- Они никогда сюда не заезжают. Здесь нет для них никакой базы.
Брансом переварил это:
- Значит, они были не теми за кого себя выдавали, а? Но я сам их
видел: они выглядели как обычные шоферы.
- В наши дни можно встретить человека, который выглядит как Наполеон,
но он не является им.
Брансом вернулся к барьерчику, перегнулся через него, и, схватив
Ричардса за руку, сказал:
- Вы победили.
Он вышел, поспешно пересек двор и подошел к воротам. Сторож у ворот
вышел из своей будки и поинтересовался:
- Успешно, мистер?
- Нет, - ответил Брансом, - их вчера повесили. Справедливость
восторжествовала!
Он продолжал идти не дав возможности для дальнейших вопросов. Сторож
стоял как пораженный громом, потом бросился в будку и схватился за телефон.
- Кого там повесили? Или что, этот парень сумасшедший?
- Тебе платят за то, чтобы ты держал их снаружи, а не проводил внутрь.
Проснись, свинья!
Точно зная из своего опыта, каким будет маршрут Дороти, Брансом встал
в конце небольшой стоянки для автомашин и наблюдал за ее приездом. Примерно
за пять минут до назначенного времени, она въехала на стоянку, ловко
установила машину на свободное место, вышла из нее и закрыла двери.
Задержавшись только для того, чтобы заплатить за стоянку, она вышла на
улицу и поспешила вдоль нее. Сумка висела у нее на правой руке, хорошо
знакомый для него чемоданчик она несла в левой. Она шла довольно быстро,
демонстрируя в деле стройные ноги, на которые некоторые мужчины бросали
восхищенные взгляды.
К стоянке подъехала еще одна машина и встала недалеко от машины
Дороти. Из нее вылезли двое мужчин, заплатили за стоянку и повернули
направо. Они шли неторопливым шагом всего в ста ярдах от Дороти. Несколько
дней назад Брансом бы с большим подозрением отнесся к этой паре, но сейчас,
по его мнению, мужчины были слишком седые, и пожилые, чтобы играть в
Шерлоков Холмсов. Но все равно, он осторожно направился за ними, следя в то
же время, не появятся ли другие сопровождающие, которых могла привести за
собой Дороти.
Вскоре пожилые мужчины свернули в какое-то учреждение и прошли внутрь
через крутящиеся двери. Дороти продолжала идти вперед, иногда замедляя шаги
перед интересующими ее витринами. Постоянно оглядывая улицу вокруг, Брансом
пришел к выводу, что слежки за Дороти нет. Он обратил внимание только на
двух случайных прохожих, идущих в том же направлении. Обращать внимание на
проходящий мимо транспорт он не догадался.
Дороти подошла к небольшому ресторанчику, где несколько лет назад она
оставила серебряную пудреницу, а потом вернулась и нашла ее. Она вошла туда
как раз вовремя. Идя по противоположной стороне, Брансом прошел далее более
ста ярдов, затем перешел дорогу и вернулся. Но он не заметил никого, кого
ввел бы в растерянность этот его маневр. Насколько он мог судить, все было
спокойно. Он вошел в ресторанчик и нашел Дороти, сидящей за уединенным
столиком для двоих.
- Привет, милашка, - сказал он, вешая шляпу на ближайшую вешалку и
садясь на стул напротив.
- Привет, милочек, - ответила она. - Ты так в своем костюме и спишь?
Инстинктивно загладив рукава, он возразил:
- Не так уж он и мят.
- А в чем же ты спишь? - продолжала она с опасной любезностью.
- Я сплю в кроватях, - ответил он. - Послушай, я встретился с тобой не
для того, чтобы...
Он замер на полуслове, когда увидел как она наклонилась и, достав из-
под стола поставила на стол чемоданчик. Это был чемоданчик, который он
оставил в поезде, во время бегства от Рирдона. Он мрачно уставился на
чемодан.
- Где ты взяла его?
- Высокий темный незнакомец пришел к нам, постучал в дверь и отдал его
мне.
- Он не сказал, как его зовут?
- Сказал - Рирдон. И я, естественно, хочу знать как он попал к нему и
как ты обходишься без своих бритвенных принадлежностей и без одежды для
сна.
