком высока, чтобы прыгать через нее во двор, вымощенный
тесаным камнем. Иллари спустился во двор по веревке, дивясь
беспечности сторожей. Как вымерли все, честное слово. Или они так рады
поимке джета, что и думать забыли об остальных? Хмм... Скорее его
считают по сравнению с вожделенным джетом настолько мелкой сошкой, что
даже не дают себе труда его остерегаться. Не очень приятная мысль.
Иллари беспрепятственно пересек двор и вошел в крепость, стараясь
ступать тихо, но не слишком. Все должно быть правдоподобно, и он не
может привлекать к себе внимание, топая, как пьяный бык. Нарочито и
неубедительно. Но и идти бесшумно не стоит, иначе он рискует
проплутать незамеченным по крепостным коридорам, покуда у него седая
борода не вырастет, и не найти ни джета, ни выхода наружу. Внутреннее
устройство крепости не обмануло ожиданий Иллари: как он и думал, то
был сложный лабиринт, где бесполезно держаться правой стороны или
ставить метки. Подобное может выручить, если лабиринт занимает не
больше одного уровня,а здешний, подозревал Иллари, раскинулся уровня
на три-четыре. Выход Иллари найдет, в этом он не сомневался: его
зрительная память была уникальной. Но найдет ли он джета? Или
сколько-нибудь добросовестных стражников, чтоб они его схватили и
доставили на место назначения?
На стражников, совершавших рутинный обход лабиринта, Иллари наткнулся
за ближайшим поворотом. Немного посопротивлявшись для вида, он был
схвачен, пойман, связан и пинками под зад препровожден в одну из
подземных камер.
Факелы под потолком нещадно трещали и чадили, давая больше дыма, чем
света. В очаге пылало жаркое пламя. У противоположной стены сидел
высокий грузный человек, одетый богато, но слишком тепло. У ног его на
маленькой скамеечке сидел палач и рассеянно играл сам с собой в карты.
У Иллари пересохло в горле. Какой же он дурак! Его план был
действительно безумием. Только с горя и можно до такого додуматься.
Если бы он не позволил отчаянью овладеть собой! Если бы он подумал
хорошенько! А теперь все действительно кончено. Его притащили не
просто в камеру, а в допросную. Уж здесь-то его живо разделают на
котлеты. И никого он не спасет.
Прости меня, мальчик. Я болван.
- Пожаловал, значит, - брюзгливо произнес тучный господин. Внезапно он
встал, подошел к Иллари и залепил ему оплеуху. - Это чтоб ты
окончательно понял, где ты находишься.
Да я и так понял, подумал Иллари.
- Собственно, ты нам не был нужен. Заплачено было за поимку твоего
дружка, джета. Разумный человек повернул бы назад и не стал искушать
судьбу понапрасну.
Я неразумен, яростно подумал Иллари.
- А ты вот сам полез. Твоя воля. Ну, раз уж ты здесь, может, мы и
ошиблись. Может, тебя с самого начала тоже стоило взять. Впрочем, мы
сейчас это проверим.
Он хлопнул в ладоши. У правого плеча Иллари возник стражник.
- Принеси ящик, - коротко велел тучный.
Стражник кинулся выполнять приказание. Тучный расхаживал по камере:
пять крупных шагов туда, пять обратно.
- Сейчас мы все узнаем. Что ты за птица и почему последовал за своим
приятелем, и прочее такое. Все узнаем.
Стражник втащил в камеру довольно большой железный ящик с округлой
крышкой сверху. В ящике что-то металось и пищало.
- Все узнаем, - с наслаждением повторил тучный. - Раздеть его.
Окончательно Иллари пришел в себя уже в камере, куда его втолкнули с
издевательским хохотом, швырнув следом одежду. Несмотря на боль от
побоев, Иллари был безмерно счастлив: ничего худшего с ним не
произошло.
В другое время он был бы в бешенстве. Его, потомственного аристократа
и владетельного сеньора, не драли даже в детстве. Доведись ему в любых
других обстоятельствах познакомиться с розгами, и в горле его
клокотала бы черная ярость до тех самых пор, пока он не поквитается с
обидчиками за пережитый позор. Но теперь рубцы на спине напоминали
лишь о том, что самого страшного не случилось.
Какими дураками мы бывали в детстве, думал Иллари, одеваясь. Слушаем
баллады о великих героях. Всякий треп сказочный. Как какой-нибудь
несусветный богатырь претерпел жуткие мучения и потом, бежав из плена,
перекусал всех злодеев голыми руками. На кинжале повесил. И прочее
столь же правдоподобное. И нам это, кажется, нравилось. Как же
вдохновенно мы слушали, когда в балладе очередной герой смеялся в лицо
своим мучителям, покуда они кнутами выдирали из его спины столько
мяса, что хватило бы накормить батальон людоедов. И сами пересказывали
подобные байки, соответственно преувеличивая. Интересно, почему нам
все это так нравилось? Призадуматься - понять можно. Какой мальчишка
не мечтает совершить что-нибудь эдакое, из ряда вон выдающееся?
