Потом снова обратился к Лимингу: - Вы не могли предвидеть вынужденной
посадки и последующего плена; кроме того, вас содержали в строгой
изоляции. Стало быть, вы не могли сговориться с землянами, которые
находятся в латианском плену.
- Вы совершенно- правы.
- Таким образом, я буду судить о ваших показаниях в зависимости от
тех ответов, которые придут на мой запрос. - Он в упор посмотрел на
собеседникаю - И если эти ответы не подтвердят вашу версию, я буду
знать, что вы в некотором отношении бессовестный лгун. А может быть, и
во всех отношениях. Учтите, у нас есть особые, весьма эффективные
методы обращения с лгунами.
- Этого следовало ожидать. Но если ответы действительно подтвердят
мои слова, тогда вы поверите, что я сказал правду?
- Нет, - отрубил комендант.
Теперь пришел черед Лиминга удивляться.
- Как же так?
- Я уже сказал, что вы, скорее всего, не могли установить прямую
связь с пленными землянами. Но это еще ничего не значит. Ваш Юстас мог
сговориться с их Юстасами...
Откинувшись в кресле, он рывком выдвинул ящик и положил на него
спираль. Потом еще одну и еще. Целую кучу спиралей.
Ну, - со зловещим торжеством осведомился он, - что вы на это
скажете?
ГЛАВА 9
Лиминг впал в состояние, близкое к панике. Он понимал, что имеет в
виду собеседник. Ведь он мог общаться со своим Юстасом, а тот, в свою
очередь, с другими Юстасами. А другие Юстасы могли общаться со своими
партнерами, попавшими в плен.
Надо поскорее выбираться из этой западни!
Обычно он соображал быстро, но после трех месяцев полуголодного
существования ум его, похоже, стал терять проворность. Сказывалось
отсутствие приличной пищи. Как Лиминг ни старался пришпорить мысли,
они еле-еле ворочались.
Троица за столом так и застыла в ожидании. Они ловили выражение
его лица, считая секунды, которые понадобятся для ответа. Чем дольше
он будет раздумывать, тем неубедительнее получится. И наоборот, чем
быстрее он выдаст что-нибудь подходящее, тем правдоподобнее оно
прозвучит. На их физиономиях уже начало проступать злорадство. Лиминг
совсем было пал духом, как вдруг увидел зацепку и ухватился за нее.
- Вы ошибаетесь сразу по двум причинам.
- Назовите их.
- Во-первых, Юстасы не могут общаться через такие колоссальные
расстояния. Их мысленные сигналы так далеко не распространяются. Для
того чтобы вести беседы с другими мирами, Юстасу необходима помощь
землянина, у которого, в свою очередь, должна быть радиоаппаратура.
- Это все одни слова, - заметил комендант. - Если Юстас
действительно способен общаться через любые расстояния, то вам
выгоднее скрыть этот факт. Было бы весьма глупо признавать такие вещи.
- У меня нет ничего, кроме слов, не важно - верите вы им или нет.
- Лично я не верю, во всяком случае, пока..
- Но ведь ни один отряд землян не бросился мне на выручку, а это
обязательно случилось бы, сообщи им Юстас о моей судьбе.
- Ха! - воскликнул комендант. - Чтобы добраться сюда, у них ушло
бы куда больше времени, чем то, которое вы здесь сидите. Может быть,
вдвое больше. И то при условии, что им каким-то чудом удалось бы
прорваться через линию фронта. Отсутствие спасательного отряда еще
ничего не значит. - Он подождал и, поскольку ответа не последовало,
закончил: - Так что, если у вас есть еще что-нибудь, постарайтесь быть
поубедительнее.
- Есть, есть, - заверил его Лиминг. - И тут уже дело не в моих
словах, а в ваших.
- Что за чушь! Я ничего не говорил о ваших Юстасах.
- Напротив, вы сказали, что они могут вступить в сговор.
- Ну и что же?
- А то, что сговор может быть только в том случае, если Юстасы
существуют на самом деле. Если же мои показания - ложь, то Юстасы не
существуют, а между несуществующими созданиями никак не может
возникнуть сговор.
