быть злом. Любая социальная система - зло, потому что в основе ее -
социум, общество, по самой своей природе подавляющее личность. Вот
поэтому-то я и хочу уединиться на острове, ибо в обществе невозможно
обрести свободу и покой.
48
Наконец обследование базы было закончено. Роберт буквально забил свой
ранец демонтированными блоками и платами, заверив Эмили, что "хоть что-то
из всего этого хлама должно подойти". Лишь в одном пилота постигла
серьезная неудача: он надеялся, что тяжелые ворота ангара защитили
транспортные средства базы от ярости туземцев, и земляне будут избавлены
от необходимости возвращаться на корабль пешком; но оказалось, что
аборигены побывали и здесь. Должно быть, они покинули базу лишь тогда,
когда не осталось ни одного не разгромленного помещения; судя по всему,
они взламывали двери ангара много часов и, конечно, вознаградили себя за
долгий труд - если мебель и приборы в других зданиях крушили лишь топорами
и дубинами, то над катером и двумя вездеходами, очевидно, поработали
слонобыки. Нечего было и думать о ремонте.
Роберт, поглядев с сокрушенным видом на измятые корпуса, отражавшиеся
в лужах масла и горючего, выпотрошенные двигатели, разорванные гусеницы и
раскатившиеся по всему ангару подшипники, тяжело вздохнул и повернулся к
выходу. Но, когда Эмили поняла, что пилот собирается немедленно
возвращаться на звездолет, она решительно взбунтовалась.
- Это идиотское солнце окончательно лишило вас рассудка! Посмотрите
на свои хваленые часы и убедитесь, что по-настоящему сейчас поздний вечер!
В конце концов, я чертовски устала, таскаясь тут за вами без всякой
пользы, и хочу ночью спать, как все нормальные люди!
- Во-первых, не кричите, а то я выключу приемник в своем шлеме.
Во-вторых, вы, кажется, забыли о коррингартцах, которые могут самым
бесцеремонным образом разбудить вас среди ночи, если мы останемся на базе.
- Вы же сами говорили: трое-четверо суток, умножить на полтора...
Даже по наихудшему сценарию они прилетят еще не так скоро.
- Вы не умеете считать, по наихудшему сценарию они уже были бы здесь.
- Ну раз их до сих пор нет, значит, они и не торопятся, - с чисто
женской логикой заявила Эмили.
"А в самом деле, почему они должны торопиться? - подумал Роберт,
которому тоже совсем не хотелось после трудного дня тащиться опять десять
километров по пересеченной местности. - Они ведь не думают, что здесь
произошло что-то особенное. К счастью, когда сюда пришла трансграмма
Сэндерса, ее было уже некому принять - и некому послать другие
трансграммы..."
- К тому же, - продолжала атаку Эмили, - они ведь не вынырнут из
транспространства прямо на посадочной площадке базы?
- Транспереход внутри и вблизи массивных тел типа планеты вообще
невозможен, - машинально согласился Роберт.
- Ну да, их гравитационное поле как бы затыкает выход для всякого
тела с ненулевой массой, это мне в колледже объясняли. Значит, мы услышим,
как они будут садиться, и успеем убежать в степь.
- Даже если так - мне не хотелось бы, чтобы в момент нашего старта на
планете были другие корабли, способные пуститься в погоню.
- Так ведь это будут такие же корабли, как наш! Если они и сообразят,
что нас надо преследовать, мы к этому времени будем уже далеко. Знаете
что, Уайт, половина вашей армии намерена дезертировать. Я остаюсь ночевать
здесь. Вы можете, конечно, тащить меня силой, но не забывайте, что дорога
вас ждет отнюдь не ровная, а сила тяжести здесь выше земной.
"Что верно, то верно", - подумал Роберт и проворчал:
- До сих пор, стоило мне вас послушать, как добром это не кончалось.
Что ваша идея лезть в имперский корабль в поисках транспередатчика, что
освобождение Сэндерса...
