сказать... - он помолчал и хрипло добавил: - Я должен сказать... если вы
один.
Бейли коротко кивнул сыну. Бен поспешно отошел. Он знал, когда его
отец - папа, а когда - полисмен.
Бейли подосадовал на себя, что усилил свой приказ и сделал чуть не
полный роблок. Могло быть большое повреждение, требующее позитронной
проверки и перепрограммирования, а расходы пошли бы за счет Бейли и
обошлись бы в годовое жалование. Он сказал:
- Я отменяю свой приказ. Что тебе велели сказать?
Голос Р.Джеронимо прояснился.
- Мне велели сказать, что вас ждут в связи с Авророй.
Бейли повернулся и окликнул сына:
- Дай им еще полчаса, а затем скажи от моего имени, чтобы
возвращались. А я сейчас ухожу.
Он пошел большими шагами, нетерпеливо сказав роботу:
- Почему они не велели сказать тебе это сразу? И почему не
запрограммировали тебя вести кар, чтобы я не шел пешком?
Он прекрасно знал, почему: любая авария при водителе-роботе вызовет
новый антироботский бунт.
Он не убавил шаг. Надо было идти пешком два километра до городской
стены, а потом добираться до Управления по перегруженным улицам.
Аврора? Какой кризис там возник?
2
Через полчаса Бейли добрался до входа в город и напрягся перед тем,
что его ожидало. Возможно, что на этот раз ему не повезет.
Он дошел до раздела между Снаружи и Городом - стены, отделявшей хаос
от цивилизации. Он положил руку на сигнальную пластинку, и появилось
отверстие. Как обычно, он не стал ждать, пока оно откроется полностью, а
проскользнул в щель, когда она стала достаточно широкой. Р.Джеронимо шел
следом.
Полицейский на посту выглядел испуганным, как и всегда, когда
кто-нибудь приходил Снаружи. Каждый раз был тот самый недоверчивый взгляд,
то же особое внимание, рука на бластере, неуверенность. Бейли хмуро
предъявил свою карточку, и часовой отдал честь. Дверь за ним закрылась.
Бейли оказался в Городе. Стены сомкнулись вокруг него, и Город стал
Вселенной. Бейли снова окунулся в нескончаемый гул и запах людей и
механизмов, что скоро перейдет за порог сознания. В мягком искусственном
освещении не было ничего от меняющейся яркости Снаружи, с его зеленым,
коричневым, голубым и белым с вторжением красного и желтого. Здесь не было
ни неустойчивого ветра, ни жары, ни холода, ни угрозы дождя; здесь было
спокойное постоянство неощутимых воздушных потоков; комбинация температуры
и влажности была так подогнана к человеку, что не ощущалась.
Так было всегда. Он снова принял Город как материнское лоно и
доверчиво и радостно вернулся в него. Бейли знал, что человечество
возникло из такого лона, так почему бы ему не вернуться обратно?
Но всегда ли должно быть так? Всегда ли он будет чувствовать себя
дома только в Городе?
Он стиснул зубы. Какой толк думать об этом? Он спросил робота:
- Ты доехал до этого места на каре, парень?
- Да, хозяин.
- Где он сейчас?
- Не знаю, хозяин.
Бейли повернулся к часовому.
- Офицер, это робот приехал сюда два часа назад. Что случилось с
каром, который привез его?
- Сэр, я заступил на пост меньше двух часов назад.
В самом деле, глупо спрашивать. Люди в каре не знали, долго ли робот
будет искать Бейли, и не стали ждать. Бейли подумал было, не позвонить ли
в Управление, но ему наверняка скажут, чтобы ехал экспрессом - это
быстрее.
Его смущало только присутствие робота. Ему не хотелось ехать с ним в
экспрессе, но и нельзя было допустить, чтобы робот шел пешком через
враждебно настроенные толпы. Выбора не было.
Город занимал пять тысяч квадратных километров; свыше четырехсот
километров проходил экспресс, еще больше был путь фидера, они обслуживали
более двадцати миллионов жителей. Хитроумная сеть движения существовала на
восьми уровнях, и там были сотни чередований различных степеней сложности.
