попадешь не только в меня, но и в пульт за моей спиной, - к этому времени
пилот уже успел бросить взгляд на экраны и понял, что прибыл слишком
поздно: корабль уже шел на посадку. Однако в такой ситуации любая
неисправность в системе управления могла оказаться гибельной.
Сэндерс попытался обойти пилота сбоку, но Роберт мгновенно
передвинулся, по-прежнему оставаясь между своим врагом и пультом.
Имперский агент поспешно отступил, опасаясь, что Уайт может выбить у него
оружие.
- Эй, хватит изображать героя, - сказал Сэндерс. - Ты ничего не
выиграешь, если мы разобьемся.
- Разве автопилот не посадит корабль? - удивился Роберт.
- Сигнала с планеты нет. Не знаю, почему. Я знаю только примерные
координаты базы, надо сажать вручную.
- Может, планета не та? - предположил Роберт.
- Не говори глупостей. Корабли имперского флота - это тебе не твой
"Крейсер". Раз уж ты здесь, я хочу предложить сделку.
- Да неужели?
- Ты посадишь корабль на некотором расстоянии от базы, а я позволю
тебе уйти и взять с собой все, что сможешь унести. Кроме Эмили Клайренс,
конечно, - добавил Сэндерс, вспомнив древнюю легенду.
- Ха! И что я буду делать на имперской планете?
- Это уже твои проблемы. Ты уже угнал один корабль, угонишь и другой.
- Ну нет, второй раз та же хитрость не пройдет, особенно если учесть,
что ты предупредишь персонал базы. У меня другое предложение. Я возвращаю
корабль на орбиту, ты катапультируешься в спасательной капсуле, а мы
улетаем.
- Ты, кажется, забыл, что пистолет все еще у меня.
- Ты, кажется, забыл, что когда корабль врежется в планету, это будет
слабым утешением.
- Я могу и сам посадить корабль.
- Вот как?
- Да, просто ты можешь это сделать лучше. Я не хочу повредить
звездолет.
- Трогательный имперский патриотизм!
- Ты прекрасно знаешь, что я - патриот Империи ничуть не в большей
степени, чем Земли. Что не мешает мне получать деньги и от тех, и от
других. Разве свободные пилоты рассуждают не так же?
- Почти. Но я не думаю, что ты стал шпионом из-за одной жадности. Это
слишком рискованно. Наверняка тебя обошли чином или что-то в этом роде.
По мелькнувшей в глазах Сэндерса ярости Роберт понял, что не ошибся.
- Хватит заговаривать мне зубы, Уайт! Садись за пульт, или я вышибу
тебе мозги.
"Давно бы мог это сделать, - подумал Роберт. - Физически он сильнее
меня, но, держа в руках пистолет, он не хочет затрачивать усилий. Вывод:
оружие не всегда полезно."
- Мы же еще не пришли к соглашению, - напомнил пилот, по-прежнему
стоя спиной к пульту и нащупывая нужные ручки управления. Сэндерс заметил
его движения и шагнул вперед. Роберт рванул ручку.
Корабль резко швырнуло вбок. Ни Уайт, ни Сэндерс не устояли на ногах.
Яркий луч сверкнул над головой пилота, едва не опалив кожу. Сэндерс
ударился о стену и едва не выронил оружие. Прежде, чем он успел выстрелить
еще раз, Роберт снова дотянулся до пульта и бросил корабль в крутой вираж.
Сэндерс отлетел к двери и распластался на ней. Уайт не последовал за ним
лишь потому, что изо всех сил вцепился в подлокотник кресла. Сэндерс
выстрелил и снова промазал - перегрузка мешала ему прицелиться. Роберт,
скользя ногами по полу, превратившемуся в отвесную стену, подтянулся к
краю пульта и повис на рычагах. Сэндерса ударило о потолок, и он выпустил
пистолет. Один из рычагов, за которые держался пилот, с треском вырвало из
пульта, и перегрузка вновь изменила направление. Роберт упал на пол,
ударившись ногами о спинку кресла. Пистолет Сэндерса разбил один из
экранов, а сам он рухнул недалеко от пилота, сильно стукнувшись головой о
пульт. Двигатель выключился, и наступила невесомость. Пилот, держась за
кресло, повернулся к своему врагу, но тот уже не мог причинить ему вреда.
