веков. С его точки зрения это был первый по важности факт. Полиция не ищет
его, не подозревает его и совершенно не интересуется этим эпизодом из его
прошлого. Его не ждет камера смертников. Если она и держится наготове, то
для кого-то другого, а не для него, Брансома.
Второе: за ним наблюдают две группы, не имеющие отношения к полиции, и
делают это по непонятным причинам. Но за этим не стоит высшая мера.
Очевидно, они подозревают, что он может что-то сделать, и по их мнению,
сделает это обязательно.
Ничего подобного он еще не сделал. В этом он был совершенно уверен.
Несомненно, Элайн монополизировала темные участки его мозга, но другой вины
у него не было и в этом он был уверен.
Значит речь шла о будущем преступлении, которое он с большой
вероятность мог сделать. Но, по его мнению, он мог сделать только две вещи,
которые могли взволновать власти. Он мог перейти на сторону врага или
просто дезертировать со своей стороны. Это-то и беспокоило Рирдона и он
сказал об этом, не скрывая. Это была не лесть. Просто обе стороны, и своя,
и вражеская, рассматривали его как слабину, как сосунку.
Его передернуло от этой мысли. Значит, мнение о нем у других людей
было очень низким, если все видели в нем такое слабое звено. Они же не
выбирали таких крутых мужиков, как Портер, Каин, Макхен и многие другие.
Нет, они все видели, что Брансому нужен только легкий толчок.
Он подумал, что в нем опять начинают говорить эмоции. Так поступают
люди, которыми управляют снаружи. Это очень опасный советник. Надо смотреть
на вещи объективно.
Почему враги выбрали меня как подходящую цель и не обратили внимания
на других? Ответ: потому как в данных обстоятельствах я был более
доступным. Почему я подходил им? Ответ: потому что они были готовы к удару,
а я был доступен для удара, когда другие были недоступны. Что было чистой
случайностью. Почему Джо Соап был сбит машиной, когда никто из его друзей
или соседей не пострадал от такого несчастья? Ответ: потому что Джо и
машина по случайным совпадениям встретились во времени и пространстве.
Сбит?
СБИТ?
Внезапно его глаза уставились в одну точку, его руки повлажнели. Тот
проклятый день начался с того, что он упал с лестницы. Он мысленно увидел
все это с самого начала. Он прошел уже десять или двенадцать ступенек и ему
оставалось около двадцати. И тут вспышка и он нырнул вниз и от серьезных
повреждений его спасли только двое мужчин, которые оказались рядом. Он
прекрасно мог видеть их вытянутые руки, их взволнованные глаза.
Их руки схватили его за мгновение до падения. Теперь, когда он подумал
об этом, ему показалось, что они были очень проворны и умелы, как будто они
знали, что должно произойти и заранее подготовились к своей роли. Они
действительно, как будто предвидели все от начала до конца и этим спасли
его от серьезных повреждений.
Однако, он все же ударился немного сильнее, чем признался в этом
Дороти. Он потерял сознание и очнулся уже сидя посередине лестницы, с
озабоченными спасителями по краям. Синяк и ссадина на локте произошли,
когда он ударился о перила и это он помнил, а вот как получил шишку на
голове, этого он не помнил и не мог понять.
Боже, а может его ударили сзади?
В то время этот инцидент потряс его до глубины души, так что все
свободное от работы время было испорчено. Вспоминая, что он тогда делал до
того, как пришел на работу, он вспомнил, что его очень беспокоило то
состояние, из-за которого он упал и он даже думал сходить по этому поводу к
врачу. Он подумал тогда, не случилось ли что-нибудь с его сердцем, но
побоялся услышать худшее.
Да, его состояние тогда было такое, что временами он полностью терял
ощущение времени. Каким-то образом он потерял очень много времени, не
понятно где и как, а когда определил, что уже довольно поздно, ему пришлось
взять такси, чтобы успеть на работу.
