моряцким поверьям? Ко всем этим морским змеям, русалкам, сиренам,
летучим голландцам и прочей бледной, леденящей душу нечисти,
колеблемой морской зыбью в лучах луны?
Необходимо более подробно разработать эту проблему и получить
сравнительные данные по экипажам морских судов и сельским жителям.
С трудом сохраняя обычную невозмутимость, Грэхем взял со стола
записи Уэбба.
- Благодарю, доктор. Вы нам очень помогли.
- Обращайтесь ко мне без всяких колебаний, если я хоть чем-нибудь
смогу быть вам полезен, - сказал Фосетт. - И если вы в конце концов
выясните причину странного состояния Уэбба, мне было бы интересно
узнать подробности. - Последовал короткий смешок, скорее холодный,
нежели примирительный. - Компетентный анализ каждой галлюцинации
вносит ценный вклад в понимание общей картины.
Они сразу же отправились в обратный путь Единственный раз за всю
дорогу Воль нарушил напряженное молчание, сказав:
- В пору подумать, что среди ученых, которые слишком много
шевелили мозгами, распространилась эпидемия временного помешательства.
Грэхем хмыкнул, но ничего не ответил.
- Гениальность вообще сродни безумию, - продолжал Воль, явно
намереваясь развить свою теорию. - К тому же знание не может расти
безгранично. Кое-кто из лучших умов неизбежно должен выйти из строя,
пытаясь объять необъятное.
- Никто из ученых и не пытается объять необьятное. Ни один мозг не
способен вместить такую уйму знаний. Вот почему каждый ученый, являясь
специалистом в своей области науки, может быть сущим профаном в том,
что выходит за пределы его научных интересов.
Настала очередь Воля хмыкнуть. Он целиком сосредоточился на дороге
- что, правда, никак не сказалось на его манере брать повороты - и до
самого дома, где жил Грэхем, не проронил ни слова. Там он высадил
своего пассажира и, бросив: "До завтра Вилл", - умчался прочь.
Утро было ясным, как символ нового дня, несущего новые открытия.
Грэхем стоял перед зеркалом, деловито жужжа электробритвой, когда
зазвонил телефон. На экране возникло лицо незнакомого юноши.
Мистер Грэхем? - спросил он, разглядывая собеседника.
- Он самый.
Я из Смитсоновского института, - сказал юноша - Вчера, поздно
вечером, мистер Гарриман хотел вам кое-что сообщить, но не застал
дома.
- Я был в Олбани. Что он хотел мне сказать?
- Мистер Гарриман просил вам передать: он связался со всеми
информационными агентствами и выяснил, что за последние пять недель
они опубликовали сообщения о смерти восемнадцати ученых. Семь из них -
иностранцы, одиннадцать - американцы. Это раз в шесть выше среднего
уровня - ведь информационные агентства редко подводят итоги больше,
чем за месяц.
- Восемнадцать! - Грэхем так и впился взглядом в лицо собеседника.
- А имена у вас есть?
- Есть, - юноша стал диктовать.
Грэхем быстро записывал фамилии и страны, где проживали покойники.
- Что-нибудь еще, сэр?
- Передайте, пожалуйста, мою благодарность мистеру Гарриману.
Пусть он позвонит мне в офис, когда ему будет удобно.
- Хорошо, мистер Грэхем, - юноша отключился, оставив Грзхема в
глубокой задумчивости.
Восемнадцать!
На другом конце комнаты мелодично прозвенел гонг приемника
теленовостей. Подойдя к нему, Грэхем снял крышку с экрана, который у
его аппарата был настроен на прием новостей газеты "Нью-Йорк Сан".
Первый утренний выпуск "Cан" медленно поплыл по экрану. Грэхем
машинально следил за заголовками, но мысли ем витали где-то далеко.
Однако вскоре его взгляд снова сосредоточился, к нему вернулась
обычная собранность На экране появились слова:
СМЕРТЕЛЬНЫЙ ПРЫЖОК УЧЕНОГО
Вчера вечером профессор Сэмьюэл К. Дейкин, пятидесятидвухлетний
физик, проживающий на Уильям стрит, влетел на своем спортивном
гиромобиле на рампу главной развязки со скоростью более ста миль в час
и разбился насмерть.