Тело Сэндерса медленно поворачивалось в воздухе, и большие круглые капли
крови, вытекавшей из раны на голове, расплывались по рубке, колыхаясь,
словно ртуть.
Роберт включил двигатели на малую мощность, кое-как выровнял корабль
и ощутил, наконец, пол под ногами. Только тут он заметил, что в рубке
мигают желтые аварийные транспаранты и слышится характерный свист.
Очевидно, выстрелы Сэндерса пробили корпус, и воздух уходил в пробоины.
Звездолет находился еще в слишком высоких слоях атмосферы.
Роберт еще уменьшил тягу двигателей, тормозивших спуск. Он успел
вспомнить, что потеря сознания при декомпрессии наступает быстро и
неожиданно. После этого в глазах у него потемнело, колени подогнулись, и
пилот повалился на пульт. Корабль, никем не управляемый, падал на планету.
42
Когда пилот очнулся, желтые транспаранты по-прежнему мигали, хотя
давление уже нормализовалось. У Роберта кружилась голова и звенело в ушах;
в первый момент он не мог вспомнить, где он и что происходит. Когда же он
это вспомнил, то вскочил так быстро, что едва снова не потерял сознание.
Конечно, слабая тяга двигателей и трение о воздух уменьшили скорость
корабля, но она все еще была слишком высокой, а до поверхности планеты
оставалось меньше двух километров...
Роберт упал в кресло, одновременно выжимая почти максимальную тягу.
Он знал, что вряд ли выдержит коррингартский максимум, но даже это "почти"
далось ему нелегко. Когда невероятная тяжесть расплющила тело пилота, он
вдруг подумал, что без знания физики нельзя придумать даже сносного
загробного мира. Фантазии древних об аде ограничивались огнем и льдом; но
настоящий ад - это перегрузка... Через несколько секунд даже не
коррингартские цифры на индикаторах, которые он почти не видел, а
интуиция, выработавшаяся за множество посадок, подсказала пилоту, что тягу
можно уменьшить. С трудом он сдвинул руку, пригвожденную перегрузкой к
приборной панели. Наступившие после этого 3 "g" показались почти
невесомостью. Теперь Роберт получил возможность взглянуть на планету,
точнее, на крохотный ее участок, открывавшийся с двухсотметровой высоты.
Из космоса поверхность планеты напоминала лунную - именно такая ассоциация
возникла у пилота, когда он ворвался в рубку и увидел обзорный экран.
Теперь стало понятно, что "кратеры" - это вовсе не мертвые геологические
образования, а небольшие леса, росшие среди необъятной степи почему-то
правильными окружностями. У Роберта, который не терпел ничего непонятного
и привык всему отыскивать объяснения, мелькнула догадка, что дело здесь в
особенностях вегетативного размножения, при котором потомки вырастают из
отростков прародителя на определенном расстоянии от него; сами же
деревья-прародители, оказавшиеся в центре кольца, со временем отмирают и
разрушаются.
Из-за выломанного рычага способность корабля к маневру резко
ухудшилась, поэтому Роберт был очень рад убедиться, что звездолет
опускается не на скалы, не в трещину, не в море, а на мирную равнину,
почти в центр одного из лесных колец. Казалось, сама природа сделала это
место идеальной посадочной площадкой. Пилот плавно уменьшил ускорение, уже
не глядя на приборы. В таких условиях грех было не добиться на глаз
классических "трех нулей" - нулевой тяги и нулевой скорости на нулевой
отметке высоты.
Посадочные опоры коснулись почвы, еще недавно густо заросшей травой,
а теперь опаленной дюзами. Двигатели смолкли. Роберт откинулся в кресле с
видом мастера, только что завершившего очередной шедевр.
Но в следующий миг он с ужасом осознал, что движение корабля не
прекратилось. Звездолет замер лишь на мгновение, а теперь снова опускался.