Вот так и началась та пятница, тринадцатое число.
Его несчастливый день. Падение. Двое мужчин, готовых поймать его. Удар
по черепу не понятно откуда. Пропажа времени утром. Двое шоферов, болтающих
в пределе слышимости и делающие намеки. Здоровенный детина, преследующий
его. Рирдон, идущий по следу. Компания, полк, армия.
Он замер на месте, его губы стали тонкими, кулаки сжались. Для того,
чтобы сделать атомную бомбу, потребуется тщательная и кропотливая работа.
Но для того, чтобы она сработала, нужен детонатор.
"Она ничего не стоит, пока не дернешь за веревочку".
Предположим, просто предположим, что кто-то сумел перенести подобную
технику на человеческий мозг. В банк данных мозга вносится довольно большая
часть информации, способная создавать критическую массу. Мозг будет
оставаться в покое и новшество будет ждать своего часа. Он может оставаться
в покое недели, месяцы, до того момента, пока не дернут за веревочку, во
время подходящей ситуации.
Несколько слов, сказанные шофером-болтуном. Детонатор!
Мозговой взрыв!
Он выскочил из поезда на станции, почти бегом пошел распихивая
прохожих, наткнулся на двоих-троих, извинился. Несколько людей даже
повернулись, уставившись на него. Он понимал, что привлекает внимание, что
он забыл о конспирации, но он слишком был погружен в свои заботы, чтобы
обращать на это внимание.
Решение его предположения могло лежать только в той компании, которая
могла стать полком. Он знал это также точно, как и существование на небе
солнца. Некоторые из них могут рассказать, с чего началось их желание
бежать, некоторые могут быть менее осторожны и менее внимательны, чем
Хендерсон, который не очень-то помог. И некоторые попробуют раскрыть свой
мозг для нового кошмара.
Попробуй навести порядок в голове. Я не полицейский, не тайный агент,
я не представитель власти. Я - Ричард Брансом, такой же как и ты ученый, и
я в бегах от всех, потому что я живу в своем придуманном фантастическом
мире. Меня не ловят за убийство, которое я думал, совершил. Я думал, что я
убил девушку по имени Элайн Лафарк. А что ты думаешь, что сделал ты?
Если хоть один из них, только один скажет:
- Боже мой, Брансом, в этом есть что-то странное! Это я убил ее в
местечке по имени Бельстон! Я знаю, что я это сделал. Какого черта, ты
мог...
- Мне расскажи, почему ты сделал это?
- Она сама довела меня до этого. Я совсем не собирался ее убивать, но
я был не в себе.
- Как?
- Ну... э... я не могу сейчас точно сказать. Это было так давно и я
так старался забыть об этом.
- Тоже самое и со мной. А может, нам вместе объехать других и узнать,
сколько еще прибило эту самую Элайн Лафарк? Это будет приятно узнать. Мы
можем составить целую камеру в тюрьме вместе и в такой компании нам будет
легче считать часы до конца.
Может это произойдет таким путем? Ничего, что может вообразить
человеческий мозг, не может быть невозможным. С другой стороны эти
вражеские силы могут быть намного умнее и искуснее. Они могут снабдить
каждого своим собственным фактором. Хендерсон, например, думает о своем
преступлении. Он даже глазом не моргнул, когда услышал и о Элайн, и о
Бельстоне.
Он начал чувствовать полную уверенность в том, что злосчастная Элайн
Лафарк была просто иллюзией. Это было трудно, очень трудно принять за идею,
так как его память настаивала на обратном. А спорить со своей памятью было
также трудно, как отвергать свое отражение в зеркале.