Разумеется, мы представляли себя на месте героя-мученика, и притом с
полной верой, что сможем выдержать то же самое. И мысль касается тех
же участков тела, что и хлыст, но касается изнутри - мягко, ласково. А
представление о собственном героизме приятно возбуждает. Наслушаешься
подобных историй, и начинаешь воображать себя невесть кем. И мечтают
идиоты оказаться на месте чудо-богатыря, чтобы проявить небывалое
мужество и чувство собственного достоинства.
Вот и попробуй сохранить достоинство, когда тебя сажают голой
задницей на ящик с крысами, и судьба твоей мужской принадлежности
зависит от сущей малости: сыты ли крысы, не устали ли? Захотят ли
прыгать?
Иллари безумно повезло. Оголодавшая крыса недавно загрызла и съела
своих товарок по заключению. Сытый желудок и утомление после битвы не
располагали ее к высоким прыжкам. Она лениво повозилась на дне ящика и
улеглась баиньки. Ее даже не волновала любимая пища, соблазнительно
висевшая над головой. Разумеется, понятно это стало не сразу, и страху
Иллари натерпелся - рассказать невозможно. Будь вместо ящика клетка, и
мучители мигом обнаружили бы сытую крысу в городом одиночестве и
исправили бы упущение. Вдоволь насладившись созерцанием Иллари,
которого трясло от ужаса, тучный господин велел всыпать пленнику
горячих и отвести его в камеру. Пока.
Горячих всыпали. Иллари зашипел, когда рубашка прикоснулась к спине.
Ладно, все это мелочи. Он бывал ранен, и часто испытывал при этом
более сильную боль, и крови терял больше. Не спина должна его сейчас
заботить, и не рассуждения об идиотских балладах. Конечно, после
счастливого избавления порассуждать на посторонние темы куда как
приятно. Но времени на это нет. Вот если спастись удастся, тогда можно
и порассуждать. Пока же надо придумать, как выбраться из камеры, и
найти джета, спасти его и покинуть с ним крепость. И побыстрее. Пока
тучному мерзавцу не пришла в голову фантазия заменить сытую крысу
голодным удавчиком. Или еще что-нибудь меланхоличное и прекрасное. И
пока с джетом не сделали чего-нибудь непоправимого. Ознакомившись с
изощренным воображением своих мучителей, Иллари не сомневался:
малейшее промедление обернется для мальчика такими кромешными
страданиями, что до конца жизни Иллари не искупит своей невольной вины
за промашку.
Причем придумать надо что-то новенькое. Все прежние идеи никуда не
годятся. Беспечное высокомерие обитателей колдовского замка внушило
Иллари совершенно ложное представление о их способностях. Но уже в
допросной он понял свою ошибку. Это наемники-профессионалы, которым
нет нужды красться за ним по пятам, чтобы схватить, когда
потребуется. Профессионалы. И ни одного охранника никаким
воображаемым поносом или демонстрацией мнимой смерти в камеру не
заманишь. Ни-ни. А уж если охранник и войдет, то не раньше, чем
поставит у дверей двух- трех вооруженных обломов, уже будьте покойны.
И все же выбраться отсюда как-то надо.
И тут Иллари напрягся. До его слуха донесся дикий нечеловеческий крик.
В этом вопле не было ничего даже отдаленно напоминающего голос юноши,
но Иллари его узнал. Кричал джет. И по безграничной муке, исторгшей
этот крик, Иллари понял: джета пытают не просто обычные мерзавцы с
извращенным воображением, вроде тех подонков, что издевались над ним
самим. Нет, джета допрашивал Мастер. Палач-маг.
Жуткий вопль поразил сознание Иллари и распахнул его. И снова, как
когда-то у болота, Иллари видел не глазами и слышал не ушами. Только
на сей раз в представшей его мысленному взору картинке не было ничего
неясного, расплывчатого. Ведь то были уже не воспоминания, а сама
действительность.
Судя по тому, что большую часть поля зрения занимал свободный каменный
потолок, джет лежал на спине. Его мучитель нависал над ним. У него
ничего не было в руках, но он говорил. Все время говорил, и от черной
магии его речи джет извивался от боли. С шеи палача-мага свисала
серебряная цепь и покачивалась мерно над самым лицом джета, то
исчезая, то снова появляясь.