Сначала нижние, а затем и средние обзорные экраны заполнила клубящаяся
муть. Роберт схватился за ручки управления, чтобы снова взлететь, но в
этот момент корабль мягко качнуло, и он остановился уже окончательно.
Роберт понял, что произошло. То, что сверху казалось идеальной
посадочной площадкой, на самом деле было заросшим озером или, точнее,
болотом. Звездолет провалился в него по самый нос, но, видимо, этим
глубина водоема и исчерпывалась. "Хорошо, что коррингартские корабли такие
высокие, - подумал пилот. - Земных бы в этой луже несколько уместилось."
Некоторое время, не снимая рук с пульта, он ждал новых неприятных
сюрпризов, но похоже было, что положение корабля вполне устойчиво. Роберт
решил никуда не перелетать отсюда: от добра добра не ищут, никто не знает,
что скрывает под собой травяной покров в других местах, да и провалившийся
в болото звездолет неплохо замаскирован, не следует забывать, что они
опять на вражеской планете...
Они. Роберт вспомнил об Эмили и похолодел. Когда все это началось,
она оставалась в запертой каюте, никем не предупрежденная. Сначала
страшная болтанка, стоившая жизни Сэндерсу - ему ли одному? Потом еще
сильная перегрузка при посадке... Конечно, койки во всех каютах обладают
противоперегрузочными свойствами и ремнями, позволяющими мгновенно и
надежно пристегнуться, но ведь всем этим надо успеть воспользоваться.
Роберту представилась страшная картина - Эмили с переломанными ребрами
валяется на полу каюты, а он в этот момент начинает торможение. Острые
обломки костей вспарывают внутренние ткани, протыкают легкие...
Пилот повернулся к мониторам скрытых камер. Два экрана были разбиты;
остальные также не подавали признаков жизни. Вообще похоже было, что
выстрелы и удары повредили пульт значительнее, чем Роберту показалось на
первый взгляд. Но панель, контролировавшая люки и двери, кажется,
действовала. Роберт не знал, какая кнопка соответствует нужной каюте, и
открыл все двери жилого отсека. Так же он поступил и с внутренней связью:
включил все микрофоны и все динамики.
- Мисс Клайренс! - крикнул он, и репродукторы разнесли его голос по
всему кораблю. - Вы живы?
Некоторое время тянулось томительное молчание, а затем из панели
связи донесся неуверенный голос:
- Кажется, да. Я, видимо, уже начинаю привыкать к посадкам
по-уайтовски.
Тревога Роберта моментально сменилась раздражением.
- Черт возьми, вот ведь женская логика! Да с другим пилотом в такой
ситуации вы бы вообще не сели!
- Я и с вами могла не дожить до посадки. Это просто чудо, что, когда
все это началось, я лежала на койке и успела схватиться за ремень. Но все
равно я вся в синяках.
Роберт хранил оскорбленное молчание, вращая верньеры внешних
детекторов. Коррингартская база была совсем рядом, и очень странно, что он
до сих пор не поймал ни одного сигнала...
- Ну ладно, Роберт, я понимаю, что вы сделали, что могли. Расскажите
же, где мы и что происходит?
- В двух словах ситуация такова. Сэндерс мертв, а мы совершили
вынужденную посадку на имперской планете. В настоящий момент мы сидим по
уши в болоте - точнее, по носовой отсек. Само по себе это не опасно -
положение наше устойчиво, и мы в любой момент можем взлететь. Но недалеко
имперская база, а кроме того, рубка разгерметизирована и центральный пульт
поврежден. Сейчас я пытаюсь определить масштабы повреждений. Можете пока
отдыхать. Кстати, где вы?
- Я перебралась в свою старую каюту... Послушайте, а вам обязательно
заниматься ремонтом на планете? Вы же говорите, мы можем взлететь. Может,
лучше заняться пультом на орбите? Я имею в виду, мне не нравится соседство
коррингартской базы.
- Ну нет, неисправный пульт - не такая вещь, с которой стоит выходить
даже в околопланетный космос, и я не хочу делать ремонт в скафандре. К
тому же на орбите нас засекут скорее, чем у себя под носом, в болоте -
если, конечно, до сих пор не засекли, что выглядит странно... Вообще с