- Если уж это так интересует тебя, я сплю в подштанниках. Что он
сказал тебе?
- Он сказал, что отпускаешь бороду и предпочитаешь спать голым, а
причины всего этого он просто не знает. Если я не буду задавать вопросов,
то и не услышу лжи, а он не хочет быть участником возможного развода.
- Верь ему больше, - заметил Брансом. - Он хотел разозлить тебя. Без
всякого сомнения он решил, что если разозлить тебя ты быстрее согласишься
помочь ему. Он, конечно, задал тебе вагон вопросов на тему: когда ты обо
мне что-либо слышала и где я нахожусь, и что я делаю и так далее.
- Он задал несколько вопросов. Но в конце концов, я ему ничего не
сказала. Да я и не могла ему ничего сказать при всем желании. Слушай, Рич,
что происходит?
- я бы очень хотел рассказать тебе все, но пока я не могу сделать
этого. Пока нет. Когда все это кончится, власти могут захотеть оставить все
это в тайне. Ты знаешь, что они могут сделать с людьми, которые
разговаривают слишком много.
- Да, конечно.
- Пока я могу тебе сказать одно: все это очень секретно. Это впрямую
касается меня и это-то так меня и беспокоило перед отъездом. С тех пор я
узнал, что это касается не только меня, но и многих других. Я также
выяснил, что это не так уж серьезно, как мне казалось в начале.
- Это успокаивает, - сказала она с явным облегчением.
- Успокаивает, но только наполовину. По причинам, которые я не могу
объяснить тебе, это надо довести до удовлетворительного конца, - он хотел
объяснить ей хотя бы часть не раскрывая всей сущности. - Это как больной
зуб. Ты можешь положить на него ватку с каплями и он перестанет так болеть.
Но это полумеры. На самом деле надо просто вырвать его.
- Тебе самому?
- Я один из тех, кто страдает от этого. И я считаю, что я должен что-
то по этому поводу сделать, если смогу.
- О каких страданиях ты говоришь? А что власти не могут что-нибудь
сделать?
- Им пока до этого не дотянуться, к тому же они не понимают, что
происходит. Я нашел... - он заметил ее предупреждающий взгляд, взглянул на
зал и увидел, что рядом с ними молча стоит официант.
Взяв у него меню, он обсудил его с Дороти и сделал заказ. Официант
ушел и Брансом продолжил:
- Я нашел одного парня, который может захотеть и быть в состоянии
помочь. Это - Хендерсон, баллистик из красного отдела. Ты помнишь его?
- По-моему, нет, - призналась она, немного подумав.
- Такой крупный мужчина, слегка с брюшком, лысеющий на макушке, в
таких очках без оправы. Ты встречалась с ним несколько месяцев назад.
- Все равно не могу вспомнить. Наверное, он не очень производит
впечатление.
- Это так, да он никогда и не стремился к этому. Он не такой, на
которых женщины обращают внимание.
- Хочешь сказать, что он очень замкнут?
- Пусть будет так, - он сделал ей физиономию, которая вызвала у нее
улыбку. - Хендерсон может позвонить в любую минуту. Меня не будет дома еще
несколько дней, но пусть это тебя не тревожит. У меня есть веские причины
для этого.
- Об этом говорил и этот тип, Рирдон.
- Чертов Рирдон! Теперь слушай, если этот парень Хендерсон позвонит,
скажи ему: что я на работе и со мной нет связи, спроси у него, что мне
передать. Если ему надо, чтобы я позвонил, спроси куда, по какому номеру.
Все понятно?
- Я справлюсь. Искусство брака и состоит в том, чтобы уметь
управляться.
- И еще, если кто-нибудь, Рирдон, или тот здоровенный детина, или еще
кто-нибудь придет к тебе с вопросами, ты все еще не знаешь, понятно? Ты не
слышала о Хендерсоне, даже если ты только что говорила с ним по телефону. И
не обращай внимания кто спрашивает: репортер, агент ФБР, сам маршал в
полной форме, ты все равно ничего не знаешь. Ладно?