Как полицейский сыщик, Бейли считал, что знает их все - и он действительно
знал. Отвести его с завязанными глазами в любую часть Города, снять
повязку - и он, не спрашивая никого, найдет дорогу. Так что не было
вопроса, как добраться до Управления. Можно было выбрать одну из восьми
подходящих дорог, и Бейли задумался только, где сейчас будет меньше
народу.
Думал он не больше секунды.
- Пошли со мной, парень.
Робот послушно зашагал сзади.
Они сели на подходящий фидер. Бейли не стал занимать сидение - ехать
недолго - и взялся рукой за вертикальный шест, белый, теплый, приятный для
захвата. Робот ждал быстрого жеста Бейли, чтобы взяться за тот же шест.
Ему можно было и не держаться - роботу не трудно сохранить равновесие - но
Бейли не хотел, чтобы его случайно отделили от робота. Он отвечал за
робота и не хотел рисковать своим карманом, если с Р.Джеронимо что-нибудь
случится.
На борту фидера было несколько человек, и все с любопытством
поглядывали на робота. Бейли заметил эти взгляды, властно посмотрел на
одного человека, и тот неловко отвел глаза.
Бейли снова сделал жест, когда сходил с фидера. Фидер как раз дошел
до движущихся дорожек, и ближайшая шла с той же скоростью, так что фидеру
не пришлось замедлять ход. Бейли и робот спустились по движущейся дорожке
до пересечения с дорогой экспресса, а затем вверх, к скоростной дорожке,
идущей вдоль экспресса.
Он услышал крик: "Робот!" и точно знал, что может произойти. Выше и
ниже движущейся полосы собралась группа молодежи; робот попадет в ловушку
и полетит с грохотом вниз. Если появится полицейский, любой юнец будет
уверять, что робот налетел на него, и мальчишку, без сомнения, отпустят.
Бейли быстро прошел между первым юнцам и роботом, шагнул в сторону на
более быструю полосу и поднял руку, как бы защищаясь от усилившегося
ветра; парнишка был каким-то образом столкнут на более медленную дорожку,
к чему не был готов, но удержался на ногах и дико закричал:"Эй!". Его
друзья остановились, быстро оценили ситуацию и сменили направление.
- На экспресс, парень.
Бейли быстро прошел через толпу стоявших пассажиров, толкая
Р.Джеронимо перед собой, нашел более свободное место на верхнем уровне,
взялся за шест, крепко наступив на ногу робота, и снова начал пресекать
все контакты глаз.
Оба вышли возле Управления. Бейли сдал робота в дверях и получил
расписку. Он тщательно проверил дату, время и серийный номер робота и
положил расписку в сумку. До конца дня надо будет проверить, чтобы
передача была зарегистрирована компьютером.
Теперь он мог идти к комиссару - а он знал комиссара. Любая
оплошность Бейли будет причиной для понижения в должности. Он был тяжелым
человеком, этот комиссар, и прошлые триумфы Бейли рассматривал как личное
оскорбление.
3
Комиссара звали Уилсон Рот. Он занимал этот пост два с половиной
года, с тех пор как Джулиус Эндерби вышел в отставку, когда шум, вызванный
убийством космонита, утих, и можно было спокойно уйти.
Бейли так и не примирился с этой заменой. Джулиус, несмотря на все
свои недостатки, был не только начальником, но и другом, Рот же был только
начальником. Он даже не был уроженцем Города. Этого Города. Его привезли
извне.
Рот не был ни слишком высоким, ни слишком толстым, но голова у него
была большая и, казалось, сидела на слегка отклонившейся вперед от торса
шее. Он от этого выглядел тяжелым: тяжелое тело, тяжелая голова. Даже
полуопущенные веки казались тяжелыми.
Можно было подумать, что он дремлет, но он никогда ничего не упускал.
Бейли заметил это очень быстро. У него не было иллюзий, что он нравится
Роту, и не было иллюзий, что Рот ему нравится.