Репортаж занимал две колонки и содержал фотографию места
катастрофы, несколько упоминаний об "ушедшем от нас гении" и сообщение
о том, что полиция выясняет причину трагедии. Заканчивался он словами:
"Начиная со вчерашнего утра, это уже третий смертельный случай среди
нью-йоркских ученых. 0 кончине профессора Уолтера Мейо и доктора
Уэбба. мы подробно сообщали в нашем вчерашнем выпуске".
Грэхем извлек из ящика автоматического записивающего устройства
фотокопию вечернего выпуска "Сан". Репортажи о случаях с Мейо и Уэббом
были помещены рядом. Первый озаглавлен "МЕЙО ПАДАЕТ С МАРТИНА", второй
- "ЕЩЕ ОДИН УЧЕНЫЙ МЕРТВ". Оба сообщения были весьма поверхностны и не
содержали ничего нового, кроме того, что "полиция ведет
расследование".
Как раз в этот момент появился Воль. Он ворвался в квартиру, как
вихрь Глаза его сверкали. От выпуска "Сан" он отмахнулся, отрывисто
бросив:
- Уже видел.
- Что это ты сам не свой?
- Все мои подозрения, - он сел, тяжело дыша. - Не только ты
подвержен подозрениям. - Он перевел дух, виновато улыбнулся, еще раз
вздохнул. - Получены результаты вскрытия. Оба - и Мейо и Уэбб -
накачаны зельем до бровей.
- Наркотики? - недоверчиво спросил Грэхем.
- Мескаль, - подтвердил Воль - Особая, очень тщательно очищенная
разновидность мескаля. В желудке обнаружены явные следы. - Он
помолчал, стараясь отдышаться. - А в почках полно метиленовой синьки.
- Метиленовой синьки? - Грэхем тщетно напрягал ум, пытаясь извлечь
из услышанного хоть какой-нибудь смысл.
- Ребята сразу же устроили проверку. И нашли мескаль, метиленовую
синьку и йод во всех трех лабораториях - у Мейо, Уэбба и Дейкина. Мы с
тобой и сами могли бы их там найти, кабы знали, что искать.
Грэхем утвердительно кивнул:
- Остается предположить, что вскрытие обнаружило бы аналогичный
результат и у Дейкина.
- Я тоже так считаю, - согласился Воль. - Еще ребята выяснили, что
та дрянь, которую мы нашли у Мейо в печи его дистилляционной
установки, - это индийская конопля. Одному Богу известно, где он ее
откопал, только это факт. Похоже, он собирался поэкспериментировать и
с другими наркотиками, кроме мескаля.
- Если и так, то исключительно в научных целях, - убежденно сказал
Грэхем. - Мейо никогда не был наркоманом.
- Оно и видно, - сухо заметил Воль.
Грэхем подвинул и нему список, составленный Гарриманом:
- Вот взгляни. По данным Смитсоновского института, эти
восемнадцать отдали концы за последние пять недель. По закону средних
чисел получается, что из этих смертей естественны и неотвратимы три,
ну от силы четыре. - Он присел на край стола, покачал ногой. - Из
этого, в свою очередь, следует. что остальные - не естественны. И еще
это значит. что мы влезли во что-то куда более сложное, чем могло
показаться с первого взгляда.
- Не только сложное, но и ненормальное, - заметил Воль,
просматривая список. - Во всех делах, где замешаны наркотики, есть
что-то ненормальное. А уж это - и вовсе идиотское, недаром оно со
вчерашнего вечера засело у меня в башке. - Он скорчил гримасу. - Как
вспомню того типа с собакой в брюхе, что мы видели в клинике...
- Давай забудем о нем хоть на время!
Легко сказать!
- Сведения, которые у нас на сегодня есть, вызывают кое-какие
вопросы, - задумчиво продолжал Грэхем. - Получив на них ответы, мы
сможем хоть немного продвинуться вперед. - Он ткнул указательным
пальцем в список, который Воль держал в руках. - Так, мы не знаем, из
чего исходили информационные агентства, когда вывели среднюю цифру
три. Брали они за основу последние двенадцать месяцев или пять лет,
или двадцать? Если это средняя величина за длительный период и
смертность за последний месяц превышает ее в шесть раз, то какова
тогда статистика подобных случаев за предыдущий месяц и за прошлый
год? Иными словами, сколько всего смертей насчитывается с самого
начала, и с чего, собственно, все началось?