- Хорошо, - согласилась она. - Но могу я знать кто такой Рирдон?
- Офицер разведки.
На ее лице выразилось удивление и озадаченность:
- Тогда это явно его работа, а не твоя...
Он оборвал ее:
- Первое: страдания обучают, а он не страдает и вряд ли сможет понять
психологию тех, кто страдает. Второе: есть разные идеи из чего состоит
разведка, и третье: он обучен иметь дело с обычными вещами и пользоваться
обычными методами. Я не хочу чтобы он путался у меня под ногами и предлагал
свои методы: достаточно правил, которые я выполняю в институте, чтобы
подчиняться еще каким-то и вне его.
- Хорошо, если он покажется у нас я буду разговаривать с ним с широко
раскрытыми, ничего не понимающими глазами.
- Так и сделай. Его конечно, не проведешь, но и узнать от тебя он
ничего не должен.
Им подали заказ. Во время еды они вели пустую беседу, но за кофе
Брансом опять вернулся к беспокоящему его предмету.
- Еще одна вещь - этот верзила, которого ты определила как иностранца.
Я видел его несколько раз, и хотел бы чтобы ты мне его описала еще раз.
Разные люди видят по-разному и ты можешь дать мне дополнительные детали,
которые могут мне пригодится.
Дороти сделала то, что он просил и еще раз доказала, что очень
наблюдательна. В дополнение к тому описанию, которое помнил Брансом, она
добавила маленький белый шрам, длиной с дюйм, расположенный по диагонали с
правой стороны его верхней губы. У него есть привычка морщить губы, после
того, как он задает вопрос и тогда шрам особенно выделяется, сказала она.
Кроме того, она ничего существенного не добавила к тому, что помнил
Брансом. Единственно, что она еще сказала, это то, что ей показалось, что
этого человека очень трудно вывести из себя, но если уж выведешь, то
успокоить его будет еще труднее.
- Мне кажется, - сказала она, - что этот человек очень хладнокровно
может вынести очень многое, но если уж он выйдет из себя, то сам не будет
знать как остановиться!
- Он вел себя с тобой грубо?
- Нет, нет, он был сама вежливость.
- Хм, - сказал он и начал в задумчивости стучать пальцами по крышке
стола. Официант не правильно понял этот жест и принес счет. Брансом
заплатил по счету и когда официант отошел, спросил Дороти. - Ты не
замечала, что последнее время за тобой кто-то следит?
- Нет, Рич, такого я не замечала. Ты думаешь, такое возможно?
- Возможно. Любой, кто хочет выяснить где я, будет держать тебя в поле
зрения.
- Да, наверное.
- Отныне старайся заметить, не околачивается ли кто-нибудь около дома.
Если ты заметишь, что кто-то все время топчется там, то не беспокойся. Но
постарайся хорошо рассмотреть его так, чтобы ты мне при встрече смогла
подробно описать его. Возможно, я смогу уцепиться за эту ниточку.
- Но он может быть просто другим офицером?
- Да, вполне возможно, что он будет из конторы Рирдона. Но вполне
возможно, что он будет из совершенно другой компании и тогда он тот, кого я
давно жду, - он встал и взял свою шляпу. - Скажи детям, что я скоро
вернусь. Я позвоню завтра вечером, когда дети лягут спать.
- Хорошо, - сказала она, собрала вещи и вышла вместе с ним. На улице
она спросила. - Тебе нужна машина? Может быть тебя куда-нибудь подвезти?
- Я лучше обойдусь без нее. Слишком много народу знает ее номер. Я не
хочу объявлять о своем возвращении в город.
Она положила руку ему на плечо:
- Рич, ты уверен, что знаешь, что делаешь?
- Нет. Я как слепой, идущий на ощупь и старающийся положить руку на
что-нибудь, что стоит схватить, - он посмотрел на нее, стараясь успокоить
ее взглядом, я могу ничего не добиться, но если так, то я не буду считать,
что это произошло от того, что это я ничего не делал.
- Я представляю, как ты себя чувствуешь.
С деланной улыбкой она направилась к автомобильной стоянке.
Брансом проводил ее взглядом, пока она не скрылась из глаз, потом