- Если бы мы тогда не улетели, попались бы имперскому десанту,
который подобрал Сэндерса; что же до его освобождения, тут действительно
вышла накладка, но не забывайте, что лететь на Элджерон на "Крейсере" -
это была ваша идея.
- Ладно, черт с вами! Я действительно заслужил отдых. Пошли в тот
жилой корпус - оттуда ближе всего бежать в степь.
Со второго этажа жилого корпуса открывался вид на бетонированную
посадочную площадку, находившуюся в километре от базы. Так как, благодаря
выбитым окнам, всякая звукоизоляция отсутствовала, Роберт окончательно
успокоился, придя к выводу, что в случае чего он заблаговременно услышит
садящиеся корабли.
Эмили неожиданно обеспокоилась вопросом, прилично ли ей спать в одном
помещении с пилотом. Подобная проблема не волновала ее в лесу или в каюте,
куда их запер Сэндерс, но там не было другого выхода, тогда как второй
этаж жилого корпуса делился на четыре казармы. Правда, до сих пор
поведение Уайта в этом отношении было безупречным - даже слишком
безупречным, однако... Меж тем объект этих размышлений уже отыскал себе
наименее пострадавшую койку, растянулся на ней прямо в скафандре и закрыл
глаза - так же, как поступил бы он, будь он один на всей планете или,
напротив, в обществе десяти дочерей миллиардеров. Эмили еще немного
постояла в нерешительности и тихо вышла.
Через некоторое время Роберт открыл глаза. Несмотря на усталость, сон
не шел к нему - лежать в скафандре было ужасно неудобно. В лесу, на
планете с половинной силой тяжести, это не чувствовалось так остро, как
здесь. Конечно, скафандр предохраняет от возможной инопланетной инфекции,
к тому же его слишком долго надевать, если придется бежать... "Но если нет
ни свободы, ни покоя, нужен хоть какой-то комфорт", - подумал Роберт,
вылезая из своего космического костюма и расстегивая комбинезон. Едва он
снова собрался смежить веки, на пороге, словно привидение, возникла Эмили
- также в одном комбинезоне.
- Что случилось? - спросил пилот не слишком приветливым голосом.
Эмили, которая полагала, что Уайт уже спит, рассердилась и смутилась
одновременно, почувствовав себя в идиотском положении. "Сейчас он черт
знает что вообразит", - подумала она, а вслух сказала: - Я решила, что нам
безопаснее не разбредаться по разным углам здания.
(Это была почти правда: на самом деле разгромленная база все еще
действовала на нее угнетающе, и она боялась заснуть одна в комнате, где
всего несколько дней назад одни разумные существа жестоко убивали других.)
- Впрочем, если я вам мешаю... - продолжила Эмили заранее
раздраженным тоном.
- Вовсе нет, это очень разумное решение. Скафандр вы, конечно, зря
сняли - у меня больше нет аптечки, а коррингартские лекарства для людей не
годятся.
- Можно подумать, что к вам это не относится.
- Мои проблемы - это только мои проблемы, - резонно заметил пилот, -
а ваши проблемы - еще и мои. Впрочем, поступайте, как знаете, что я буду с
вами нянчиться за какие-то 50 миллионов...
49
Роберт слышал, как Эмили ворочалась на погнутой койке - очевидно,
тоже не могла заснуть.
- Как здесь душно, - прошептала она наконец. - И жарко.
- А что вы хотели, - проворчал пилот. - Кондиционеры-то не работают.
А тут, между прочим... - он поднял с пола шлем и скосил глаза на индикатор
внутри, - 308 градусов по Кельвину.
- Сколько это по Фаренгейту?
- Понятия не имею! - огрызнулся Роберт. - Весь цивилизованный мир
давным-давно пользуется СИ. И только американцы в своем тупом
великодержавном консерватизме цепляются за архаичные мили, фунты и
фаренгейты. Могу вам только сказать, что снаружи еще жарче. И будет еще
хуже, потому что до заката еще часов сорок, а на небе ни облачка.