Все началось с самого первого самоубийства, - заявил Воль -
Остальные - чистой воды имитация. - Он вернул список Грэхему. - Ты
иногда заглядывай в полицейские сводки. Тогда увидишь, сколько раз уже
бывало, что убийства и самоубийства распространяются как зараза. Порой
одно-единственное, но зато эффектное, да еще и как следует поданное
прессой преступление вызывает целую волну подражаний.
- Я с самого начала говорил и сейчас продолжаю настаивать: это не
самоубийства. Я действительно очень близко знал Мейо и Дейкина. И
Уэбба тоже знал, хоть и понаслышке. Все они психологически были
совершенно не склонны и саморазрушению, даже если их напичкать
наркотиками.
То-то и оно, - продолжал упорствовать Воль, - ведь ты знал их в
нормальном состоянии и не представляешь, каковы они под марафетом.
Стоит парню как следует набраться - и он уже совсем не тот, что был, а
совершенно другой человек, который способен на что угодно - хоть
палить в воздух, хоть с крыши сигануть.
- Вот что я тебе скажу, - Грэхем с озабоченным видом сложил листок
и сунул его в карман, - всетаки этот мескаль - сущая головоломка.
- Только не для меня. Поток наркотиков распространяется по личным
рекомендациям. Наверняка кто-то из ученых, перетрудившись до полного
умопомрачения, изобрел новомодный стимулятор, который оказался
коварнее, чем можно было предположить Кое-кто из них тоже попробовал.
Может быть, поначалу он действовал нормально, а потом стал
накапливаться, как мышьяк. Так все и шло, пока они не стали сходить с
винта, один за другим. И вот результат! - Воль широко развел руками.
- Хорошо бы все оказалось так просто, только что-то внутри мне
подсказывает, что это не так.
- Что-то внутри! - фыркнул Воль. - Еще одна собака!
Грзхем рассеянно просматривал заголовки укреннего выпуска "Сан",
все еще ползущие по экрану. Он уже открыл было рот, чтобы дать Волю
достойный ответ, и тут же закрыл. Расплывающиеся перед глазами слова
внезапно приобрели четкость. Он встал. Воль проследил его взгляд.
КОНЧИНА ИЗВЕСТНОГО ЭКСПЕРТА
Стивен Рид, шестидесяти лет, проживающий в Фар Рокауэй, устроил
сегодня утром странный спектакль на Пятой авеню, после чего бросился
под колеса грузовика. Смерть наступила мгновенно. Рид был одним из
виднейших в мире специалистов в области хирургии глаза.
Грэхем выключил приемник, закрыл экран и взялся за шляпу.
- Девятнадцатый, - тихо произнес он.
- Ну и чертовщина! - Воль встал и вслед за ним направился к двери.
- Снова - здорово!
ГЛАВА 4
Как и следовало ожидать, почти все очевидцы гибели Стивена Рида
бесследно исчезли. Кто-то сразу же вызвал полицейского, тот позвонил в
свой участок, а репортер, дежуривший там, передал новость в "Сан".
Понадобилось целых два часа, чтобы отыскать трех свидетелей.
Первым оказался толстяк с потной физиономией.
- Я шел себе мимо и не особенно глазел по сторонам, - сказал он
Грэхему. - У меня и так забот по горло, ясно? Тут этот тип заорал как
резаный, исполнил что-то вроде танца и бросился наперерез транспорту.
- Ну а потом что?
- Я понял, чем это пахнет, и поскорее отвернулся.
Второй шла пышная блондинка. Она явно нервничала. В руке она
комкала крошечный платочек, который, отвечая, то и дело покусывала за
уголок.
- До чего же он меня перепугал! Вел себя так. как будто охотился
за привидением. Я еще подумала, что он его видит воочию. Потом
закричал, замахал руками и, как безумный, ринулся через дорогу.
- А вы не расслышали, что именно он закричал?
Она снова вцепилась зубами в платочек. В светло-голубых глазах