Комендант сидел не шелохнувшись, по его лицу разливался слабый
багрянец. Он выглядел, да и ощущал себя, как охотник, попавший в свой
капкан. Было видно, что офицер слева от него из последних сил
старастса удержать непочтительный смешок.
- Если же вы не верите в Юстасов, - продолжал вдохновенно заливать
Лиминг, - то по законам логики вы не можете верить и в сговор между
ними. С другой стороны, если вы верите в возможность сговора, то
придется вам поверить и в Юстасов. Конечно, если вы в здравом уме и к
тому же в штанах с лампасами.
- Стража! - закричал комендант, злобно указывая пальцем на Лиминга
- Отвести его обратно в камеру!
Охранники с готовностью погнали пленника к дверям, но комендант
внезапно передумал.
- Стойте! - рявкнул он. Схватив спираль, он замахал ею перед
Лимингом. - А где вы взяли материал для этой штуки?
- Юстас принес. Кто же еще?
- Убирайтесь с глаз долой!
- Мерс, фаплап! - стали подгонять его охранники, подталкивая
прикладами. - Амаш! Амаш!
Остаток дня и все утро следующего он провалялся на скамье,
обдумывая случившееся, планируя дальнейшие шаги, а в минуты отдыха -
восхищаясь собственным превращением в отчаянного и беззастенчивого
лгуна.
Снова и снова он сравнивал свой путь к освобождению,
прокладываемый одним лишь языком, с попытками ригелиан добыть свободу
голыми руками. Кому повезет больше? И, что еще важнее, кто, выбравшись
на свободу, там и останется? Ясно одно: его метод менее утомителен для
оголодавшего, обессилевшего тела, но зато куда более изнурителен для
нервной системы. У него есть еще одно преимущество - пока ему удалось
отвлечь их от намерения выжать из него военные тайны. Так ли это?
Может быть, с их точки зрения, его откровения по поводу двойной
природы землян гораздо важнее всех подробностей вооружения, которые
могут оказаться ложью. Во всяком случае, ему на какое-то время удалось
избежать допроса, а ведь он мог оказаться весьма жестоким и
болезненным. Таким образом, оттянув расправу, он только добавил блеска
подлинному перлу мудрости, который гласит мысли пачкают мозги.
Из любви к искусству он дождапся подходящего момента, и охранник,
заглянувший в глазок, застал его в разгар произнесения цветистой
благодарности в адрес Юстаса на некую таинственную, неназванную
услугу. Как и ожидалось, это заставило перепуганного Марсина
задуматься, кто же именно сплоховал и попался на Юстасову удочку.
Наверняка скоро и начальник караула задаст себе тот же вопрос. А в
свое время и другие офицеры.
Около полуночи, так и не в силах уснуть, Лиминг пришел к выводу
нет смысла делать дело наполовину. Если дело стоящее, то и делать его
нужно как следует. Это относится и ко лжи, и к злодейству - как,
впрочем, и ко всему остальному. Мало довольствоваться
многозначительной усмешкой, прознав, что враг понес легкие потери.
Можно идти гораздо дальше. Никто на этом свете не застрахован от
капризов фортуны. И удачи, и неудачи случаются в любом уголке
вселенной. Так почему бы не приписать и то и другое Юстасу? И почему
бы ему, Лимингу, в связи с этим не присвоить право карать и миловать?
И это еще не все. Удача и неудача - события со знаком плюс. Можно,
минуя нулевую область, завладеть событиями со знаком минус. Благодаря
Юстасу он сумеет поставить себе в заслугу не только то, что произошло,
- будь то хорошее или плохое, - но и то, чего не произошло. Тогда ему
останется только заявлять права на случившееся, а в промежутках -
стричь купоны с несбыточного.
Лиминг не смог побороть искушения начать немедленно. Скатившись со
скамьи, он обработал кулаками и сапогами всю дверь сверху донизу.
Охранник только что сменился, потому что глаз, заглянувший в камеру,
принадлежал Колуму, тому самому типу, который не так давно пнул его
под зад. Колум мог дать Марсину сто очков вперед: ведь он умел считать
на всех двенадцати пальцах - если, конечно, предоставить ему
достаточно времени для раздумий.