Несмотря на новые факторы, несмотря на отсутствие старых фактов, его
память цепко держалась за самый страшный момент его жизни. И хотя видение
прошлого может быть просто дурным сном, построенным вокруг призрачной
женщины, он очень хорошо мог представить черты Элайн, когда она умирала, ее
темные волосы, перевязанные голубой лентой, ее черные глаза, наполненные
болью, ее тонкие губы, кривящиеся от боли, ее тонкие ноздри, струйку крови,
стекающую по лбу. На ней было ожерелье из жемчуга, черные туфли, золотой
браслет на руке, это была картина, со всеми даже мельчайшими подробностями,
со всеми оттенками. Это была такая полная картина, какая только может быть
в жизни.
Но была ли она реальной?
Или это был кусок информации, который представлял критическую массу?
Другие должны будут знать о ней или ее фантоме также много. Но
получить это от них без помощи Рирдона будет очень трудно. Но ему не
хотелось обращаться туда за помощью, особенно после последних событий.
Кроме того, это может полностью связать его как раз в тот момент, когда он
уже превратился в охотника. Он обратится к Рирдону как к последней
инстанции только в крайнем случае.
Хотя его коллеги-близнецы могут оказаться еще менее разговорчивыми,
чем даже Хендерсон. Но на данный момент ему самому надо попробовать во всем
разобраться. И он решил, что есть источники, которые ему надо будет
выследить.
Пять человек могут разрешить загадку Элайн Лафарк.
Пять человек знают многое о ней и их можно заставить говорить.
Эти пять были - те двое, которые поймали его на лестнице, двое
разговорчивых шоферов и его преследователь, здоровенный иностранец, который
и заставил его пуститься в бега. Если он прав в своих догадках, то должен
быть еще и шестой человек, невидимый руководитель, которого он не включил в
список, потому что его идентифицировать он не мог.
Любой из этих пяти мог дать ниточку, которая приведет к другим
четырем, а может и к еще большей толпе, которая прячется за ними.
Продолжая думать в этом же роде, он забавлялся тем, что более или
менее беспристрастно изучал свою жажду мести. Будучи тем, кем он был
раньше, аналитическим мыслителем, он всегда рассматривал желание заехать
кому-нибудь по зубам примитивным чувством. Теперь такое желание совсем не
казалось ему таким уж первобытным. И в самом деле, он бы начал презирать
себя, если бы у него не было такого желания. Никто не может лишить себя
основных человеческих чувств. Он был счастливо женат, а этого состояния он
не мог бы добиться без этих основных чувств.
Да, если выпадет возможность или ему подвернется шанс, то он соберет
всю свою силу и злость в кулак и этим кулаком вышибет напрочь чьи-нибудь
зубы.
Другими словами, он был в ярости и наслаждался этим.
Глава 9
Ночное темное небо легло над городом, уличные фонари замерцали своим
теплым светом, витрины магазинов ярко осветились. Это был его город, но он
не шел домой. Если кто-то хочет встретить его, то там-то он кого и ждет, он
сидит и наблюдает, когда заблудшая овца вернется в свое стадо. По его
понятию, они могут сидеть там пока не пустят корни. У него еще нет никакого
желания, чтобы его подобрали. Что ему было больше всего надо - так это
время, достаточное, чтобы побродить вокруг, выбрать себе цель и нанести
сокрушающий удар.
Он продвигался по городу быстро, но осторожно. Сотни людей, некоторые
из служащих института жили вокруг и хорошо знали его в лицо. Ему совершенно
не хотелось, чтобы кто-то увидел его, еще меньше ему хотелось, чтобы кто-
нибудь с ним заговорил. Чем меньше других будет знать о его возвращении,
тем лучше. Избегая хорошо освещенных улиц с крупными магазинами, он зашел
только в маленький магазинчик, чтобы купить себе расческу, зубную пасту и
бритву. Его путешествие закончилось в мотеле на окраине города.
Там он почистился и поел. Какое-то время его съедал соблазн позвонить
Дороти и договориться с ней о встрече где-нибудь в кафе на краю города или
в каком-нибудь подобном месте. Но детям скоро надо будет ложиться спать и
ей тогда придется найти кого-нибудь из соседей, чтобы посидеть с ними.