Рот никогда не говорил раздраженно, но слова его не доставляли
удовольствия. Он сказал:
- Бейли, почему вас так трудно найти?
Бейли ответил почтительно:
- У меня было свободное время, комиссар.
- Да, это ваша С-7 привилегия. Вы слышали о волновике? Иногда он
принимает официальные сообщения. Вас можно вызвать даже в ваш выходной.
- Я хорошо знаю это, комиссар, но нет никаких правил насчет ношения
волновика. Нас можно найти и без него.
- Внутри Города - да, но вы были Снаружи, если я не ошибаюсь?
- Вы не ошиблись, комиссар. Я был Снаружи. Но нет такого правила, что
в том случае я должен носить волновик.
- Прячетесь за букву закона?
- Да, комиссар, - спокойно ответил Бейли.
Комиссар встал, мощный и смутно угрожающий, и сел на край стола. Окно
наружу, устроенное Эндерби, было давно уже заделано и закрашено. В
закрытой комнате комиссар казался еще крупнее. Он сказал, не повышая
голоса:
- Вы рассчитываете на благодарность Земли, как я полагаю.
- Я рассчитываю на то, что делаю свою работу как могу лучше и в
соответствии с правилами, комиссар.
- И на признательность Земли, когда нарушаете дух этих правил.
Бейли не ответил.
- Считают, что вы хорошо поработали в деле об убийстве Сартона три
года назад, - сказал Рот.
- Спасибо, комиссар. Демонтаж Космотауна явился, я думаю, следствием.
- Да, и этому аплодировала вся Земля. Считают также, что вы хорошо
поработали на Солярии два года назад и - можете не напоминать мне -
результатом был пересмотр торговых договоров с Внешними мирами к
значительной выгоде Земли.
- Я думаю, это есть в записи, сэр.
- И в результате вы стали героем.
- Я ничего такого не требовал.
- Вы получили два повышения, по одному после каждого дела. И была
даже гиперволновая драма на основе событий на Солярии.
- Которая была поставлена без моего разрешения и вопреки моему
желанию, комиссар.
- Которая, тем не менее, сделала вас героем.
Бейли пожал плечами. Комиссар помолчал несколько секунд и продолжал:
- Но за последние два года вы не сделали ничего важного.
- Земля имеет право спросить, что я сделал за эти два года.
- Точно, и она, вероятно, спросит. Известно, что вы лидер новой
причуды бывать Снаружи, возиться с землей и изображать из себя роботов.
- Это разрешено.
- Не все, что разрешено, одобряется. Возможно, многие считают вас
скорее странным, чем героическим.
- Может быть, это согласуется с моим собственным мнением о себе, -
ответил Бейли.
- У публики короткая память. Героика быстро исчезает, заслоненная
вашими странностями, так что, если вы совершите ошибку, вам придется
плохо. Вы рассчитываете на репутацию...
- Простите, комиссар, я на нее не рассчитываю.
- Репутация Полицейского Департамента, на которую вы надеетесь, не
спасет вас, и я не сумею спасти вас.
По лицу Бейли промелькнула тень улыбки.
- Я не хотел бы, чтобы вы, комиссар, рисковали своим положением,
спасая меня.
Комиссар пожал плечами и изобразил такую же бледную улыбку.
- Насчет этого не беспокойтесь.
- Но почему вы говорите мне все это, комиссар?
- Чтобы предупредить вас. Я не пытаюсь свести вас к нулю, поэтому
предупреждаю сразу. Вы вовлекаетесь в очень деликатное дело, где легко
можете совершить ошибку, и я предупреждаю вас, чтобы вы ее не сделали. -
Его лицо расплылось в явной улыбке.
Бейли не ответил улыбкой.
- Вы можете мне сказать, что это за очень деликатное дело?
- Я не знаю.
- Это касается Авроры?
- Р.Джеронимо было велено сказать вам так, но я об этом ничего не
знаю.
- Тогда почему вы говорите, комиссар, что это очень деликатное дело?
- Видите ли, Бейли, вы - исследователь тайн. С чего бы члену Земного