- Так это ты! - сказал Лиминг, демонстрируя огромное облегчение. -
Как я рад! Я постарался чтобы он отстал от тебя и хотя бы ненадолго
оставил в покое. Он чересчур горяч и слишком уж суров. Я вижу, что ты
гораздо умнее других охранников и, стало быть, способен измениться к
лучшему. Я дал ему понять, что ты слишком сообразителен, чтобы ходить
в сержантах. Его нелегко переубедить, но для тебя я постараюсь.
- Ну да? - изрек наполовину польщенный, наполовину испуганный
Колум.
- Так вот, пока он оставил тебя в покое, - повторил Лиминг, зная,
что собеседник не сможет его опровергнуть - Он еще ничего тебе не
сделал пока. - Он усилил нажим. - Я постараюсь как можно крепче
держать его в узде. Только тупые грубияны заслуживают медленной
смерти.
- Вы правы, - с готовностью поддакнул Колум. - Вот только...
- Теперь, - решительно перебил его Лиминг, - все зависит только от
тебя. Докажи, что я не ошибся, доверяя тебе, и ты убережешь себя от
участи, которая ждет тугодумов. Мозгами нужно пошевеливать, ведь так?
- Да, но...
- А тот, кому Бог мозгов не дал, в ход их пустить не может. Ты со
мной согласен?
- Так-то оно так, но...
- Все, что от тебя требуется, чтобы доказать свою
сообразительность, - это передать коменданту записку.
Колум так и вытаращил глаза от ужаса:
- Никак нельзя. В этот час его не положено беспокоить. Начальник
караула не позволит. Он...
- Тебя и не просят доставить коменданту записку сию же минуту.
Вручишь утром ему лично, когда он проснется.
- Это другое дело, - с явным облегчением сказал Колум. - Только я
должен вас предупредить: если записка ему не понравится, попадет вам,
а не мне.
- Меня он не тронет, иначе я его так трону... - заявил Лиминг, как
будто констатировал непререкаемую истину. - Давай, пиши.
Прислонив ружье к противоположной стене коридора, Колум откопал в
недрах кармана карандаш и бумагу. Глаза его выпучились от напряжения.
Он готовился к невероятно трудной задаче - нацарапать десяток-другой
слов.
- Его Высокородию, Мерзейшему из Надзирателей.
- Что такое "мерзейший из надзирателей"? спросил Колум, борясь с
незнакомым написанием земных слов.
- Это такой титул, вроде "Вашего Высочества". Ведь он у вас и
вправду высокий, - Лиминг почесал нос, наблюдая, как охранник потеет
над письмом.
Потом стал медленно диктовать, стараясь, чтобы каллиграфический
талант Колума поспевал за его темпом.
- Питание скудное, и качество его отвратительное. Я ослаб, потерял
в весе, все ребра торчат наружу. Моему Юстасу это не по нраву. Чем
больше я худею, тем больше он свирепеет. Стремительно приближается
момент, когда я вынужден буду снять с себя всякую ответственность за
его поступки. Поэтому прошу Ваше Высокомерзейшее Надзирательство
отнестись к этому со всей серьезностью.
- Больно уж много слов, да еще какие длинные, - посетовал Колум с
видом измученного крокодила - Когда сменюсь с дежурства, придется
переписать поразборчивее.
Понимаю и ценю те труды, которые ты взял на себя, желая мне
помочь. - Лиминг так и излучал братскую любовь. - Именно поэтому я
уверен, что ты будешь жив-здоров до тех пор, пока не выполнишь мое
поручение.
- Хотелось бы пожить подольше, - заныл Колум, снова выпучив глаза
- Ведь я тоже имею право жить, верно?
Именно так я ему и сказал, - произнес Лиминг, сделав вид, как
будто промучился всю ночь, доказывая неоспоримый факт, но
гарантировать успех пока не может.
Мне больше нельзя говорить с вами, - спохватился вдруг Колум,
подхватив ружье. - И вообще разговаривать с вами не положено. Если