- Что за мерзкая планета, - возмутилась Эмили. - И как здесь только
можно жить?
- Что касается приятных и неприятных условий для жизни, - усмехнулся
пилот, - то на эту тему есть весьма поучительная история.
- Вы, кажется, хотите рассказать мне на ночь сказку?
- Сейчас не ночь, и это не сказка. На Границе эту историю
рассказывают как вполне достоверную. Впрочем, если это и легенда, она все
равно поучительна. Вы когда-нибудь слышали о планете Эдем?
- Нет... Эдем - это, кажется, значит "рай"?
- Да, рай... Эта планета была открыта дважды. Первый раз - три
столетия назад, на заре межзвездных полетов. Теория транспространства
тогда не была еще толком проработана, и первые экспедиции были сопряжены с
огромным риском. Однако для участия в них все равно находились добровольцы
- на Земле и тогда хватало желающих быть первыми - причем не только
мужчины, но и женщины. Поскольку о транспространстве тогда еще знали мало,
оно нередко выкидывало любопытные шутки с кораблями. Подобный неприятный
сюрприз ждал одну из этих экспедиций - во время трансперехода у них
истратилась вся энергия. В результате они оказались гораздо дальше, чем
рассчитывали - но, разумеется, без топлива на обратный путь. Транссвязи в
те годы не было, да и ни один корабль не мог забраться так далеко, не
разделив их участи, так что экспедиция была обречена на гибель, тем более
что они вынырнули возле двойной звезды. В ту эпоху, да и долгое время
после, считалось, что у двойных звезд вовсе не бывает планет, а если они и
есть, то из-за слишком причудливых и нестабильных орбит абсолютно
непригодны для жизни. Но тем астронавтам сказочно повезло. Они не просто
нашли планету - они нашли планету, о которой можно было только мечтать.
Благодаря взаимной компенсации многих факторов, ее орбита оказалась
устойчивой, а климат - удивительно ровным. На ней даже не было смены
времен года, поскольку ее ось практически перпендикулярна к плоскости
орбиты. Почти всю поверхность занимал океан, водоросли которого в изобилии
снабжали атмосферу кислородом; лишь в районе экватора располагался
единственный континент - скорее даже большой остров, размерами чуть меньше
Австралии. Там-то и высадились астронавты. Первые же исследования
показали, что планета во всех отношениях пригодна для жизни. Там не было
вредных микроорганизмов, не было и опасных животных: поскольку основная
жизнь сосредоточилась в океане, на суше вовсе отсутствовала фауна, за
исключением некоторых безвредных насекомых. Зато богатая флора круглый год
приносила разнообразные вкусные и питательные плоды. Ни ядовитых стеблей,
ни колючек - что неудивительно, если учесть отсутствие взаимодействия
растений с животным миром. Только чудесные цветы для привлечения
насекомых, среди которых, естественно, ни одного кровососущего - им не у
кого было бы сосать кровь. Астронавты, ставшие колонистами, назвали
планету Эдемом, и вполне справедливо - мы до сих пор еще не нашли другого
мира, более напоминающего древние легенды о рае. Вскоре это сходство еще
более увеличилось... Поначалу колонисты вели весьма деятельный образ
жизни, занимались исследованиями, готовы были к любым неожиданностям, и
командир корабля ежедневно делал подробные записи в бортжурнале. Однако
вскоре выяснилось, что никакими неожиданностями планета не грозит, и для
поддержания жизни не нужно прилагать никакого труда - съедобные плоды
можно круглый год рвать с низко растущих веток и подбирать прямо с земли.
Что же до научных исследований, то скоро колонисты начали ощущать их
бессмысленность - ведь связь с Землей навсегда утрачена, а райскими
удовольствиями куда приятнее наслаждаться, чем препарировать их. К тому же
среди членов экспедиции стало распространяться новое настроение - с
головой окунуться в эдемские прелести, чтобы как можно скорее забыть о
родной планете и не страдать от тоски по ней. Записи в бортжурнале
